Нехт Самеркенд - Говард Роберт Ирвин (чтение книг .txt) 📗
Кривой меч противника заставлял испанца быть особенно бдительным, и каждый раз, отчаянно парируя удар, он ощущал жуткое тепло его волшебного лезвия. Сам он ни разу не достиг цели, хотя защищался вполне умело. Когда меч Нехта ударился о его доспехи, он застонал от нестерпимого жара.
Нехт Самеркенд коснулся спиной факела, и тот стал оплывать. Пламя погасло. Де Гузман сделал мощный прыжок в сторону, потом вперед, изо всех сил стараясь поскорее сразить этого дьявола тьмы, пока тьма не воцарит и не отнимет все силы. Лезвие ударялось о лезвие, высекая искры. Оба кричали. Несколько раз нестерпимый жар чуть не заставил де Гузмана разомкнуть пальцы на рукоятке меча. Но внезапно человек из прошлого отшатнулся назад – долгий слабеющий его крик известил де Гузмана о расставленной ловушке: это он, а не Нехт Самеркенд, должен был натолкнуться на потайную дверь! Прежде чем дверь захлопнулась, снизу донеслось до испанца злобное шипение многочисленных ядовитых змей.
Тяжело дыша и обливаясь потом, конкистадор в кромешной тьме нашел руку Несагуалчи.
– Надеюсь, он не окажется неуязвимым к укусам гремучих змей!
– Я – тоже, – сказала девушка, вцепившись в него.
Де Гузман улыбнулся в темноту, потому что он держал за руку новую правительницу Тланскельтека, а значит – и сам Тланскельтек.
Они бросились прочь из этого проклятого обиталища мертвецов, и за ними со звоном захлопнулись огромные двери. Они бежали по темным коридорам, отныне не подвластным Нехту Самеркенду и его подданным.
На следующий день Несагуалча, которую, как ни странно, до появления де Гузмана никто не знал, объявила народу давно проклятого города, что Нехта Самеркенда больше нет, что она будет их полноправной правительницей, а тот, кому все они обязаны своим спасением, – ее вице-королем. Когда она повернулась, указав на де Гузмана, тот улыбнулся и засунул за ремень пистолет, который до тех пор держал наготове, чтобы она в последний момент не передумала.
Эти люди никогда не видели пороха и не слышали его грохота, пока губернатор не дал де Гузману чудесную возможность проявить свою власть. Губернатор безраздельно правил под началом Нехта Самеркенда, и теперь ему не слишком нравилась перспектива подчиниться чужеземцу и какой-то девчонке, которая еще вчера была рабыней на полях.
Де Гузман выстрелил. Губернатор обнажил меч и бросился вниз по ступеням храма. После этого тысячи коленей преклонились перед человеком, стоящим возле принцессы, которая только что стала королевой и преданно смотрела на чужеземца.
– Сообщите им мой титул, – приказал солдат дочери королей. – Пусть они называют меня... конкистадором!
Итак, дело сделано. Несколько дней спустя никто не знал, что причина "нездоровья", державшего их правительницу взаперти, – рассеченная губа и огромный синяк на ее щеке, не считая других, невидимых "знаков внимания" де Гузмана: конкистадор никогда не отличался терпением и не был нежным любовником.
Появившись на людях после недолгого отсутствия, она сообщила своим подданным, что армия должна начать учения и что на их земле есть месторождения, которые конкистадор хочет найти и разработать. Он не сомневается, что где-то поблизости залегают уголь, сера и поташ. Если Коронадо или чирикагуа надумают приблизиться к стенам Тласкельтека, их встретит не первобытное племя, легко поддающееся уничтожению, а град огня и люди, умеющие пользоваться порохом. Не знал только ее народ, что под королевской мантией она по-прежнему носит рваное рубище рабыни, плотно прилегающее к ее телу и напоминающее ей, что она женщина конкистадора, правящего Тласкельтеком.
Жизнь де Гузмана только начиналась; рабство же Несагуалчи не закончилось!
В одну из ночей конкистадор увидел во сне приближающегося к нему человека, облаченного в темное одеяние. Глаза его были полны злобы и столетней мудрости. Де Гузман безуспешно пытался выхватить меч; затем до него дошло, что видение – не более чем кошмарный сон. Изо всех сил он пытался проснуться. Но проснуться не мог.
– Ни одному чужеземцу не дозволено править моим городом, – говорил ему Нехт Самеркенд. – Краснокожие люди с равнин нападут на тебя, убийца, жаждущий власти глупец, и ты не убежишь от их мечей и топоров!
В жутком сне де Гузмана древний маг был в мантии, испачканной на груди чем-то бурым. Пытаясь убежать от него, конкистадор с трудом вскарабкался на башню храма, схватил огромный деревянный молот и принялся бить в громадный бронзовый колокол. Звук этого колокола почти с физической силой отдавался в голове де Гузмана. Он видел, как на колоколе появились трещины, как отвалился и рухнул наземь кусок бронзы. И тут же возникли обнаженные краснокожие жители равнин, с дикими криками несущиеся на его город. Город, правление которым стало вершиной его жизни, полной предательства, алчности и убийства.
Проснулся он с пронзительным криком, тяжело дыша... под какие-то душераздирающие крики, а главное – под непрекращающиеся удары огромного бронзового колокола.
В последние мгновения своей жизни де Гузман подумал, что он, должно быть, даже падая, убил не менее дюжины истошно вопящих атакующих индейцев. Последнее, что он сделал, – вонзил меч в живот человеку, чья дубинка пригвоздила его голову к нижней ступеньке храма Тласкельтека.
Только когда были перебиты все мужчины, женщины и дети, а босые и обутые в мокасины ноги индейцев заскользили в реках крови, из храма стал подниматься лазурный туман. Число атакующих возрастало, но все они мгновенно умирали. Последний из них увидел облаченного в мантию человека, стоящего на вершине храмовой лестницы с поднятыми к небу руками, и попытался выпустить в него стрелу...
Туман клубился недолго, и Тласкельтек превратился в город мертвецов. Умерли все, кроме Нехта Самеркенда.
Он жестикулировал и бормотал какие-то заклинания, более древние, чем язык, на котором он их произносил, язык, на котором больше никто не говорил.
Наконец он закончил свой разговор с небесами и, шатаясь, опустился на колени.
– Я умираю в городе мертвецов. Но... уходя... я забираю с собой того, кто убил меня... и мой город!
Ни Коронадо, ни кому-либо другому так и не удалось увидеть сказочный город Сиболо, а Тласкельтек Нехта Самеркенда, расположенный к северу от Мехико, в самом сердце земли, исчез: уходя в вечность, древний маг забрал его с собой.
