Остров на карте не обозначен - Чевычелов Дмитрий Иванович (бесплатные серии книг .txt) 📗
Именно в эту минуту и позвонил в караульное помещение майор Клюгхейтер.
Выслушав его распоряжение, начальник караула, еще не окончив разговора, подозвал дежурного эсэсовца, который только что приводил Пархомова от наружного часового, и приказал:
— Верни этого охранника! Он пошел на метеорологическую станцию. Бегом!
Выслушав майора до конца, начальник караула повесил трубку и выглянул за дверь. Никого не было. Он снова подошел к столу и взялся было за телефон, но передумал.
Вбежавший обратно запыхавшийся эсэсовец доложил, что охранника он не догнал и на дороге к метеорологической станции его не обнаружил.
— Может быть, он в уборную завернул? — высказал предположение начальник караула. — Как раз он мимо должен пройти. Беги туда! А я позвоню на метеостанцию. Эсэсовец убежал, а начальник караула принялся звонить. Но с метеостанции ответили, что к ним никакой охранник не приходил. Когда же вернулся эсэсовец и доложил, что в уборной никого нет, начальник караула не на шутку встревожился. На его звонок из соседней комнаты выскочили другие эсэсовцы, и он немедленно разослал их на поиски строптивого охранника.
Все это произошло в течение каких-нибудь пяти-восьми минут. И когда Пархомов еще шагал к радиостанции, эсэсовцы уже выбегали из караульного помещения на его розыски.
Подойдя к радиостанции, Пархомов внимательно ее осмотрел. Строение было каменное, двухэтажное, небольшое. Второй этаж — это всего лишь невысокая башня. Но именно там и находилось аппаратное отделение, это Пархомов знал. А внизу были вестибюль и две комнаты, где производилась шифровальная работа, обрабатывались полученные радиосообщения, составлялись сводки и хранился архив.
Все окна в здании радиостанции были заделаны массивными железными решетками. У освещенного входа, поеживаясь на холодном ветру, прохаживался пожилой эсэсовец с автоматом.
— Стой! Тебе что тут надо? — остановил он Пархомова.
— Если бы не надо, не приперся бы сюда так поздно в такую стужу, чтоб ее черт забрал! — выругался Пархомов в ответ и, поправив автомат, подошел к часовому вплотную. — Вот пропуск! У меня всё по форме…
Эсэсовец, увидев знакомую голубую картонку, протянул руку. (Пропуск был действительно написан по всей форме, только подписи на нем были фальшивыми.)
Пока эсэсовец рассматривал пропуск, Пархомов вытащил пачку сигарет и закурил.
— Держи! — протянул он сигареты эсэсовцу. — Погрейся…
Тот снял перчатку, вытащил из пачки одну сигарету и вернул пропуск.
— А что тебе тут надо? — мирно спросил он, закуривая от своей зажигалки. — Тут сейчас только дежурный радист и его помощник.
— Вот он-то как раз мне и нужен, — неопределенно ответил Пархомов.
— А что так?
— Срочное спецзадание от майора… Понял?
— А-а-а-а, — протянул эсэсовец, не обращая внимания на слова Пархомова, но заинтересовавшись его сапогами. — Русские?
— Они самые… — Пархомов протянул пачку с сигаретами. — Бери еще, и я пошел. Дело срочное…
Эсэсовец вытащил еще одну сигарету, засунул ее за ухо и, отвернувшись спиной к ветру, стукнул ногой об ногу. Натягивая поплотнее фуражку, он различил в сумерках двух спешивших к радиостанции эсэсовцев — они делали ему какие-то знаки и что-то выкрикивали.
Часовой сделал вид, что он их не замечает. Они там отсиживаются в тепле, а он — на ветру. И если им что нужно — пусть подойдут поближе…
Пархомов тем временем прошел внутрь. Прямо перед собой он увидел крутую, тускло освещенную деревянную лестницу. Начинаясь с середины вестибюля, она верхней частью врезалась в площадку второго этажа. А внизу, по одну и другую сторону от нее, бросались в глаза двери, обитые железом, с крупными красными надписями: «Вход воспрещен. Звоните».
Пархомов, не задерживаясь, поднялся по лестнице и очутился на площадке второго этажа, огражденной по переднему краю деревянной балюстрадой. И здесь неожиданно лицом к лицу встретился с другим эсэсовцем, стоявшим у такой же, как и внизу, двери, обитой железом и с такой же крупной надписью: «Вход воспрещен. Звоните».
