Долина молчаливых призраков. Скованные льдом сердца - Кервуд Джеймс Оливер (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений txt) 📗
Мак–Вей быстро вскочил и схватил его за руки.
Но тот вырвался и побежал к хижине. Мак–Вей увидел, что сани метиса запряжены, и жена Пьера выносит одеяла и свертки. Он не стал терять времени на расспросы, но бросился в пораженную чумой хижину. Из комнаты Изабеллы доносились тихие стоны. Он ворвался туда и упал на колени около нее. Лицо ее пылало лихорадочным огнем, беспорядочные массы спутанных волос наполовину закрывали ее. Она узнала его, и ее темные глаза болезненно вспыхнули.
— Возьмите… ребенка! — простонала она. — Уйдите… уйдите с ней!
С бесконечной нежностью он протянул руку и откинул с ее лица волосы.
— Вы больны… больны тяжелой лихорадкой, — сказал он ласково.
— Да… да… До этой ночи… я не думала… что это. Вы… вы любите меня! Так возьмите ее… возьмите ребенка и… уйдите… уйдите!
Вся его прежняя сила вернулась к нему. Он больше не боялся ее. Он улыбнулся ей, и прикосновение к ее шелковым волосам вернуло ему спокойствие.
— Я уведу ее отсюда, — сказал он. — Ей будет хорошо… Изабелла. — Он умоляющим голосом произнес ее имя. — Она останется здорова. Она не заразится.
Он взял ребенка и вынес его в первую комнату. Пьер и его жена стояли перед дверью. Они были одеты по–дорожному, как накануне, возвращаясь с обхода капканов. Он спустил на пол Изабеллу и кинулся к ним.
— Вы что это затеяли! — крикнул он. — Вы не уедете! Вы не можете уехать! — Он с отчаянием обратился к женщине: — Она умрет, если вы не останетесь и не будете ухаживать за ней. Вы не должны бежать!
— La mort rouge! — сказал упрямо Пьер. — Остаться — смерть!
— Вы должны остаться! — повторял Билли жене Пьера. — Вы же тут одна женщина… единственная женщина… на сотню миль. Она умрет без вас. Вы останетесь, если бы мне пришлось даже убить вас!
С кошачьим проворством Пьер взмахнул тяжелой рукояткой собачьего бича, который был у него в руке, и она со страшной силой обрушилась на голову Мак–Вея. Он зашатался, в глазах у него потемнело, и он грохнулся посреди пола, уловив еще в последнее мгновение странный дикий крик. Во внутренней двери перед ним в тот же миг мелькнула белая фигура Изабеллы. Затем он потерял сознание.
Когда он очнулся, он увидел перед собой лицо Изабеллы. Он помнил, что слышал только что ее голос, звавший его. Он чувствовал прикосновение ее рук, и когда он открыл глаза, ее распущенные волосы касались его груди. Голова его была откинута, и он увидел прямо перед собой ее лицо. Оно ужаснуло его.
Он понял, что она говорила ему, пока он лежал на полу.
— Вы должны уйти… должны уйти! — повторяла она рыдающим голосом. — Вы должны увезти моего ребенка. И вы… вы… должны уйти!
Он приподнялся и встал, все еще немного шатаясь. Он подошел к ней и посмотрел на нее так же, как в тот раз, когда он сказал ей, что пойдет с ней через лес.
— Нет, я не уйду, — сказал он твердо, но прежним ласковым голосом. — Если я уйду, вы умрете. Поэтому я останусь.
Она безмолвно посмотрела на него.
— Вы… вам нельзя оставаться! — пробормотала она наконец. — Неужели вы не видите… не понимаете? Я женщина… и вам нельзя! Вы должны увезти ее… и прислать помощь.
— Здесь нет помощи, — спокойно сказал Мак–Вей. — Много времени вы пробудете без помощи. Я останусь… и… и клянусь… я буду ухаживать за вами, как он… как бы он ухаживал. Он заставил меня поклясться в том, что я буду заботиться о вас…
Она посмотрела ему в глаза. Он видел, как трепетала ее грудь, как беззвучно шевелились ее губы. Она упала бы, если бы он не поддержал ее.
— Если что–нибудь случится, — прошептала она, — вы… будете заботиться… о ней… о моей девочке…
— Да, всегда.
— А если я… если мне станет лучше…
— Да, да, — успокаивал он.
— Если я…
Он понял ее тревогу.
