Пожиратели огня - Жаколио Луи (читать книги без регистрации полные TXT) 📗
— Джентльмены, — начал председатель, судья Барнетт, готовясь очинить первый карандаш, — признаете ли вы себя виновными или нет?
— Нет, судья Барнетт! — отозвались разом все трое обвиняемых.
— Вы слышите, Литльстон, эти джентльмены не признают себя виновными! Ну, а теперь, мистер Свитмаус, не будете ли вы добры изложить присяжным обстоятельства вашего дела, — продолжал председатель, обращаясь к адвокату обвинителей, — я готов дать вам слово, если мистер Жеробаам Нойстонг ничего не имеет против.
— Мы не можем ничего иметь против чего бы то ни было, — возразила знаменитость, сопровождая свои слова великолепным жестом. — Нам даже неизвестно, зачем мы здесь! Досточтимый собрат наш, Эзекиль Джое Свитмаус, пожелал, вероятно, с целью дать работу своим клеркам, изготовить повестки о явке в суд моим доверителям, в которых он именует их злодеями, мошенниками, разбойниками и подобными любезными эпитетами, за которые мы предполагаем полностью рассчитаться с ним, взыскав протори и убытки. Повинуясь предписанию статьи особого уложения штата Калифорния, требующего, чтобы гражданин немедленно являлся в суд по получении установленной повестки о вызове, мы явились сюда и теперь ожидаем, чтобы досточтимый мистер Свитмаус соблаговолил объяснить нам причины и основания, побудившие его к подобному образу действий по отношению к нам, — образу действий, который, я должен в том сознаться, заставляет меня серьезно опасаться за состояние его умственных способностей.
Шепот одобрения сопровождал эти слова ловкого оратора, который предоставлял своему оппоненту всю трудную задачу ловкого и остроумного изложения дела, а сам приготовился только слушать, предоставляя Свитмаусу нападать и обвинять, не получая ни возражений, ни немедленного ответа на свои слова, излагать доказательства, приводить аргументы, и все это против совершенно безмолвного противника, подстерегающего малейшую его оплошность, готового воспользоваться каждой его ошибкой, каждым промахом и спокойно выжидающего удобного момента, чтобы несколькими ловкими приемами разрушить все его с таким трудом воздвигнутое здание обвинения.
В Соединенных Штатах судебные дела ведутся не так, как в Европе. Здесь это не борьба общества и общественной совести с преступником и преступлением, а просто своего рода словесный турнир между двумя адвокатами, адвокатом обвинения и адвокатом защиты. Присяжные не ознакомляются предварительно с делом, на них не может повлиять ни мнение или взгляд председателя, ни речь прокурора, заинтересованного в обвинении подсудимого. Здесь председатель суда просто судья, который призван только применять законную меру наказания или взыскания после того, как будет произнесен приговор. Ему даже не предоставляется право ставить какие-нибудь вопросы; его назначение. — поддерживать порядок в зале суда, следить за дебатами, давать слово тому или другому из адвокатов и не допускать, чтобы они в пылу соревнования и увлечения делом от слов переходили к действиям и вцеплялись друг другу в горло или в волосы, что в Америке, особенно в восточных штатах, случается нередко.
Настоящего обвинительного акта, составляемого судом на основании данных предварительного следствия, здесь вовсе не существует. Вместо него является простое изложение, письменное или устное, самого дела адвокатом обвинения, так что обвинение и защита совершенно равны перед судом, вследствие чего ловкий и умелый адвокат имеет громадное, можно сказать, первенствующее значение в любом деле.
При этом публике предоставляется право открыто и беспрепятственно выражать свое сочувствие, свое одобрение или негодование и возмущение; и часто это открыто высказанное общественное мнение влияет на судей, которые всегда прислушиваются к голосу толпы, весьма чуткой, впечатлительной и в большинстве случаев беспристрастной в своих суждениях.
Говорят, что тот, кто говорит один, всегда бывает прав; да, но не тогда, когда за ним следит опасный оппонент. Поэтому после первых же слов Нойстонга все поняли, то «Цицерон Сан-Франциско», орел Свитмаус на этот раз нашел себе достойного и опасного соперника.
