Текучая Вода - Эмар Густав (читать книги онлайн без .txt) 📗
К счастью бедной женщины, гасиенда имела великолепный сад.
Там, под сенью апельсиновых и лимонных деревьев, она проводила почти весь день, читая божественные книги и наблюдая за ребенком, которого кормила молодая квартеронка Рита. Последнюю донна Эмилия очень любила и сама выдала замуж за пеона гасиенды.
В день нашего рассказа около двух часов дня донна Эмилия отдыхала в гамаке, висевшем между двумя огромными апельсиновыми деревьями.
В нескольких шагах от нее квартеронка Рита, сидя на butacca, кормила грудью ее маленькую дочь.
Жара, как мы уже сказали, была страшная. Песчинки блестели под лучами солнца, как алмазы, в воздухе не заметно было ни малейшего движения. Атмосфера, напоенная ароматом цветов и деревьев, кружила голову и клонила ко сну. Даже птицы попрятались в листву и прекратили свои веселые песни в ожидании свежего вечернего ветерка. Торжественная тишина царила в природе, так что слышно было даже падение листа.
Рита, будучи не в силах бороться с одуряющим действием воздуха, задремала прижав ребенка к груди.
Вдруг произошла такая ужасная, раздирающая душу сцена, что мы едва решаемся ее передавать, хотя имеем полное право не сомневаться в ее достоверности.
Ветви кустов тихо раздвинулись, и за ними показалось отвратительное, страшно скорченное лицо Текучей Воды. Его фигура имела такое решительное и демоническое выражение, что привела бы в ужас всякого, кто ее увидел.
С минуту он оставался неподвижным, затем осмотрелся и, убедившись в полной тишине, выполз из-за куста.
Потом он встал, привел ветви в прежний порядок, сделал два шага вперед и положил на землю довольно большой мешок, который держал в правой руке. Сделав это, он скрестил руки на груди и с нескрываемой ненавистью и радостью впился глазами в донну Эмилию, мирно спавшую в гамаке.
Каким образом этот человек проник в хорошо укрепленную и охраняемую со всех сторон гасиенду? Как решился он показаться в доме испанца, бывшего его смертельным врагом?
Без сомнения, он явился с недобрыми намерениями, но какую месть он замышлял? Текучая Вода не мог удовлетвориться банальным мщением.
Краснокожие любят утонченную жестокость и находчивы в этом отношении.
Неизвестно, какие мысли проносились в голове этого человека, пока он созерцал донну Эмилию, но выражение его лица беспрестанно менялось и становилось все мрачнее.
Он сделал было движение, чтобы схватить свой мешок, но вдруг остановился.
— Нет, — произнес он чуть слышно, — это не годится: нужно нанести удар им обоим. Да, да, моя первая мысль удачнее.
Он бросил последний взгляд на прекрасную молодую женщину, продолжавшую спать, с отвратительной улыбкой поднял мешок и удалился легкой и вкрадчивой походкой тигра, готового броситься на добычу.
Он сделал всего несколько шагов, поворотил немного вправо и очутился около кормилицы.
Последняя все еще спала, опьяненная запахом цветов, склонявшихся над нею. Сон ее был тих и спокоен, как у младенца. Рита была молода и красива, при виде ее не могло смягчиться разве только столь ожесточенное сердце, как у стоявшего теперь перед ней человека.
С откинутым назад станом, полузакрытыми глазами, осененными длинными черными ресницами и с крошечным ротиком, из которого сверкали жемчужные зубы, эта молодая квартеронка была очень мила. Повторяем, всякий на месте Текучей Воды почувствовал бы сострадание при взгляде на нее. Скрещенными руками она прижимала к груди ребенка, как бы ограждая его от опасности даже во время сна.
Девочка не спала, но и не бодрствовала. Она находилась в том полусонном состоянии, какое бывает у грудных детей после долгого кормления. Схватившись за грудь кормилицы своими белыми, как снег, ручками дитя закрыло глаза и дремало, втягивая время от времени молоко.
Индеец окинул эту прелестную группу взглядом тигра и в течение двух-трех минут оставался неподвижным, невольно пораженный этой невинной и полной чистоты картиной. Быть может, он колебался, исполнять ли свое ужасное намерение.