— Да, я знаю, я понял! — вскричал он быстро, чувствуя, что она тяжелее опирается на его руку. — Если вам станет лучше, я уйду. И никто не будет знать во всем мире… никто… И я буду добр к вам… и буду заботиться о вас…
Он остановился, откинул назад ее волосы и посмотрел ей в лицо. Потом он отнес ее в ее комнату, а когда он вернулся, маленькая Изабелла плакала.
— Бедная моя крошка! — вскричал он, схватил ее на руки. — Бедная крошка…
Ребенок улыбался ему сквозь слезы, и Билли вдруг присел с ней на край стола.
— Ты у нас с самого начала была крепенькой, как камешек, ну и теперь надо быть такой же, маленькая моя. — Говоря с ней, он забрал ее личико в свои большие грубые руки. — Надо быть молодцом, потому что теперь начнется… — Он отвернулся и закончил тише — … поистине дьявольское время!
Глава XVI. ЗАКОН — УБИЙЦА ЛЮДЕЙ
Сидя на столе, маленькая Изабелла смотрела снизу в лицо Билли и смеялась, и только когда ее смех перешел в плач, Билли отдал себе отчет, что его пальцы, лежавшие на плече ребенка, все сильнее сжимали его. Он погладил ее головку, чтоб вернуть ей хорошее настроение и спустил ее на пол. Потом он вернулся к открытой двери. В полутемной комнате было тихо. Он старался расслышать стон, дыхание, но ничего не слышал.
На единственном окне была задернута занавеска, и он только смутно видел очертания фигуры, лежащей на постели. Сердце его забилось сильнее, и он тихо назвал Изабеллу по имени. Ответа не было. Он оглянулся. Маленькая Изабелла нашла что–то на полу и забавлялась этим. Он опять позвал ее мать и опять не получил ответа. Ужас охватил его. Надо было подойти к этой темной тени и убедиться, дышит ли она, но точно чья–то рука удерживала его. И вдруг до него донеслись те же тихие, однообразные, как стон, слова обвинения:
— Это вы… вы… вы…
В интонации этого голоса, однообразной и плачущей, он уловил какое–то сходство с голосом Пелетье. Это был бред. Он сделал шаг назад и схватил рукой влажный, покрытый холодным потом лоб. Он почувствовал жгучую боль в том месте, в какое получил удар. Внезапно у него закружилась голова, и он зашатался. Но он энергичным усилием превозмог дурноту и занялся ребенком. Когда он вынес ее на свежий воздух, в его ушах все еще звучал лихорадочный бред Изабеллы:
— Это вы… вы… вы…
Холодный воздух освежил его, и он поспешил с маленькой Изабеллой в палатку. Когда он устроил ее среди одеял и медвежьих шкур, перед ним ярко предстала вся безнадежность его положения.
Ребенок не должен оставаться в том доме. Даже здесь, в палатке, она не ограждена от опасности, так как ему придется проводить с ней часть времени. Он содрогнулся, подумав, чем это может кончиться.
Сам он не боялся той страшной болезни, которой заболела Изабелла. Он уже несколько раз подвергался опасности заражения, и все сходило благополучно, но душа его содрогалась от ужаса, когда он взглядывал в большие голубые глаза маленькой Изабеллы и нежно ласкал ее шелковые кудри. Если бы Круассэ и его жена забрали хотя бы ее! При мысли о них он вдруг вскочил на ноги.
— Слушай, крошка, сиди здесь и никуда не ходи! — приказал он. — Поняла? Мне нужно хорошенько прикрепить палатку, а ты не плачь. Пусть я не буду Мак–Вей, если я не поймаю этого проклятого метиса, живого или мертвого!
Он закрепил полу палатки, чтобы Изабелла не могла убежать, и оставил ее одну. Уединение для нее не ново. Одиночество не пугало ее. Приложив ухо к полотнищу палатки, Билли услышал, как она сейчас же принялась играть с теми вещами, какие он оставил ей. Он поспешил к собакам и живо впряг их в сани. Круассэ с женой опередили его всего на какие–нибудь полчаса — самое большее на три четверти часа. Он час или два будет гнаться за ними, как никогда в жизни, догонит их и вернет обратно под угрозой револьвера. Если произойдет схватка, ну что же, он будет драться.
Когда след углубился в лес, он поколебался — не лучше ли оставить собак и сани. Но возбужденное настроение собак заставило его решиться. Они обнюхивали свежий след и рвались в погоню. Билли щелкнул бичом над их головами.
— Что? И вам не терпится сразиться! — крикнул он. — Ну, ладно. Едем! Ходу! Ходу!
