Орел в небе - Смит Уилбур (бесплатные серии книг .TXT) 📗
Это даст тебе возможность отвезти Дебру в Кейптаун. Скажи ей, что у меня недостаточно времени, чтобы побывать на вашей ферме, но я хочу с ней увидеться.
Позже я сообщу сроки своей поездки и надеюсь тогда встретиться...
Типичный стиль Брига, резкий, командный, заранее предполагающий согласие. Теперь дело уходило из рук Дэвида. Обратной дороги нет, но остается возможность фиаско. Дэвид понял, что надеется на это, и собственный эгоизм вызвал у него отвращение. Он сложил письмо Брига и тут же написал подложное, в котором сообщалось только о планах приезда в Южную Африку. Это для Дебры; ему показалось забавным подражать стилю Брига, и вечером он очень убедительно продемонстрировал это жене.
Та пришла в восторг, и Дэвиду стало совестно за свой обман.
– Как хорошо будет увидеться с ним. Может, и мама приедет...
– Он об этом не написал, так что вряд ли. – Дэвид разложил письма из Америки в хронологическом порядке по штемпелям и прочел их ей. Первые два содержали критические отклики, и он отложил их для дальнейшего, более подробного изучения, но третье нанесло им новый удар.
"Юнайтед артистс" хотели экранизировать "Наш собственный мир" и предлагали крупную сумму за права, а также небольшой процент с прибыли. Однако Бобби Дуган был уверен, что если Дебра поедет в Калифорнию и сама напишет сценарий, гонорар превысит двести пятьдесят тысяч долларов. Он просил ее подумать над тем, что даже известных писателей редко просят самих написать сценарий, что от такого предложения нельзя легко отказываться, и советовал Дебре принять его.
– Кому нужны люди? – Дебра рассмеялась – поспешно, чересчур поспешно, – и Дэвид заметил печальное выражение ее лицо, прежде чем она отвернулась и весело спросила: – У тебя еще осталось шампанское, Морган? Я думаю, это можно отпраздновать... Как ты считаешь?
– При твоих запросах, – ответил он, – пора делать большие запасы, – и отправился к холодильнику. Дэвид наполнил бокалы – пена поднялась до самого края – и, передавая жене стакан, принял решение.
– Давай серьезно отнесемся к его совету и подумаем о твоей поездке в Голливуд, – сказал он, вкладывая бокал ей в руки.
– Чего об этом думать? – заметила она. – Наше место здесь.
– Нет, давай подождем с ответом...
– Как это? – Она поставила бокал, не пригубив.
– Подождем, пока... скажем, пока не увидимся с Бригом в Кейптауне.
– Почему? – удивилась она. – Что тогда изменится?
– Нипочему. Просто слишком важное решение... а выбор времени случаен, конечно.
– Беседер! – с готовностью согласилась Дебра и подняла бокал. – Я люблю тебя!
– А я люблю тебя, – заверил он, радуясь, что из множества слов она выбрала именно эти.
Бриг должен был приехать в Кейптаун через три недели, и Дэвид наслаждался каждым часом, предвидя изгнание из их личного рая.
Это были счастливые дни, и, казалось, природа делала все, чтобы они были еще лучше. Постоянно шли теплые дожди, они начинались в середине дня, после облачного предгрозового утра, пронизанного предчувствием грома. Вечером в облаках играли молнии, а гневное солнце темнело до цвета бронзы и румянца девственницы. Когда потом они лежали обнявшись в темноте, слышался громовой удар, молния высвечивала у кровати ослепительный квадрат окна, а дождь шумел точно лесной пожар, стучал, словно копыта бегущего стада. Но Дебра не боялась, ведь Дэвид был рядом.
После дождя наступало ясное прохладное утро, деревья отмывались дочиста, их листья блестели на раннем солнце, почва темнела от влаги, блестели лужи.
В период дождей все расцветало, и каждый день приносил свои маленькие открытия – неожиданных посетителей, странные происшествия.
Скопы извлекли своих двух птенцов из большого неряшливого гнезда на дереве мобахоба и учили их сидеть на голых ветвях. Так эти птенцы и сидели день за днем, словно набираясь храбрости. А родители лихорадочно готовили их к великому дню первого полета.
