Одинокий всадник - Караманулы Курмангазы (читаем книги онлайн бесплатно без регистрации txt) 📗

Оставив позади верст двадцать, перешли на мелкую рысь. Теперь надо быть особенно осторожными: впереди показались пестрые холмы Айкай-шагыла.

Рассвет близился стремительно. Еще, казалось, совсем недавно небо на востоке лишь начало бледнеть, а сейчас свет разлился по всей степи, ярче и ярче становился он под напором наступающего дня, и вот между двумя четко очерченными на востоке черными курганами появился третий курган — красный сияющий диск солнца.

Вряд ли стоило прочесывать Айкай-шагыл — Кулбатыр наверняка ушел подальше от этих мест. Но могло быть и наоборот. Мог же он предположить, что они так и подумают — он ушел, и устроить очередную засаду! А потому маленький отряд рассыпался цепью и двигался с оружием на изготовку.

Приближаясь к месту вчерашней трагедии, Куспан и Киикбай чувствовали, как учащенно забились их сердца. Волнение их еще больше усилилось, когда они заметили, как Шанау подъехал к Салыку и концом камчи указал на холмик, откуда прогремели вчера выстрелы.

Прочесывание, как и предполагал Салык, результатов не дало. Отряд понесся к Жылкыкудуку; вскоре вдали показались блеклые юрты аула.

В Жылкыкудуке жил непутевый народ. Люди тут и прежде не отличались дружбой и единством, а в дни революции и гражданской войны и вовсе разлетелись по белу свету. Из двадцати юрт аула остались лишь четыре.

Тесть Кулбатыра Жанбыршы был одним из тех, кто, дожив до глубокой старости, мог спокойно сказать, что до дна испил чашу горестей и радостей, всё испытал и всё перевидал, и на покой отправляется с сознанием исполненного долга. Примерно так в прошлом году перед смертью своей и сказал старый Жанбыршы. Теперь здесь жила его вдова с сыном Раисом и дочерью Аккагаз, женой Кулбатыра, и двумя ее детьми. Об этом и сообщил Салыку Шанау.

И опять из предосторожности не стали сразу заезжать в аул. Необходимо было проверить, нет ли там Кулбатыра. Но как проверить?

— Давайте я пойду, — вызвался Куспан. — Как-никак, а Раис мой друг. Да и тетушку Аккагаз я хорошо знаю.

Он выехал вперед, сияя от волнения своим мальчишески круглым лицом, снял дробовик, который в пути с непривычки оттянул плечо, положил его поперек седла. Потом откинул назад болтавшуюся у ноги кривую саблю. Сабля была старая. Она издавна висела в их юрте, и, отправляясь в путь, Куспан прихватил ее с собой — оружие все-таки.

И петушиный вид, и слова мальчишки задели Шанау. Он бросил на него презрительный взгляд.

— Тоже мне, нашел тетушку! — заворчал он. — Может, и Кулбатыр тебе дядюшка? Смотри, как бы эти волки не сожрали тебя со всеми потрохами, если ты сунешься к ним. Нет, я не доверяю сосункам. Лучше ты иди, Баймагамбет.

У Куспана запылали щеки, он обидчиво поджал губы. Опять этот Шанау распоряжается! Давно ли его отчитывал сам уполномоченный из волости? Ни на кого не глядя, он повернул коня и присоединился к Киикбаю.

Тот поглядел на приятеля, и едва заметная усмешка собрала морщинки в уголках его черных красивых глаз. Он тоже знал всех в этом ауле. Вместе с Раисом, великолепным домбристом и певцом, они не раз отправлялись на всякие праздники. Он тоже хотел вызваться, но Куспан опередил его. И теперь Киикбай даже радовался, что не успел высунуться, а то бы и его одернули.

Куспан заметил его усмешку, поглядел хмуро: нашел чему радоваться!

Баймагамбет отделился от группы и не торопясь поехал к аулу. Достигнув крайней юрты, спешился, привязал коня и вошел внутрь. Через некоторое время он появился снаружи и помахал остальным: подъезжайте — спокойно.

Вчерашнее событие взбудоражило аульчан, поселило тревогу: мало ли чего теперь можно было ожидать! И появление вооруженных всадников, на лицах которых нельзя углядеть не только улыбки, но и простого доброжелательства, как бы подтверждало, что опасения не напрасны.