— Ты куда? — остановил его эсэсовец, преграждая дорогу автоматом. — Не видишь, что ли что сюда нельзя!…
— У меня пропуск.
— Какой сюда пропуск? Иди вниз!
— А я говорю — у меня пропуск! — напирал Пархомов. — Вот смотри…
Эсэсовец взял пропуск и начал его внимательно рассматривать.
Радиостанцию посещали ежедневно разные посыльные: и от самого штандартенфюрера, и от майора, и от гестапо. Но в аппаратную никто из них не заходил. А этот вдруг лезет.
— Вниз, вниз иди! — повторил эсэсовец, вглядываясь в подписи на пропуске. Лампочка была тусклая и висела высоко. Видно было плохо. Продолжая держать пропуск в руке, эсэсовец пристально посмотрел в лицо Пархомова.
— А кто ты? Я ни разу не видел тебя здесь до сих пор.
— Я вместо Фрица! — ляпнул Пархомов, наивно полагая, что среди немцев Фрицы есть всюду.
— Какого Фрица? — подозрительно уставился эсэсовец на Пархомова. — Предъяви-ка мне свои документы!
— Фу-ты, ну-ты, какой строгий! На, смотри! — Пархомов выхватил удостоверение и сунул его под самый нос эсэсовца. — А вот это мне зря, по-твоему, дали?! — Пархомов сорвал с груди автомат и потряс им перед лицом эсэсовца.
— Ты этим не маши! — отстранился тот. — А документы дай! Я тебе, как и всем русским, не верю. Хоть ты и власовец, все равно ты свинья!
Пархомов энергично сунул эсэсовцу удостоверение, но сделал это так, что тот не удержал картонку с наклеенной фотокарточкой. Желая подхватить документ на лету, эсэсовец нагнулся.
Это движение стало для него роковым. Коротким, но сильным выпадом Пархомов ударил его по затылку кованым прикладом автомата, и эсэсовец беззвучно уткнулся лицом в пол.
Пархомов оглянулся: «Куда бы его убрать?» Площадка была маленькая — ни одного укромного уголка! Все открыто. «Разве только в ящик?»
Около стены стоял большой деревянный ларь с наклонной крышкой. Пархомов открыл его и заглянул внутрь. Ларь наполовину был наполнен песком. — «Ага, — на случай пожара…» Пархомов подхватил эсэсовца под мышки и быстро засунул в ларь. Автомат с немца снял: «Это еще пригодится…»
Действовал Пархомов быстро. Но все же наверху он находился уже минуты четыре-пять. И за это время эсэсовцы из караульного помещения уже достигли радиостанции и сейчас внизу, у входа, набросились на часового: почему тот не обратил внимания на их знаки и крики и не задержал русского. Пархомов слышал их ругань. Медлить было нельзя.
Он с силой нажал на окованную железом дверь, но она даже не дрогнула. Тогда он стал резко, с короткими перерывами нажимать на кнопку звонка. Послышался лязг задвижки, в двери открылось маленькое окошечко, и оттуда показались мясистый нос, лохматые брови и маленькие острые глазки.
— Что случилось? Что надо? — спросил радист.
— Открывай скорей! — приказал Пархомов. — Не видишь, что ли, кто я?
Немец непонимающе впился взглядом в лицо Пархомова.
— Сюда нельзя! Не разрешается!
— Открывай, говорю! Быстро! У тебя сейчас будет авария, — взрыв! Поворачивайся, черт возьми! Дорога каждая секунда!
Внизу тревожно хлопнула дверь, и в вестибюль с громкими криками ввалились эсэсовцы.
— Открывай, стерва! Или получишь сейчас вот это! — Пархомов сунул в окошко ствол автомата.
Перепуганный радист торопливо отодвинул тяжелый засов, и Пархомов вломился внутрь. Перехватив в одну руку оба автомата, он закрыл за собой дверь и задвинул засов. Так же быстро он захлопнул окошко, затолкав до отказа задвижку.
Растерянный и перепуганный радист молча смотрел на действия Пархомова, ничего не понимая.
— Ну, показывай быстрее аппаратуру! — приказал Пархомов, повесив один автомат на грудь, а второй взяв в руки.
Радист поспешил вперед.
Коридорчик был короткий — не более двух метров. А за ним, сразу за портьерой, аппаратная.
— У тебя оружие есть? — на ходу спросил Пархомов.
