Приключения 1969 - Егоров Виктор (читать книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
Наверное, ее тревожит мое тяжелое дыхание, и она пытается соскочить с велосипеда. Но Катарина в кольце моих рук, лежащих на руле. Руль начинает вихлять, и объятие становится сильнее. Впереди я вижу наших ребят. Они стоят у дороги.
— А ты?.. — настаиваю я. — Скорей…
Катарина дрожит и нащупывает носком туфельки переднюю вилку.
Дзинь!.. Вылетают четыре спицы. Я жму на тормоз. Велосипед останавливается на самом краю кювета… Я опускаю руки, и Катарина соскальзывает на землю. Мы стоим тяжело дыша и не глядим друг на друга.
Подбегают ребята.
— С ума сошли! — кричат они. — Чуть не расшиблись!
Девочки окружают Катарину. Кто-то из ребят наклоняется к колесу.
— Четыре спицы, — говорит парень. — Теперь не поездишь. У тебя что, тормоз отказал?
— Да, — устало отвечаю я.
Постепенно страсти утихают, и мы все движемся по дорожке, ведя в руках велосипеды. Мы с Катариной идем последними. Некоторое время мы молчим. Потом я снова говорю:
— Ты мне ничего не сказала.
— Я скажу, Алеша…
— Когда?
— Приходи сегодня вечером к нам, — говорит Катарина.
Краус открыл дверь и увидел меня, нарядного и причесанного.
— А-а, — сказал он, — это ты…
Я протягиваю руку. Краус пожимает ее. Я напряжен, взволнован и поэтому не замечаю сдержанности Крауса. Я вхожу в комнату и оглядываюсь.
— А Катарина где?
— У себя, — говорит Краус. — Погоди…
Раздается звонок, и Краус идет открывать.
Оставшись один, я отворяю дверь в соседнюю комнату и останавливаюсь на пороге. Катарина в новом платье, в туфлях на высоком каблуке, застегивает шелковый чулок. Она быстро поднимает голову, и мгновение мы смотрим друг на друга. Потом она резко опускает платье, и я отступаю назад, прикрывая дверь.
Я слышу голоса и поднимаю голову. В комнату входят Краус и незнакомый светловолосый мужчина лет тридцати. Он одет в элегантный костюм. Через руку у него перекинут плащ.
Встретив мой настороженный взгляд, он кланяется.
— Катарина готова? — спрашивает блондин.
— Переодевается, — отвечает Краус.
Блондин смотрит на часы.
— Извините меня, — говорит он. — Я чертовски аккуратен. Это моя слабость.
У него крошечные усики и твердый рот. Он не только чертовски аккуратен, он чертовски красив. Я чувствую, как у меня от гнева начинают округляться глаза. Мы все трое молчим.
Входит Катарина. Я поворачиваюсь к ней. Но это не прежняя Катарина. Это красивая, нарядная, немного бледная молодая женщина. Совсем чужая. Она проходит мимо меня, и блондин, улыбнувшись, пожимает ее протянутую руку.
— Катарина… — говорю я.
Все оборачиваются ко мне. На меня, видимо, тяжело смотреть.
— Разве ты не сказала ему, что уходишь? — сурово спрашивает Краус.
— Я же не знала, — тихо отвечает Катарина.
— Она не знала, — подтверждает блондин.
Никто теперь не смотрит на меня.
— Катарина… — говорю я. — Разве ты забыла?
— Мы опаздываем, — мягко говорит блондин.
Я смотрю на его отвратительные усики.
— Вы не опоздаете, — говорю я. — Вы всюду успеете. Вы чертовски аккуратны.
— Ну-ну, малыш… — улыбаясь, говорит блондин, но глаза у него холодные.
Я делаю шаг вперед.
— Алеша!.. — громко говорит Катарина.
Я смотрю на нее. В глазах Катарины отчаяние.
И тогда я ухожу.
Я сбегаю по лестнице, выскакиваю из парадного и, остановившись у ворот, затравленно оглядываюсь по сторонам. Сумрачный вечер в переулке. Черная «эмка» стоит у ворот. Булыжники мостовой текут вниз по переулку и сворачивают за угол. Я стискиваю кулаки. Из ворот выходит Краус с Катариной и блондин. Красавец мужчина подходит к черной «эмке», отворяет дверцу, и Катарина, не глядя на меня, садится в машину. Ко мне подходит Краус.
— Того, о чем ты думаешь, не бойся, — говорит он. — Я тебя в обиду не дам. Ты мне веришь?
Я смотрю в землю.
— Красавец мужчина, — говорю я. — Кто этот тип?
— Случайный знакомый. Проездом на один день. Надо его сводить в театр. Будь молодцом, Алеша!
Краус пожимает мне локоть и идет к машине. А я направляюсь домой и слышу, как у меня за спиной, фырча, отъезжает в противоположную сторону машина, увозящая Катарину.
«Случайный знакомый», — сказал тогда Краус. Несмотря на эсэсовскую форму, я узнал его сразу, когда он вошел в мою хату с краю. А есть ли вообще такая хата?..
Раннее утро. Деревья стоят в росе. Школа еще пустая. Дверь в радиоузел, где я вожусь с радиолой, отворилась, и вошла Катарина.
— Здравствуй, — сказала она. — Не сердись на меня. Я не хотела, но я не могла иначе.
Она пришла ко мне в это раннее утро, свежая и веселая. Попросила завести «Я люблю тебя, Вена». Закружилась по комнате. Мне больно смотреть на нее, так она хороша, и я отвожу глаза. Она останавливается.
— Я бы этот вальс до смерти танцевала, — говорит она. — Самый мой любимый вальс… А твой?
— Конечно, — отвечаю я.
— Обещай мне… если ты когда-нибудь будешь в Вене, прийти к памятнику Штраусу.
— Разве мы не вместе придем? — спрашиваю я. — Когда произойдет мировая революция…
— Конечно, — быстро отвечает Катарина. — Знаешь что? Хочешь меня поцеловать?
Я не сразу понимаю услышанное и смотрю на нее почти испуганно.
— Ну?.. — говорит она.
Я поднимаюсь и медленно иду к ней непослушными ногами. Катарина закрывает глаза, Я обнимаю ее, и она откидывает голову. И тогда мы целуемся долго-долго, пока не задыхаемся…
…Раздается удар колокола, и мы отрываемся друг от друга. Слезы катятся у нее из глаз. Мы стоим на платформе вокзала, и вагоны окутаны легким туманом. Перрон блестит как зеркало. Катарина уезжает. Куда — мне не сказали. Я мог бы даже не знать, что она уезжает. Но Катарина настояла.
— Прощай, — говорит Катарина. — Последний звонок… Помни меня…
— Всегда… — говорю я.
Она поворачивается и бежит к поезду, где ее ждет Краус в мокром плаще и берете. Она входит в вагон. Поезд тихо трогается. Стоящий поодаль военный подходит ко мне. Обняв меня за плечи, военный ведет меня к вокзалу по опустевшему перрону.
Это случилось весной, когда в школе был первомайский вечер. В тот вечер меня приняли в комсомол. В зале горит свет. Школьники стоят между рядов. «Это есть наш последний и решительный бой, — поют школьники. — С Интернационалом воспрянет род людской…» Гимн заканчивается. Стулья расставляют по стенкам.
— Вальс! Вальс! — кричат веселые голоса.
Я мчусь в радиоузел.
В зал входит строгий человек. Это директор школы. К нему подходит моя учительница Анастасия Григорьевна.
Директор смотрит на нее.
— Катарина погибла, — говорит он.
Они все хорошо знали Катарину. Директор был знаком с Краусом.
— Что? — спрашивает учительница.
Она мне потом рассказывала, что наступила удивительная тишина. Она мне потом все подробно рассказала.
— В Испании. Краус письмо прислал. Где Алеша?..
Учительница берется рукой за горло.
— В радиоузел пошел… пластинки ставить, — глухо объясняет она.
— Скажите ему, — говорит директор.
— Нет! — говорит учительница. — Нет!
— Проводите меня, — говорит директор.
Они медленно поднимаются по лестнице, как будто несут гроб. Звуки зала становятся все тише. И кажется, этим двоим никогда не одолеть последних ступенек. Они входят в полутемный коридор, и паркет скрипит у них под ногами. Они идут мимо учительской, и луна светит в застекленные двери.
Это было давным-давно, и вот как это было, товарищи. Скрип половиц становится как гром. Они под ходят к двери в конце коридора, на которой висит табличка «Радиоузел». Около стены стоит велосипед вверх колесами, приготовленный для починки. Инструменты лежат на газете. Директор открывает дверь и входит. Я оборачиваюсь к нему с пластинкой в руках.