Как только отряд въехал в аул, из юрт высыпали все жители. Они стояли кучкой, будто показывая, что все они здесь родственники, и если придется отвечать, то ответят все вместе. Лишь вдова покойного Жанбыршы как вышла из юрты, так и опустилась на землю у порога, внезапно схватившись за сердце. Но именно к ней довольно грубо и обратился Шанау:

— Где Кулбатыр?

От его окрика она, казалось, еще больше сжалась, лицо ее помертвело.

— Не знаю, — застонала она. — Откуда мне знать! О аллах! Почему я должна отвечать за него? Пришел вчера ночью, потом ушел... И Аккагаз ушла вместе с ним... Детей вот оставили. Может, и они должны за отца отвечать? Тогда берите их, режьте, убивайте! И меня убейте!.. Горе мне, горе! Что вы от меня хотите? Откуда мне знать, куда они ушли! И этого непутевого Раиса нет, запропастился неизвестно куда. Ни одного мужчины в доме, некому защитить бедную старуху!

Тревога, появившаяся у нее с первого дня пребывания здесь Кулбатыра, ужасные слухи, уход Аккагаз, а теперь еще и приезд вооруженных людей — все это вконец истощило нервы бедной женщины. Она забилась в рыданиях, шаря по земле слепыми руками, и потеряла сознание.

К ней кинулись женщины, как всегда в суматохе не столько помогая, сколько мешая друг другу, брызгали в лицо водой, трясли, растирали щеки, но маленькое тело ее оставалось неподвижным. И, видя это, стоявшая у дверей юрты девочка лет десяти внезапно ударилась в такие слезы, такой крик отчаяния вырвался у нее из сердца, что все находившиеся вокруг невольно вздрогнули. Услышав крик сестренки, из юрты выскочил мальчишка. По виду он был на год или на два старше ее. Юркнув между людьми, он подскочил к Шанау, подпрыгнул, цепляясь ему за ворот, и неокрепшим кулачком ткнул куда-то в щеку.

— Не трогай, не трогай бабушку! — кричал он, вцепившись в Шанау.

Ошарашенный Шанау едва оторвал его от себя и швырнул в сторону, сопроводив подзатыльником.

— Пошел вон, волчонок! Или, может, тебя вот этой штуковиной вытянуть? — пригрозил он камчой.

— Спокойнее, Шанау. Спокойней! — перехватил его руку Салык.

Подошел к женщинам, хлопотавшим возле старухи, велел унести ее в юрту, ласково подтолкнул следом плачущую девочку, потом поманил за собой Шанау, Баймагамбета и нескольких взрослых мужчин и повел их в сторону — обстоятельно расспросить о Кулбатыре.

Аульные ничего и не пытались скрывать, выложили все, что знали. Кулбатыр появлялся здесь ночью, ночью же и уходил. Вчера со стороны юрты покойного Жанбыршы, отца Аккагаз, доносились обрывки какого-то оживленного разговора и было там неспокойно... Впрочем, в последние дни это стало настолько привычным, что никто особого внимания не обратил. Только теперь начали догадываться, что Кулбатыр приезжал за женой, а куда они направились, это неизвестно. Трудно сказать и куда подевался Раис. Может, ушел вместе с сестрой и зятем, а может, отправился к родственникам в Кокжар, а оттуда на базар; он тут говорил, что нужно что-то купить. Между прочим, один из аульчан, пасший вчера овец возле Калдыгайты, видел двух всадников. Кто такие — разглядеть не удалось, были слишком далеко. Может, Кулбатыр с женой, а может, и нет, как знать? Во всяком случае, путь они держали мимо Кыземшека в сторону Аккумов...

Больше расспрашивать было не о чем. Да и задерживаться не имело смысла. Ясно: Кулбатыр ушел в пески.

Пока начальник милиции разговаривал с мужчинами, молодые парни его отряда походили по юртам, где их угощали свежим айраном [10], и между делом расспросили женщин и стариков. Те говорили примерно то же самое.

Салык приказал садиться на коней.

На другой стороне Калдыгайты они изъездили вдоль и поперек все окрестности, особенно тщательно обыскивали подножие Кыземшека. Но ни следов, никаких других примет проехавших недавно всадников обнаружить не удалось. Тогда преследователи направились к Аккуму — небольшой части песков Карагандыкум.

Салык сказал было, что неплохо бы пошарить здесь, в Аккумах, неподалеку от Косагача. Его поддержал и Шанау: бандит вполне может притаиться рядом с аулом, а потому нелишне как следует прочесать Аккумы. Но им возразил Баймагамбет. Местность он знал как свои пять пальцев, а потому заявил с уверенностью: