Приключения 1968 - Жемайтис Сергей Георгиевич (читать онлайн полную книгу TXT) 📗
Он шел торопливо и невольно снова и снова вспоминал все, что было сказано и недоговорено за эти четыре вечера.
Конечно, она его совсем не ждала, ведь он писал только так, общими фразами, что, может быть, когда-нибудь в отпуск приедет взглянуть на экзотику (а заодно и на нее).
Как она обрадовалась! И сразу вся сжалась — он это ясно почувствовал. Они говорили торопливо, перескакивая с темы на тему. Только о Викторе ничего не было сказано.
Когда прощались, в тот первый вечер, он сказал, глядя в землю:
— Все ясно, как кофе. Товарищ Гейне это сформулировал точно: «Она была достойна любви, и он любил ее, но он не был достоин любви, и она не любила его».
— Ясно только, кто настоящий друг, самый добрый, — ответила Катя.
Больше этой темы не касались.
Катя дежурила по ночам, и они сидели вдвоем в сейсмической станции, похожей на дот. Болтали, вспоминали, смеялись почти как прежде, но иногда наступали томительные паузы. Тогда Илья начинал интересоваться техникой, а Катя просвещала его в области сейсмики.
Самописцы сейсмографов чуть дрожащей рукой выводили черные линии.
Катя то и дело на них поглядывала. В любой момент перо могло запрыгать, сообщить о толчках, угрожающих спокойствию земли и воды. Тогда дорога каждая минута, необходимо все данные радировать в штаб, а если надо, то сразу же объявить тревогу.
— С тех пор как работает наша станция, люди здесь стали куда спокойней, а раньше о цунами не забывали и во сне. — Помолчав немного, она добавила: — От сознания этого и мне легче жить…
Илья сидел возле вертикального сейсмографа, рядом с Катей. Сердце так стучало, что он с опаской поглядывал на самописец. Линия оставалась ровной, его потрясения не угрожали спокойствию планеты.
— Приезд Вольского, наверно, нас задержит. Я рад, — сказал он.
— Я тоже рада. — И, словно боясь чего-то, она пояснила: — Вольский — наш главный шеф.
Оказалось, что приезд Вольского — событие не только для геологов. Поселок, рыбокомбинат, школа — все опустело.
Этот поселок, говорят, занимает одно из первых мест по числу дней, когда «полеты» отменены по метеоусловиям.
Повезло — день выдался редкостный, безоблачный.
И вот показался вертолет.
Человек, которого все ждали, сидел у окна и смотрел в даль не отрываясь. Он возвращался туда, где провел незабываемые дни, где — вулкан, ставший его бессмертием. Он плотно сжимал губы, и только левая щека, чуть подергиваясь, выдавала его волнение.
Директор первым побежал к вертолету. Басов устремился за ним, но его оттерли. Вперед выпустили девочку с огромным белым бантом и букетом парниковых цветов. За ней почетным эскортом двинулись три учительницы, как на подбор нарядные и красивые.
Вольский выходил, буднично держа в руках чемодан и рюкзак. Видимо, он не ожидал такой встречи и перестроился мгновенно — улыбнулся, поцеловал девочку в обе щечки, а затем охотно повторил это и с почетным эскортом. Фотолюбители запечатлели все это и на фоне вулкана и без фона.
Директор рыбокомбината Стебаков предложил обширную программу — осмотр цехов и поселка, поездки на корабли к китобоям и краболовам. Помимо гостеприимства — «мы вам все покажем», он просил и о консультации: воды горячих источников комбинату уже не хватало.
Басов был уверен, что человек, создавший столько научных трудов, дорожит каждой минутой, целеустремленно делает только то, что для него важно. Поэтому он ожидал, что Вольский отметет все, кроме консультации. Но тот ни от чего не отказывался и лишь объединил так, что программа стала выполнимой за три дня. Вольский везде направлял разговор на интересующие его темы, и оказывалось, что смотритель маяка знает, где недавно пробились горячие источники, а краболовы сами видели, как со дна залива фонтаном била лава (как раз там, где предполагался разлом). Пионеры показали ежа, который всегда из дому убегает, перед тем как земля задрожит.
