Остров Тамбукту - Марчевский Марко (читать книги онлайн бесплатно полностью без TXT) 📗

Зинга опять потянула меня за руку:

— О, Андо! Беги скорее, Андо!

В ту же минуту снаружи послышался гомон множества голосов, и в дверь просунулось несколько лохматых голов.

— Здесь он! — крикнул кто-то.

— Пусть выйдет! Пусть выйдет! — закричали несколько голосов одновременно.

Человек десять туземцев столпилось перед дверью в мою хижину. У всех в руках были копья, которыми они угрожающе размахивали. На солнце сверкнуло острие топора. Это был Арики, потому что он, единственный из туземцев, имел топор. Я сам ему его дал в свое время за его согласие разрешить Смиту свободно жить на острове.

— Выходи! Выходи! — снова загалдели дикари. — Мы тебя свяжем и бросим крокодилу! Выходи!

Их лица были искажены злобой, глаза — страшные и злые. В косматых волосах торчали птичьи перья, зубы сверкали.

— Назад! — крикнул я и, сорвав со степы ружье, стал в середине хижины. — Не сметь переходить через порог моей хижины! Слышите!

Дикари заорали еще громче, размахивая длинными копьями, а главный жрец начал рубить нары перед хижиной. Зинга забилась в угол и крикнула мне:

— Берегись, Андо! Они убьют тебя, Андо!

Ружье было заряжено. В нем было восемь патронов — менее чем за одну минуту я мог убить восемь человек. Но я не хотел проливать кровь. Я все еще надеялся, что в последнюю минуту дикари опомнятся. Но они продолжали размахивать копьями и кричать:

— Выходи, трус! Выходи!

Изрубив в куски нары перед хижиной, Арики начал рубить столб, поддерживавший крышу. Кругом полетели щепки.

— Дайте головни! — услышал я его голос. — Подожгите хижину! Пусть сгорит живьем!

И в самом деле, я видел через приоткрытую дверь, как кто-то тронулся к хижине с горящей головней. Достаточно коснуться ею крыши из сухих пальмовых листьев, и она вспыхнет. Зинга неистово закричала. Я должен был защищать не только себя, но и ее. Если подожгут хижину, и она сгорит вместе со мною...

Я поднял ружье и выстрелил в воздух. В тот же миг голоса смолкли, удары в стену хижины прекратились, и я услышал топот босых ног дикарей, которые улепетывали в селение. Я выглянул из двери — никого не было. Нары из бамбука перед хижиной были изрублены в щепы. У дверей валялось длинное копье со сломанным наконечником. Подпорный столб был подрублен почти наполовину и едва держался. Рядом дымилась догорающая головня.

— Идем! — сказал я Зинге и вышел из хижины.

Мы пошли в селение. Придя на площадку, я увидел перед хижиной вождя тех же дикарей, которые нападали на меня. Они едва держались на ногах, покачивались и дико орали, словно перекрикивая друг друга. По всему было видно, что они пьяны. Кто их напоил? И зачем? Чтобы они меня убили? При моем появлении с ружьем, дикари бросились врассыпную и скрылись в лесу.

В хижине я застал вождя и главного жреца. Они сидели на нарах и о чем-то оживленно спорили, а в стороне молчаливо прислушивался к их разговору Гахар. При моем появлении, они замолчали. Я думал, что Арики испугается, по крайней мере, ружья, но он не двинулся с места и не удостоил меня взглядом. От него несло коньяком. Лицо у него было сморщенное и холодное. Что-то отталкивающее было во всей его щуплой фигуре, покрытой черной сморщенной кожей, и в его остром, злом взгляде, который пронизывал и заставлял содрогаться.

— Ты почему хотел меня убить? — закричал я на него. — Почему хотел живым меня сжечь?

— Потому что ты виновен в беде, постигшей наше племя, — мрачно пробормотал главный жрец. — Крокодил требует жертву...

— А ты знаешь язык крокодилов? — спросил я его. Арики злобно глянул на меня.

— Нет!

— Тогда ты откуда знаешь, что крокодил требует жертву?

— Белые листы мне сказали.

— Вздор! И у меня есть белые листы. Они мне сказали, что Арики лжет.

— У тебя нет белых листов! — крикнул разъяренный Арики. — Ты лжешь!

— Ну хорошо! Подожди меня здесь и увидишь, что я не лгу.

Я быстро вышел, сбегал в мою хижину, взял одну из книг, принесенных с яхты, и снова вернулся в хижину вождя.

