Сердце мира. Чудовище. Мечта мира - Хаггард Генри Райдер (электронные книги бесплатно txt) 📗
Скиталец повернулся к парню и так взглянул на него, что тот отступил назад.
— Я видел тебя, — бормотал парень, уходя, — видел прошлой ночью и слышал песнь твоего лука. Ты не из народа Кеми, я знаю!
— Что такое происходит в твоей стране, старик? — спросил Скиталец. — Я вижу что-то странное. Никто не хочет поднять руку, чтобы спасти свое добро от воров и грабителей!
Жрец громко застонал.
— Тяжелые дни переживает Кеми, — произнес он, — Апура грабят народ, прежде чем уйти в пустыню!
Едва он успел произнести эти слова, как мимо них прошла высокая плачущая женщина. Муж ее, сын и брат умерли от чумы. Она происходила от царского дома, была богато одета и украшена золотом и дорогими каменьями. За ней, по направлению к храму бога Пта, следовали рабы, на шее которых блестели золотые цепи.
Две женщины Апура увидели ее и подбежали к ней.
— Отдай нам твои золотые украшения! — кричали они.
Без слов, молча, женщина сняла с рук золотые кольца, запястья и бросила их к ногам просивших. Женщины Апура сейчас же подобрали все.
— Где теперь твой муж, сын и брат? — кричали они насмешливо. — Ты, происходящая из дома Фараонов? Ты платишь нам теперь за нашу работу, за те кирпичи, которые мы таскали для ваших домов, за палку, которая в руках смотрителя колотила нас по спине? Хорошо, мы возьмем! Скажи, где твой муж, твой сын и брат теперь?
Они ушли, смеясь, а бедная осиротевшая женщина горько заплакала.
Много странного видел Одиссей, гуляя по городу с жрецом. Сначала он хотел отнять все награбленное и возвратить по принадлежности, но жрец Реи строго запретил ему это во избежание неприятностей. Они пошли дальше.
Всюду царила смерть, скорбь и слезы. Здесь мать оплакивала своего ребенка, невеста— любимого жениха. Там Апура, с мрачными лицами, орали во все горло, звеня священными амулетами, снятыми с умерших людей, а на углу улицы водовоз горько плакал, причитая над своим убитым осликом, зарабатывавшим ему дневное пропитание.
Наконец, Скиталец и жрец Реи подошли к храму, находившемуся неподалеку от храма бога Пта. Он был выстроен из черного Сиенского камня, на котором были выгравированы изображения священной богини Гаттор. Одна из фигур ее имела голову коровы, другая — лицо женщины, но в руках всегда находились цветы лотоса, а на шее драгоценное ожерелье.
— Здесь, в этом храме, обитает чужеземная Гаттор, за которую ты пил вчера ночью! — сказал Реи. — Это было Дерзким вызовом с твоей стороны — пить за нее при царице, которая ненавидит ее, считая причиной всех бедствий Кеми, хотя, в сущности, она неповинна в этом! Колдуны Апура навлекли на нас все наши несчастья.
— Показывалась ли Гаттор сегодня? — спросил Скиталец.
— Мы спросим об этом жрецов. Следуй за мной, Эперит.
Они прошли аллею сфинксов, стоявших вдоль кирпичной стены, и подошли к воротам башни. Жрец, стоявший здесь, при виде Реи, любимца Фараона, широко Распахнул ворота перед ними. Пройдя ворота, они остановились у второй башни, и Реи указал Скитальцу портик храма, на котором обыкновенно стоит и поет Гаттор, пока сердца слушателей не растают. Здесь они постучали в дверь и вошли в зал, где собрались жрецы, громко оплакивавшие своих умерших. Увидя Рея, пророка бога Амен, и Скитальца в блестящем золотом вооружении, они замолчали. Старейший из них выступил вперед и поклонился Реи.
Реи взял Скитальца за руку, познакомил его с жрецом и рассказал все его подвиги, добавив, что он спас жизнь Фараона, царицы и всех тех, кто уцелел на пиру.
— Скажи мне, — обратился Реи к жрецу, — когда госпожа Гаттор будет петь наверху башни? Чужеземец хочет видеть и слышать ее!
Жрец храма богини Гаттор низко поклонился скитальцу.
— На третье утро от сегодняшнего дня священная Гаттор появится на портике храма, — ответил он, — но ты, могущественный господин, пришедший к нам с моря, послушай моего совета и, если ты не бог, не дерзай взглянуть на ее дивную красоту! Если ты хотя раз увидишь ее, ты погибнешь, и участь твоя будет участью несчастных, которые видели ее, но любили и умерли ради нее!
— Я не бог, а человек, — ответил Скиталец, смеясь, — но, может быть, я осмелюсь взглянуть на нее поближе, несмотря на ее стражу, если сердце мое велит мне посмотреть на нее!
— Ты найдешь смерть и конец всем своим странствованиям! — возразил жрец. — Следуй за мной, я покажу тебе людей, мечтавших завоевать любовь Гаттор! — С этими словами он вял Скитальца за руку и повел через переходы в глубокую и мрачную келью, где золотое вооружение посетителя засияло и заблестело, как свет лампы. Эта келья была сделана в стене, и слабый свет едва проникал в нее. Вдоль комнаты стояли бронзовые ванны, в которых лежали темные фигуры египтян.
При слабом свете было видно, как прислужники мыли тела их и натирали благовонным маслом, но когда Реи и Эперит подошли ближе, все прислужники убежали, как собаки убегают от ночного пира, заслышав шаги прохожих.
Удивляясь странному зрелищу, Скиталец взглянул повнимательнее, и его мужественное сердце замерло от ужаса. В бронзовых ваннах лежали мертвецы, плававшие в дурно пахнувшем щелоке.
— Здесь лежат те, — сказал жрец, — кто осмелился проникнуть в святилище богини, где она, день и ночь, сидит и поет, перебирая струны золотой лютни. Один за другим пытались они обнять ее и умерли. Здесь они готовятся к могиле: мы устраиваем им богатые похороны!
— Да, — произнес Скиталец, — свет мира остался позади меня, когда я плыл на корабле по кроваво-красной воде священного моря, направляясь в мрачную бездну Фароса. Много ужасов видел я в этой несчастной стране, каких не встречал нигде и никогда за время моих странствий!
— Предупреждаю тебя, — повторил жрец, — если ты последуешь их примеру, то будешь лежать в такой же ванне!
Скиталец еще раз взглянул на мертвецов и их прислужников и вздрогнул.
Конечно, он не боялся смерти на войне или на море, но здесь было совсем другое. Ему захотелось солнца и свежего воздуха, и он поспешно вышел из кельи, тогда как жрец только улыбался себе в бороду. Одиссей, выйдя на воздух, сейчас же успокоился и начал расспрашивать о Гаттор, где она живет и кем убиты ее поклонники.
— Пойдем, я покажу тебе! — отвечал жрец и повел его по узкой дорожке во двор храма. В центре двора находилось святилище Гаттор. Это была большая комната, выстроенная из алебастра, свет в которую проникал через крышу. Перед огромными медными дверями висел занавес из дорогой ткани. Небольшая лестница вела из святилища на портик храма.
— В этом алебастровом святилище обитает наша священная богиня! — произнес жрец. — По этой лестнице она поднимается на портик храма. Через занавес мы каждый день подаем ей пищу, но никто из нас не смеет войти туда, никто не видал Гаттор лицом к лицу. Когда богиня кончает петь, то спускается обратно в святилище. Тогда медные двери растворяются настежь, и толпа безумцев бросается к занавесу. Но прежде чем они успевают ворваться в святилище, падают замертво. Мы слышим звон мечей, и смельчаки умирают молча, в то время как Гаттор поет свои дивные песни!
— Кто же убивает их?
— Мы не знаем этого, чужеземец! Никто не знает. Подойди к двери святилища и слушай, быть может, ты услышишь пение Гаттор. Не бойся!
Скиталец недоверчиво подошел ближе, а жрец Реи стоял поодаль. Вдруг из святилища раздался звук чудного пения, и нежные, чистые ноты глубоко тронули сердце Одиссея, напомнив ему родную Итаку, счастливые дни юности. Он сам не мог дать себе отчета, почему сердце его сладко забилось.
— Слушай! — сказал жрец, — Гаттор поет! Но пение скоро окончилось.
Тогда Скиталец задал себе вопрос: должен ли он сейчас войти в святилище и решить свою участь или переждать некоторое время и, в конце концов, решил подождать, чтобы увидеть собственными глазами, что случится с теми, кто пытается подойти к Гаттор.
Простившись со старым жрецом, он вышел из храма вместе с Реи. Проходя по улицам, они опять видели Апура, которые грабили народ Кеми, и вернулись во дворец. Дома Скиталец долго раздумывал, как бы увидать эту странную женщину, живущую в храме, и избежать бронзовой ванны. В глубоком раздумье он просидел до самой ночи, когда его пришли звать на ужин к Фараону. Он отправился туда и, встретив Фараона и Мериамун в первой комнате, прошел с ними в зал. Пиршественная комната была прибрана, всякий след битвы исчез, кроме нескольких пятен крови на полу и нескольких стрел, воткнувшихся в стены и потолок.