Но, побежденный на минуту, сатана опять взял верх в сердце дикаря.
— Ahschesth! — прекрасно! — произнес он глухим голосом. — Pilzintli — дитя умрет. Смерть ребенка убьет и отца, и мать!
Он сделал шаг назад и тщательно осмотрелся. Затем, убедившись, что кругом никого не было, он отошел к стволу апельсинового дерева, находившегося как раз напротив кормилицы, спрятался за этим деревом и положил мешок на землю.
Этот довольно объемистый мешок был сделан из кожи тапира и закрыт очень тщательно.
Индеец замер на секунду, потом перерезал ножом кожаные веревки, стягивавшие мешок, распорол его во всю длину и быстро исчез за стволом дерева.
Тогда из зияющего отверстия мешка показалось тело гремучей змеи.
Индейская нравственность считает бесчестным всякого, кто в мирное время убивает грудного ребенка.
Ненависть изобретательна, и Текучая Вода нашел средство осуществить свою месть на бедном маленьком создании, не нарушая закона племени. Он отыскал змею, посадил ее в кожаный мешок и несколько дней не кормил, чтобы привести в раздраженное состояние.
Змея, неожиданно освобожденная из тесного и темного заключения, начала расправлять на песке свои чудовищные кольца. В первую минуту она, полусонная и ошеломленная дневным светом, тупо покачивалась на огромном хвосте, извиваясь и щелкая своими отвратительными челюстями.
Но мало-помалу ее взор прояснился, и она с глухим свистом бросилась к бедной Рите.
Индеец следил за ней жадным взглядом, наклонившись вперед и широко раскрыв глаза.
Наконец-то свершилось мщение: никакая человеческая сила не может теперь ему помешать.
Но произошла странная вещь, наполнившая ужасом самого индейца. Змея, приблизившись к кормилице, с минуту колебалась, потом испустила тихий мелодичный свист, выражавший ее внезапную радость. Затем красивым, полным грации движением она приподнялась на хвосте, тихо отстранила ребенка от груди и жадно припала к ней своей отвратительной головой.
Текучая Вода издал яростный вопль и с отчаянием топнул ногой. Он знал, как падки змеи до молока, особенно женского, и потому считал свой план рухнувшим.
Что было делать? Вырвать у змеи добычу, значило идти на верную смерть, к тому же страшное зрелище совершенно одурманило краснокожего: он в каком-то кошмаре ждал конца этой ужасной сцены.
Между тем, Рита все еще спала. Ребенок же не заметил перемены в своем положении — так тихо и осторожно было движение змеи — и продолжал лежать в прежнем полузабытьи.
Змея, однако, высасывала молоко квартеронки с такой жадностью, что последняя почувствовала боль и преодолела овладевший ею сон.
Она открыла глаза и увидела страшное животное.
Одной секунды было ей достаточно, чтобы понять свою неизбежную гибель.
Тогда эта полусонная женщина, находившаяся во власти чудовища, быстро приняла героическое решение спасти во что бы то ни стало ребенка и пожертвовать собой.
Женщина — прежде всего мать! Бог вложил в ее сердце пламень, который никогда не может погаснуть!
С искаженным от страдания лицом, с каплями холодного пота на висках и поднявшимися от ужаса волосами, она старалась сидеть неподвижно и удержать готовый вырваться крик боли и отчаяния.
При виде этого подвига даже бронзовое сердце индейца смягчилось, и он почти сожалел о том, что послужил причиной такой драмы.
Змея продолжала свое отвратительное тиранство и с наслаждением высасывала молоко, смешанное с кровью, из груди несчастной полумертвой женщины.
Наконец ее кольца ослабели, глаза понемногу утратили свой ослепительный блеск. Почти неприметным движением она скользнула на песок и, пресыщенная, начала медленно удаляться по направлению к кустарнику. Тогда квартеронка, схватив свою питомицу дрожащими руками, повернулась направо и крикнула со слезами:
— Мать, мать! Возьми свое дитя!
Донна Эмилия, разбуженная этим отчаянным криком, как львица выпрыгнула из своего гамака и схватила своего ребенка, вся бледная от испуга.
