Девушка на скале - Кервуд Джеймс Оливер (бесплатные онлайн книги читаем полные TXT) 📗

Снимая пиджак, а вслед затем воротник и галстук, Дэвид думал о своем чемодане, полном изящных костюмов, пикейных рубах, высоких воротничков, замшевых перчаток и почувствовал, как загорелись кончики его ушей. Он сейчас жалел, что отдал отцу Ролану квитанцию от этого чемодана.

Дэвид и отец Ролан сели за стол. Торо сел с ними за компанию, а Мари осталась стоять позади. Вначале Дэвид недоумевал, как приступить к делу. Перед ним стояла большая оловянная тарелка, а на ней лежала трехфунтовая жирная, прекрасно зажаренная утка. Чтобы выиграть время, он засучил рукава и выпил стакан воды, вместе с тем наблюдая за голодным отцом Роланом. Тот вонзил свою вилку в грудь утки, схватил пальцами ножку и, сильно дернув, оторвал ее. Дэвид и раньше ел уток, подававшихся под изысканными соусами, но та, которую он ел у Торо, была совсем не похожа на все, которые ему приходилось пробовать. Он с опасением принялся за трехфунтовую порцию, а покончив с ней, почувствовал такое удовлетворение, какого никогда прежде не испытывал. Дэвид готов был устыдиться своей прожорливости, но заметил, что отец Ролан, казалось, только вошел во вкус: справившись с уткой, тот с жаром атаковал кролика с луком. Дэвид же ограничился тем, что выпил три чашки кофе.

Окончательно насытившись, отец Ролан откинулся со вздохом удовлетворения и вытащил из одного из своих объемистых карманов потертый кожаный мешочек. Оттуда достал черную трубку и табак. Торо и Дэвид последовали его примеру.

Мари уселась около стены и не присоединялась к их обществу. Опираясь на руку, сияющими глазами она смотрела на довольные лица мужчин. Картина, представшая ее взору, вполне вознаграждала ее за все труды. У нее был счастливый вид. Дэвид чувствовал, что в этой простой бревенчатой хижине царила радость, радость дружбы и любви, которой так сильно недоставало ему в его богатом, роскошном доме.

Немного времени спустя Торо провел Дэвида в предназначенную для него маленькую комнатку, отделенную деревянной перегородкой от комнаты, в которой должен был спать отец Ролан. Владелец лисьего питомника поставил на стол около кровати лампу и пожелал Дэвиду спокойной ночи.

Был третий час, но Дэвиду не хотелось спать. Сняв ботинки и наполовину раздевшись, он сел на край кровати и унесся мыслями к событиям последних часов. Он снова вспоминал женщину в поезде — женщину с такими прекрасными, темными глазами и изможденным лицом, и достал из кармана позабытый ею пакет. Он с любопытством посмотрел на красный шнурок, обратил внимание, как крепко был затянут узел, и долго вертел пакетик в руках прежде чем разорвал шнурок. Ему было несколько стыдно той горячности, с которой он стремился узнать, что завернуто в истрепанную газету. Он сознавал неблагородство своего любопытства, хотя и уверял себя, что сейчас, когда пакет остался без владельца, нет никаких причин не развернуть его. Дэвид не сомневался, что ему больше никогда не придется увидеть эту женщину, что она навсегда останется для него загадкой, разве только содержимое пакета откроет ему ее имя.

Спустя полминуты, газета лежала на полу; Дэвид, приблизившись к лампе, наклонился над своей находкой. Приоткрыв от изумления рот, с замирающим сердцем он внимательно смотрел.

Глава V. ДЕВУШКА НА КАРТОЧКЕ

Дэвид держал в руках фотографическую карточку девушки. Начав разворачивать газету, он увидел край серого картона и угадал, что содержалось в пакете. А взглянув на карточку, он застыл в изумлении.

Для него это была странная ночь. Какие-то неведомые силы вовлекли его в таинственное приключение и заставили забыть о самом себе. Он испытал новые чувства, встретился с новыми людьми и заглянул в новую жизнь. Он видел горе и счастье. В течение последних часов с ним случилось много неожиданностей, но самое необычайное ощущение он испытывал теперь, сидя в одиночестве на краю своей кровати.

Девушка на карточке казалась не мертвым произведением фотографического аппарата — она казалась живой! Таковы были первая мысль, первое впечатление Дэвида. Можно было подумать, что это именно он, неожиданно подойдя к ней, взволновал ее своим появлением, вызвав в ней этот взгляд — напряженный, немного испуганный и в то же время сердитый взгляд человека, застигнутого врасплох и готового к бегству. В эти первые мгновения Дэвид не изумился бы, если бы девушка стала двигаться, убегать от него и с быстротой птицы исчезла бы с картона. Ведь не могло быть сомнений, что кто-то застиг ее врасплох; испугал ее и в то же время рассердил; вызвал в ней стремление вспорхнуть, как потревоженная птица — и в этот самый момент щелкнул аппарат.

