И грянул гром (Раскаты грома) - Смит Уилбур (читать полностью книгу без регистрации TXT) 📗
Тут же началась стрельба, послышались крики загонщиков, ответы охотников и треск сучьев.
Крупный самец оленя, черный, как преисподняя, с рогами, закрученными в три кольца, и выпученными от ужаса глазами прыгнул на открытое место. Он стоял, высоко подняв голову, расставив копыта, загнанный и дрожащий.
Коуртни прижал ружье к плечу и спустил курок. Раздался выстрел, он почувствовал отдачу.
— Попал.
Еще один олень выскочил на линию огня прямо перед Сином. Это была беременная самка, и он не стал стрелять.
Животное заметило его и свернуло влево, чтобы броситься в образовавшийся проход между ним и Гарри. Когда она пробегала мимо, Син повернулся и увидел лицо брата. Гарри приближался к нему, слегка хромая и сжимая ружье со взведенными курками двумя руками. Он смотрел на Сина в упор.
Гарри тихо пережидал начало охоты, сидя на трухлявом, поросшем белыми и оранжевыми грибами пне. Он вынул серебряную фляжку с коньяком из внутреннего кармана. От первого глотка потекли слезы и обожгло язык, но он пересилил себя и приложился снова.
«Ачесон отобрал у меня все самое ценное. Ногу. — Гарри медленно прошелся взглядом от колена до ступни. Он быстро глотнул, закрыл глаза, сделал еще глоток. — Жену. — Он увидел Анну в расплывчатом красноватом свете, когда Син ушел от нее, оставив ее заплаканной, с синяками и разбитыми губами. — Мое мужское достоинство. После того, что Син сделал с ней той ночью, Анна никогда не разрешала мне ласкать ее тело. Но даже тогда оставалась надежда. Теперь мне сорок два года и я девственник. Слишком поздно.
Мое положение. Этот свинья Ачесон выгнал меня из-за Сина.
А теперь он хочет отобрать у меня Майкла!»
В нем снова ожило то предчувствие беды, когда Анна рассказала ему, что встретила. Сина с Майклом в Теунискраале. Все началось с этого небольшого инцидента. В тот день Майкл нашел выцветший регистр, заполненный аккуратным почерком.
— Это почерк дяди Сина?
На сеновале над конюшней он нашел потертое седло. Отполировал его до блеска, пришил новые стремена и год пользовался им. Однажды Гарри заметил на седле инициалы «С.К.» и кинул его в огонь, на котором грелась вода.
Восемь месяцев назад, когда Майклу исполнилось двадцать один год, Гарри позвал его в кабинет, отделанный панелями, и неохотно рассказал о завещании Сина. Майкл, шевеля губами, про себя прочитал бумагу. Потом поднял глаза и дрожащим голосом спросил:
— Но почему он завещал мне свою половину Теунискрааля еще до моего рождения? Почему, папа? Почему он сделал это?
Эта неделя была кульминационной. Им с Анной пришлось использовать все методы, чтобы заставить Майкла отказаться от приглашения на охоту, которое прислал Син. А потом зулусский мальчик, прислуживающий Майклу, сообщил Гарри, что его хозяин каждый день пересекает границу Теунискрааля, забирается на вершину откоса и сидит там дотемна.
«Я теряю его. Он — мой сын, Син только заронил семя. Но он все равно мой сын, и я не позволю Сину отобрать его». Гарри снова поднес флягу к губам и с удивлением обнаружил, что она пуста. Гарри закрутил крышку и сунул флягу обратно в карман.
Раздались выстрелы, послышались крики. Он поднял ружье и зарядил его.
Син видел, как Гарри медленно приближается к нему, слегка прихрамывая и даже не пытаясь отодвигать ветки, хлеставшие его по лицу.
— Не надо уходить со своего места, Гарри, иначе в линии образуется брешь.
Вдруг он обратил внимание на выражение лица брата. Кожа на скулах и носу так натянулась, что края ноздрей побелели. Челюсти нервно сжались, на лбу образовались глубокие складки. Он выглядел больным или смертельно напуганным.
— Гарри, с тобой все в порядке? — Встревоженный, Син пошел ему навстречу, но вдруг остановился, так как брат поднял на него ружье.
— Прости, Син, но я не могу отдать его тебе. Син видел лишь два направленных на него дула и побелевшие от натуги суставы пальцев, сжимавших рукоятку. Один палец лежал на спусковом крючке.
