И грянул гром (Раскаты грома) - Смит Уилбур (читать полностью книгу без регистрации TXT) 📗
Глава 61
24 сентября Син сел в поезд, направляющийся в Питермарицбург. Дирк с Адой вернулись со станции в коттедж на улице Протеа.
Мэри не удалось заснуть в ту ночь, так как Дирк все время плакал и звал отца. Их разделяла тонкая перегородка. Коттедж Ады не был приспособлен под мастерские и общежитие для ее девушек. Она решила эту проблему, разгородив большую заднюю веранду тонкими перегородками. Получилось несколько комнат кубической формы. В каждой из них стояли кровать, сервант и умывальник. Одну из них занимала Мэри, в соседней в ту ночь находился Дирк.
Она где-то с час лежала и прислушивалась к его всхлипываниям, молясь про себя, чтобы он успокоился и заснул. Порой ей казалось, что он затих, но через несколько минут мальчик начинал рыдать снова. Его страдания причиняли ей физическую боль, и она лежала, стиснув зубы.
Дирк стал главным человеком в ее жизни, единственным светлым началом, скрашивающим одиночество. Она беззаветно любила его за молодость, красоту, обаяние. Она любила его нежную кожу и шелковые волосы. Когда она смотрела на него, то забывала о своем уродливом лице.
Месяцы, проведенные без него, казались ей ужасными. Но теперь он вернулся и нуждался в ее заботе. Она встала в темноте, не зная, на что решиться. Лунный свет, льющийся через окно, занавешенное сеткой от москитов, наполнял ее сердце жалостью. Этот свет сглаживал рубцы на лице. Невинное тело двадцатилетней девушки под ночной рубашкой было стройным, грудь — тугой, а кожа — чистой. При лунном свете она напоминала ангела.
Дирк заплакал снова, и Мэри пошла к нему.
— Дирк, — прошептала она и стала на колени перед его кроватью. — Дирк, пожалуйста, не плачь, ну, пожалуйста.
Мальчик громко всхлипнул и отвернулся от нее, прижав руки к лицу.
— Тише, мой дорогой, все хорошо. — Она гладила его волосы.
От ее прикосновений он снова расплакался, ласки оживили все ужасные кошмары, так мучившие его в темноте.
— О, Дирки, пожалуйста… — Она легла к нему в кровать, их рубашки были горячими и мокрыми. Она задрала их и, прижав его обнаженное тело к груди, стала качать мальчика на руках.
Одиночество захлестнуло ее. Осипшим голосом она нашептывала ему нежные слова. Прижимаясь к нему, Мэри ощущала, что ей это надо намного больше, чем ему.
Дирк последний раз всхлипнул и затих. Она почувствовала, как он расслабился и прижался спиной к ее животу. Прижав его поплотнее, она стала гладить мальчика по щекам.
Дирк повернулся к ней, и Мэри чувствовала, как его грудь поднялась и опустилась, когда он вздохнул. Его голос дрожал от обиды:
— Он не любит меня! Он ушел и бросил меня!
— Я люблю тебя, Дирки, — шептала она. — Я люблю тебя. И все мы любим тебя, дорогой. — Она целовала ему глаза, щеки, рот, чувствуя соленый вкус слез.
Дирк вздохнул снова и покачал головой. Потом прижался к ее нежной коже, а она, нежно обняв, мешала ему вырваться.
— Дирк… — прошептала она пересохшими губами и почувствовала, что сгорает от любви и нежности.
Утром, проснувшись, Дирк лежал очень тихо. Прислушиваясь, он думал о том, почему ему так хорошо.
Потом он услышал, как Мэри ходит по своей комнате. Вот полилась вода из кувшина, зашуршала одежда. Наконец, тихо открыв дверь, девушка вышла на кухню.
Он вспомнил все, что произошло вчера вечером, в мельчайших деталях. И хотя не все понимал, но события вчерашнего вечера затмили все другие воспоминания.
Он поднял рубашку и, приподнявшись на локтях, стал рассматривать тело так внимательно, будто никогда не видел его раньше.
Услышав приближающиеся шаги, он опустил рубашку, завернулся в одеяло и притворился спящим.
Тихо вошла Мэри и поставила чашку кофе и сухарики на столик у, кровати.
Дирк открыл глаза и посмотрел на нее.
— Ты проснулся?
— Да.