Дэвид еще ближе придвинулся к лампе и продолжал пристально смотреть. Девушка стояла на плоском уступе скалы у края маленького озерка. Позади нее расстилался ковер белого песка, а дальше виднелись скалистое ущелье и склон горы. Девушка стояла босиком. Ее руки были обнажены до локтей. Все эти детали вырисовывались перед Дэвидом поодиночке, как будто сразу охватить всю картину он не мог. Девушка слегка наклонилась вперед; ее платье спускалось лишь немногим ниже колен. И когда она так стояла, со сверкающими глазами, с полуоткрытым ртом, налетевший ветер разметал по плечам и груди ее вьющиеся волосы. Дэвид видел, как играли в них солнечные лучи. Губы девушки дрожали, словно она собиралась заговорить с ним. Среди суровых скал она выделялась, тонко очерченная, как камея, стройная, как тростинка, дикая, трепещущая, прекрасная. Она жила. Ее присутствие здесь, в комнате Дэвида, казалось таким же реальным, как присутствие женщины в поезде.

Глубоко вздохнув, Дэвид снова уселся на край кровати. Он услышал, как в соседней комнате заскрипела кровать под отцом Роланом, укладывавшимся спать. Затем раздался голос отца Ролана:

— Спокойной ночи, Дэвид!

— Спокойной ночи!

Некоторое время Дэвид сидел неподвижно, внимательно глядя на бревенчатую стену комнаты, а затем снова склонился над карточкой. Прежние черты исчезли, он смотрел на нее более спокойно, более критически, немного недовольный сам собой из-за того, что так поддался воображению. Взглянув на оборотную сторону карточки, он обнаружил надпись. Только с большим трудом ему удалось разобрать слова: «Файрпен-Крик 1, река Стайкайн, август…» дата стерлась. И это было все: ни одного слова, которое могло бы помочь Дэвиду узнать имя таинственной женщины в поезде или ее отношение к странной девушке, изображенной на карточке.

Еще раз попытался он найти разгадку тайн этой ночи в самом изображении девушки. И пока он смотрел, в его мозгу возникал вопрос за вопросом. Что ее взволновало? Кто ее испугал? Чем объясняется ее поза и выражение лица, в которых чувствуются одновременно и вызов и страх? Лицо девушки невольно напоминало Дэвиду о женщине в поезде, в глазах которой он тоже увидел страх и какой-то странный вопрос. Он не пытался найти решение всех этих загадок и продолжал рассматривать карточку. Девушка была очень молода: Дэвиду она казалась почти ребенком. Ей могло быть семнадцать лет, может быть, месяцем или двумя больше.

Теперь Дэвид разглядел чулки, лежавшие на белом песке, а рядом с ними какой-то предмет, похожий на туфлю или мокасин, — и у него блеснула догадка. Девушка бродила босиком по воде озерка, и кто-то ее потревожил; она обернулась, прыгнула на плоскую скалу, ее руки слегка сжались, глаза засверкали, волосы рассыпались по трепетно вздымавшейся груди. И в этот момент, когда она стояла, готовая бороться или бежать, ее образ был запечатлен фотоаппаратом. Пока вся эта картина проносилась в воображении Дэвида, слабая улыбка играла на его губах — улыбка, в которой было больше иронии, чем веселья. Сегодня он в дурацком настроении. Только глупость, болезненная фантазия могли заставить его видеть трагедию в лице незнакомки в поезде. Бессонница, душевная усталость, с которыми уже двое суток боролся его организм, притупили в нем чувства и разум. Дэвид испытывал малоприятное желание смеяться над самим собой. Трагедия! Женщина в затруднении! Он пожал плечами и с холодной усмешкой посмотрел на карточку девушки. Конечно, нет ничего трагичного или таинственного в ее позе на этой скале! Она купалась одна, вдали от всех, как ей казалось; кто-то подкрался и помешал ей: и аппарат щелкнул в тот самый момент, когда она еще не решила, пуститься ли ей в бегство или остаться и гневно обрушиться на неожиданного пришельца. Все это стало ясно Дэвиду. Всякая девушка на ее месте обнаружила бы те же чувства. Но… Файрпен-Крик, река Стайкайн… Она была дитя природы, дитя этих гор и диких скал… прекрасная, стройная, как цветок, красотой превосходившая…