Син испугался. Он не мог сделать ни шагу, его ноги отяжелели и стали как деревянные.
— Я должен, — произнес он. — Я должен это сделать. Иначе ты заберешь его. А потом уничтожишь.
С трудом повернувшись на негнущихся ногах, Син развернулся и пошел на прежнее место. Мускулы на спине онемели и сильно напряглись.
Загонщики подошли близко, он уже отчетливо различал их голоса и щелканье хлыстов. Он поднес свисток к губам и три раза свистнул. Все затихло, лишь странный крик, похожий на звериный вопль, замер в кустах.
Очень медленно Син оглянулся. Гарри ушел.
Ноги Сина задрожали, он опустился на ковер из мягких листьев. Чтобы раскурить сигару, ему пришлось держать спичку двумя руками.
— Папа! Папа! — Дирк подбежал к нему. — Папа, сколько ты подстрелил?
— Двух, — выдавил Син.
— Только двух? — Голос Дирка стал унылым от разочарования и стыда. — Даже Реверенд Смайли обставил тебя. Он подстрелил четырех.
Глава 65
На следующий день Рут уезжала в Питермарицбург. Син вызвался сопровождать ее. Ада, Дирк и несколько новых друзей Рут пришли проститься с ними на станцию. Син попытался помешать ей, пока еще миссис Фридман, участвовать в обсуждении сплетен, что свойственно всем женщинам после веселой вечеринки. Но на его слова «Пора идти, дорогая, поезд скоро тронется» она не обратила никакого внимания, и ему ничего не оставалось, кроме как взять ее за руку и помочь подняться в вагон. Однако она тут же подошла к открытому окну, чтобы продолжить прерванный разговор. Син собирался последовать за ней, но заметил взгляд Дирка и почувствовал себя виноватым перед ним.
— Всего хорошего, Дирк, — нарочито грубо произнес он.
Мальчик подбежал к нему и обнял за шею.
— Ладно, Дирк, хватит. Я вернусь завтра.
— Я хочу поехать с тобой.
— Завтра тебе в школу. — Син попытался вырваться из объятий сына.
Примолкшие женщины наблюдали за ними, и Коуртни-старший почувствовал, что краснеет от смущения. О Боже, ведь он уже не ребенок — ему почти пятнадцать. Син постарался скрыть замешательство и прошептал:
— Перестань, что о тебе подумают люди?
— Возьми меня с собой, папа. Пожалуйста, возьми. — Его голос дрожал.
Раздался звонок, предупреждающий о скором отправлении, и женщины с облегчением вернулись к беседе.
— Ты думаешь, я горжусь тобой, когда ты так себя ведешь? — прошипел он. — А теперь будь хорошим мальчиком и убери руки.
Дирк разомкнул объятия, но у него на глазах выступили слезы.
— Немедленно прекрати! — Син развернулся и вошел в вагон.
Поезд тронулся.
Мальчик бежал за составом, потом остановился. Его плечи содрогались от рыданий, когда он смотрел на отца, стоявшего у окна.
— Дирк, папа завтра вернется. — Ада подошла и положила руку ему на плечо, чтобы утешить.
— Он не любит меня, — шептал мальчик. — Он даже не…
— Конечно любит, — быстро перебила его Ада. — Просто так получилось…
Но Дирк не дождался окончания фразы. Он сбросил ее руку, развернулся и, не разбирая дороги, спрыгнул с платформы, перелез через заграждение и побежал по полю, чтобы перехватить поезд на вершине холма.
Он бежал с искаженным лицом, размахивая руками в такт движению, а острая трава резала ноги. Впереди печально свистел паровоз, минуя плантацию Ван Эссека.
В пятнадцати ярдах от холма поезд стал набирать скорость. Дирк не мог догнать его, хотя отец ехал в предпоследнем вагоне.
Мальчик остановился, тяжело дыша и напряженно вглядываясь в мелькающие окна.
— Папа! — Он размахивал обеими руками. — Папа! Это я — Дирк.
На несколько коротких секунд он увидел купе отца.
Син стоял у окна, обнимая Рут. Она откинула голову назад, шляпа упала, а черные волосы рассыпались по плечам. Она смеялась. Син наклонился и поцеловал ее. Потом все исчезло.
Дирк еще долгое время стоял с поднятыми руками. Потом медленно опустил их. Он тупо следил за поездом, пока последний вагон не скрылся за поворотом.