— В таком случае, мистер Свитмаус, — сказал председатель, судья Барнетт, — даю вам слово, если только вы не отказываетесь от обвинения!
— Напротив, я настаиваю на нем, судья Барнетт! Я изложил всю суть его в специально составленном мемуаре, который, с вашего разрешения, прочтет господин старший секретарь суда, высокочтимый мистер Литльстон. Этот мемуар подробно и обстоятельно ознакомит суд с сутью дела, не возбуждая и не вызывая бурных возражений, как всякое устное сообщение! — При этом адвокат Свитмаус многозначительно взглянул на адвоката Нойстонга, но последний продолжал пребывать в строжайшем безмолвии.
Старший секретарь суда Литльстон, сияющий и торжественный, поднялся и окинул самодовольным взглядом присутствующих. Наконец-то ему представляется случай выказать перед самым избранным обществом Калифорнии свои богатые голосовые данные и свое умение если не говорить, то хоть читать. Он внутренне торжествовал.
Трое обвиняемых, одетые с непривычной в восточных штатах изысканностью, более походили на почетных зрителей, чем на обвиняемых; они держали себя просто, естественно и непринужденно. Красный Капитан, Джонатан Спайерс, на которого были обращены все взоры, был красавец мужчина лет тридцати, с благородными чертами лица, выражающими непоколебимую энергию, а скептическая, насмешливая усмешка, блуждавшая на этом красивом лице, казалось, говорила о том, что этот человек не верит ни во что на свете, кроме своей собственной воли. Словом, это мог быть или величайший негодяй, или гений, смотря по обстоятельствам и в зависимости от того, как сложилась жизнь. Бывший командир «Калифорнии» с одинаковым достоинством мог бы носить как мундир адмирала федерального флота, так и костюм командира пиратов.
Самуэль Дэвис и Джон Прескотт, старший лейтенант и судовой врач того же судна, представляли собою разительный контраст по отношению к своему командиру. Это были два грубых янки, без всяких предрассудков, готовые на всякое дело, лишь бы оно принесло им несколько десятков долларов, и их изысканные костюмы только еще более подчеркивали вульгарность их манер. Они были приглашены на суд лишь для формы, так как во всяком случае ответственным за них являлся капитан, в руках которого они были слепым и послушным орудием.
Утвердив на носу, который Дарлинг в минуты благодушия сравнивал с тараном боевого судна, золотые очки, мистер Литльстон, прокашлявшись, приступил к чтению мемуара, составленного досточтимым Джое Свитмаусом.
«Двадцать четвертого июля текущего года командир парохода „Калифорния“ Вест-Индской компании, капитан Джонатан Спайерс, прибыл в воды Куанг-Тона, чтобы произвести здесь нагрузку 6000 тюков шелка-сырца для торгового дома „Will Fergusson — братья и К°“ в Сан-Франциско, зафрахтовавшего это судно за свой счет.
Покончив с нагрузкой, нашли, что палуба и междупалубное помещение этого громадного парохода, бывшего некогда пассажирским, оставались свободными; китайская переселенческая компания «Виу-Цзинь» предложила капитану «Калифорнии» использовать эти свободные помещения, приняв на свой пароход перевозку 750 китайских переселенцев за счет вышеупомянутой компании по цене 12 долларов с человека, мужчины и женщины безразлично, не включая пищи, о которой компания решила сама позаботиться.
Снесшись предварительно с Вест-Индской компанией и затем с арматорами, зафрахтовавшими пароход, братьями Фергюссон и К°, капитан «Калифорнии», вышеупомянутый высокочтимый Джонатан Спайерс, принял предложение компании на условии немедленной уплаты всей суммы стоимости провоза пассажиров, что и было сделано в самый день посадки эмигрантов на пароход; но в самый момент отправления между капитаном Джонатаном Спайерсом и переселенческой компанией возникли пререкания по поводу сорока тонн риса, нагруженных на пароход и офрахтованных казначеем парохода в 480 долларов провозной платы, тогда как переселенческая компания, на основании установленного на судах обычая, утверждала, что этот рис как питательный продукт, предназначенный на потребление в пути, должен быть принят на судно бесплатно.