И однажды утром, когда Дэвид и Дебра завтракали на веранде, они услышали хор торжествующих птичьих криков. Дэвид взял Дебру за руку, и они спустились с веранды на открытое место. Дэвид задрал голову и увидел в голубом небе четырех больших птиц, парящих на широко расставленных крыльях. Они поднимались большими ровными кругами, пока не превратились в точки и не исчезли, отправившись на осень к реке Замбези, за две тысячи миль к северу.
Но в эти последние дни произошел случай, опечаливший их обоих. Однажды утром они прошли четыре мили за линию холмов к узкой клинообразной равнине, где росли высокие свинцовые деревья.
Пара африканских воинственных орлов избрала самое высокое из них для спаривания. Прекрасная молодая самка и самец, уже переживший свои лучшие годы. На высокой развилке они начали вить гнездо, но работу прервало появление одинокого самца, большой молодой птицы, яростной, гордой и жадной. Дэвид видел, как этот орел летает на границе территории, не вторгаясь пока в пределы пространства, которое пара считала своим, сидит на холмах над равниной, набираясь храбрости для схватки. Неизбежное столкновение имело особое значение для Дэвида, и все его симпатии были на стороне старого орла, который воинственно клекотал, сидя на своем свинцовом дереве, или летал вдоль границ своей территории, не пересекая их.
В этот день Дэвид решил отправиться на равнину и выбрать место, откуда можно было бы фотографировать птиц. К тому же его интересовал исход первобытного поединка двух самцов.
По чистой случайности он выбрал именно тот день, когда кризис подошел к разрешению.
Дэвид и Дебра миновали холмы и, тяжело дыша, остановились на скальном выступе. Поле битвы расстилалось прямо под ними.
Старая птица сидела в гнезде – темный сгорбленный силуэт; голова втянута в плечи. Дэвид поискал пришельца, осматривая в бинокль окрестные холмы, но его не было видно. Дэвид опустил бинокль на грудь, и они с Деброй начали негромко разговаривать.
И вдруг внимание Дэвида привлекло поведение старого орла. Тот неожиданно взлетел, взмыл вверх на своих больших крыльях, и в его полете чувствовались тревога.
Он пролетел прямо над их головами. Дэвид ясно увидел кривой клюв и темные пятна на груди.
Орел раскрыл желтый клюв и резко, воинственно закричал. Дэвид быстро повернулся, когда старый воин скрылся в облаках. Он сразу понял его военную хитрость. Молодой орел избрал этот момент для нападения и выбрал направление атаки с мастерством, не характерным для своего возраста. Дерзкий нарушитель парил в вышине, отчетливо видный на фоне солнца, бросая вызов старому орлу, и Дэвид, чувствуя, что по спине бегут мурашки, сочувственно наблюдал, как медленно поднимается защитник на широких крыльях.
Быстро, слегка задыхаясь, он описал происходящее Дебре, и та схватила его за руку. Она тоже сочувствовала старому орлу.
– Рассказывай! – приказала она.
Молодая птица медленно, выжидающе кружила, наклонив голову и наблюдая за приближением соперника.
– Он нападает! – Голос Дэвида звучал напряженно: атакующий опустил крыло и начал снижаться.
– Я его слышу, – прошептала Дебра, и до них ясно донесся шум крыльев, похожий на лесной пожар в буше: молодой орел устремился вперед.
– Поворот налево! Давай! – Дэвид понял, что кричит старому орлу, как своему ведомому, он так сжал руку Дебры, что женщина поморщилась. Казалось, старый орел услышал его: он сложил крылья и ушел от удара, нападающий просвистел мимо, бессильно вытягивая когти, скорость увлекла его почти к самой земле.
Старая птица сложила крылья и устремилась вслед за молодой. Одним маневром она вернула себе преимущество.
– Бей его! – надрывался Дэвид. – Бей на повороте!
Молодая птица неслась к вершинам деревьев, к явной гибели, она отчаянно размахивала крыльями, чтобы избежать столкновения и уйти от врага. В этот миг она была уязвима; старый орел вытянул свои страшные когти и, не сбавляя скорости, ударил противника в самый момент поворота.
До наблюдателей ясно донесся звук схватки, полетели перья – черные с крыльев и белые с груди.