— Лучшими предсказателями землетрясений считаются крокодилы, — сказал им Вольский и попросил ребят наблюдать и сообщать ему, оставил им свой адрес. Академик был подвижен, несколько суетлив и неутомимо собирал все интересное, что видел, — камни, раковины, цветы — и столь же неутомимо рассказывал, шутил и даже организовал хор. Солидности, соответствующей званию, ему, по мнению Басова, не хватало. Поэтому не случайно, когда приехали к краболовам, за академика приняли не его, а Басова.
Вскоре Борис уже следовал за Вольским, как тень. Неутомимый рассказчик нашел неутомимого слушателя и помощника в собирании коллекций.
Страницы дневника Бориса начали быстро заполняться: подражая Вольскому, он стал записи делать на ходу, не откладывая на вечер, когда глаза слипаются и карандаш весит пуд.
Вот что записал он о цели приезда Вольского:
«Наша тема — часть проекта «Термо», который решено осуществить на Карашире. Месторождений металлов в верхней зоне Земли остается все меньше, а потребности растут. Выход из тупика — найти жидкую руду. Почти все месторождения образованы растворами, поднявшимися из глубин. Только при очень благоприятных условиях эти растворы оставляют свой груз в одном месте, чаще происходит распыление. Рудоносные растворы и сейчас поднимаются из глубин, особенно в зонах вулканизма, где земная кора наиболее проницаема. Местами они скапливаются в ловушках, как нефть. Состав минеральных источников и другие признаки указывают, что Карашир подходящее место — здесь в глубине можно встретить крупное скопление вод, обогащенных металлами. Добывать их проще и дешевле, чем из камней. Предстоит впервые пробурить глубокие скважины в зоне активного вулканизма».
— Специалисты и оборудование скоро придут, а мы пока выберем места для бурения. Если наши предложения верны, будет открыт неисчерпаемый источник металлов, человечество станет богаче, начнется новая эра в горном деле! — так закончил Вольский свое сообщение.
— Поможем! — воскликнул Стебаков, директор рыбокомбината.
Несмотря на свою суровую внешность, он загорался легко.
До приезда Вольского дела — получение лошадей, прокладка тропы по заснеженному ущелью, восстановление моста — двигались еле-еле. Теперь все завертелось. Нашлось много помощников. Стебаков вызвал вертолет, — «доставим, куда надо, хоть на кратер, не дожидаясь, пока проложат тропу».
Надежда Маршана на задержку не сбылась. Он был огорчен, но виду не показал.
«Агитпункт ада»
Стоя возле Вольского у вертолета, Стебаков вдруг, хмыкнул, как выпустил пар. Он пытался скрыть озабоченность.
«Говорят, раз в год и палка стреляет. Когда такой, ответственный пассажир, всего ждать можно. Напрасно затеял это, надо бы дождаться, пока проложат тропу, да на лошадках, милое дело! — подумал он и выругал себя: — Задним умом крепок!
Загудел мотор, распластался под вертолетом черный плоский диск. Прощальные взмахи рук, платков, солнечные зайчики от лакированного козырька фуражки маячного смотрителя.
Маршан видел только Катю. Так хотелось, чтобы ее рука провожала его, пока будет видно! Но все там, внизу, вдруг, как по команде, опустили руки.
Сверху было хорошо заметно, что дома поселка стоят тесно, на плоских вершинах омертвевших дюн. Кое-где в низинах, между дюнами, виднелись квадратики фундаментов — все, что там осталось после цунами в пятьдесят втором.
Летели вдоль склона хребта, ярко-зеленого, густо поросшего ольховым стлаником.
Вольский посматривал на карту, рукой показывал направление. Круто повернув, пошли над заснеженным ущельем. Кое-где было видно, как бушует, пенится вода среди белых берегов.
Мелькнула гидростанция, и на тяжелом дыхании вертолет осилил подъем, пошел над плато.
Конус вулкана Вольского уже не казался игрушечным, надменно вздымался он над руинами древних вулканических построек.
За скалистым барьером открылось озеро — черное, длинное, как тисками зажатое скалами.