— Вот! — обратился я к главному жрецу и показал ему книгу. — Видишь? И у меня есть белые листы.

Это произвело очень сильное впечатление и на Арики, и на Боамбо, и на Гахара. Главный жрец молчал, словно онемел. Он просто не знал, что сказать. Я перелистывал перед его носом страницы книги, и он ни на минуту не сомневался, что это такие же «белые листы», как его собственные.

Главный жрец растерялся, но быстро пришел в себя и сказал:

— Твои листы сделаны пакеги и не говорят правды.

— И твои сделаны пакеги, — возразил я.

— Нет! — ответил Арики. — Мои листы от Дао и поэтому говорят правду. Они были у меня до того, как пакеги появились на нашем острове.

«Этот человек, как кошка, никогда не падает на спину», — подумал я. Даже и сейчас, когда мне удалось посеять сомнение в его душе, он не сдается и настаивает на своем: «Андо, пакеги гена, нужно отдать крокодилу...»

Видя, что так мне с ним не справиться, я решился на рискованный шаг.

— Хорошо, я согласен, — сказал я.

— Что? — встрепенулся Боамбо. — На что ты согласен?

— Я согласен быть принесенным в жертву крокодилу. Ведь ты этого хочешь? — обернулся я к Арики.

— Да!

— Хорошо, я сам пойду к крокодилу. Главный жрец живо спросил:

— А ружье возьмешь с собой?

— Нет, не возьму, успокойся. Но буду защищаться, говорю тебе прямо. Или крокодил меня сожрет, или я его убью.

— Голыми руками? — спросил встревоженный Боамбо.

— Нет, ножом. Ты что скажешь? — снова обратился я к главному жрецу.

— Нана — пусть будет так! — кивнул он головой. Я спросил его, кто дал малоу людям, которые хотели меня убить.

— Шамит, — ответил главный жрец.

V

В тот же день, перед заходом солнца, я зашел в хижину вождя. Я застал всю семью в сборе. Зинга и ее мать приготовляли ужин в большом горшке, который весело клокотал на огне, а Боамбо починял небольшую сеть для ловли рыбы. Только Амбо отсутствовал. Я держал в руках большой острый нож и прочную веревку, сплетенную из лыка пальмовой коры. Увидев меня, Боамбо спросил:

— Идешь?

— Иду.

— И этим ножом убьешь крокодила?

— Да.

— Не ходи, Андо! — тревожно сказала Зинга. — Ты не сможешь убить крокодила ножом. Он тебя сожрет!

— Не сожрет! — уверенно возразил я.

Но мои слова не успокоили ее. Ее глаза наполнились слезами.

— А зачем тебе веревка? — спросил меня Боамбо. — Ты, может быть, хочешь его связать, прежде чем убить?

— Нет, конечно, — усмехнулся я. — Я хочу связать ею маленького поросенка.

— Поросенка? — удивился Боамбо. — Ты хочешь накормить крокодила поросенком?

— Да, я пожертвую ему маленького поросенка, но он будет последней его добычей. Потом я его убью.

Зинга неожиданно встала, быстро подошла ко мне и, взяв меня за обе руки, умоляюще сказала:

— Не ходи, Андо! О, не ходи на бухту! Крокодил сожрет тебя! Я тебя не пущу, Андо! Ты никуда не пойдешь!

Она просила, обливаясь слезами, но я не мог отказаться от того, что надумал. Мать Зинги, до сих пор молчаливо слушавшая, присела к огню и строго заметила дочери:

— Оставь его, он убьет крокодила. Андо знает что делает.

Вошел Амбо с большим мешком на плече, полным кенгаровых орехов, свалил его на нары, сел к огню и размешал головни. Ноги у него были мокрые. Пока он их сушил, Зинга сообщила ему, что я надумал ножом убить крокодила.

— Ножом? — он с удивлением посмотрел на меня. — Это правда?

— Правда, — подтвердил я.

Он немного помолчал, а потом решительно сказал: Хорошо, и я пойду с тобой. Помогу тебе...

— Не нужно, — возразил я. — Я сам убью крокодила. Тогда уж Арики замолчит, не так ли?

— Да, тогда он замолчит, — подтвердил Боамбо. — А народ возненавидит его еще больше. Все скажут: «Андо не виноват. Если бы он был виноват, крокодил сожрал бы его». И они поймут, что Арики лгун.