— Дирки… — начала она и покраснела. От этого пятна на лице стали заметнее. От стыда она перешла на шепот: — Ты не должен никому говорить… Забудь о том, что случилось.
Дирк не ответил.
— Обещай мне, Дирки. Обещай.
Он медленно кивнул. От сознания того, что она полностью в его власти, у него пересохло во рту.
— Это была ошибка, Дирки. Это было ужасно. Мы даже и думать не должны о том, чтобы повторить это.
Она пошла к двери.
— Мэри!
— Да. — Не оборачиваясь, девушка напряглась, как птица, заметившая целившегося в нее охотника.
— Я никому ничего не скажу, если ты снова придешь сегодня вечером.
— Нет, — решительно прошептала она.
— Тогда я все расскажу бабушке.
— Нет, о, Дирки, ты не должен… — Она встала на колени у кровати и взяла его за руку. — Ты не должен, не должен, ведь ты же обещал.
— Ты придешь? — нежно спросил он.
Она смотрела на его лицо, нежную загорелую кожу, зеленые глаза и черные вьющиеся волосы.
— Я не могу, это ужасно, ужасно, ужасно!
— Тогда я все расскажу.
Она встала и медленно вышла из комнаты. Ее плечи содрогались от тихих всхлипываний. Но Дирк был уверен, что она придет.
Глава 62
В назначенное время Син подъехал к особняку Голдбергов на легкой пролетке. Он походил на богатого купца с Востока. Все сиденья были завалены пакетами. Син не знал вкусов трехлетней девочки. Во всех свертках находились куклы. Была там большая китайская кукла, которая закрывала глаза, когда ее переворачивали, маленькая тряпичная куколка с белыми косами, которую можно было поить, кукла, которая пищала, когда нажимали ей на живот, куклы в национальных костюмах и младенцы в пеленках.
За повозкой шел Мбеджан, ведя главный подарок, который Син считал очень оригинальным. Это был пегий шотландский пони с маленьким английским седлом и крохотной уздечкой.
На гравийной дорожке стояло множество экипажей. Захватив подарки, Син с трудом прошел сотню ярдов до дома. Он посмотрел на причудливо орнаментированную крышу здания, попытался рассмотреть лужайки. Он брел на становящиеся все громче и громче крики. Вдруг кто-то дернул его за правую брючину, и он остановился.
— А это все — мои подарки? — раздался голос где-то у его колена.
Он склонил голову и увидел профиль миниатюрной мадонны. На овальном лице, обрамленном пышными вьющимися волосами, сияли огромные глаза.
— Это зависит от того, как тебя зовут, — уклончиво ответил он.
— Меня зовут мисс Темпест Фридман. Я живу в Охотничьей долине. В Питермарицбурге. Так это мои подарки?
Син опустился на колени и оказался лицом к лицу с Мадонной.
— Всего вам самого наилучшего, мисс Фридман.
Она упала на колени и, дрожа от возбуждения, стала разворачивать свертки. Их окружила шумная ватага детей. Темпест быстро навела порядок, хотя руки у нее были заняты. Один из маленьких гостей решил помочь ей развязать свертки, но она налетела на него, как тигрица, с воплями: «Это мои подарки».
Сидя среди оберток и кукол, она посмотрела на последний сверток в руках Сина.
— Это последний? Син покачал головой:
— Нет, это для твоей мамы. Но если ты оглянешься, то, может, найдешь кое-что еще.
Широко улыбаясь, Мбеджан вел шотландского пони. На какое-то мгновение Темпест лишилась дара речи, потом, свистнув, вскочила на ноги. Забыв о гостях, она бросилась к лошади. А маленькие девочки набросились на кукол, как шакалы на еду, брошенную львом.
— Подними меня! Подними меня! — Темпест подпрыгивала от нетерпения.
Син взял на руки теплое, маленькое тело, и его сердце бешено заколотилось. Он посадил девочку в седло, дал ей в руку уздечку и повел пони к дому.
Как королева, она доехала до веранды в сопровождении свиты.
Рут стояла у сервированного деликатесами длинного стола. Син передал повод Мбеджану:
— Внимательно приглядывай за девочкой.
Он шел по террасе, и множество глаз с любопытством смотрело на него. Син радовался, что с утра целый час провел у парикмахера, а потом долго и тщательно одевался. На нем были новый дорогой английский костюм, начищенные до блеска ботинки, на жилете сверкала массивная золотая цепь от часов, в петлицу была воткнута гвоздика.
