Кратеры в огне - Тазиев Гарун (книги бесплатно без онлайн .txt) 📗

Гарун Тазиев

Кратеры в огне

Безрассудная прогулка

Стоя на вершине рокочущего конуса, еще не успев перевести дыхание после трудного подъема, я всматривался в глубину кратера.

Вот сюрприз: два дня назад красная лава кипела вровень с краями, сегодня же кратер оказался пустым. Вся масса расплавленной магмы исчезла, втянутая вниз таинственным дыханием глубин. В 15 метрах краснела огромная пасть вулкана, называемая вулканологами питающим каналом. Долго я не мог отвести глаз от пылающего центра, от странного трепетания бездны. Приблизительно через минутные интервалы из жерла с треском вырывались залпы выбросов; взлетая к небу, они рассыпались огненным веером, с шипением падая на внешние склоны конуса.

Весь подобравшись, готовый каждую секунду отскочить в сторону, я следил за угрожающими траекториями огненного дождя. За каждым взрывом следовало недолгое затишье. Затем из жерла тяжелыми клубами поднимался буро-сизый дым. Глухой рокот подобно реву какого-то чудовищного зверя сотрясал вулкан. Но не успевало ослабнуть нервное напряжение (передышка слишком коротка) – и вновь сухой треск, яркая мгновенная вспышка расплавленной массы. Новый залп.

Сноп бомб с глухим гудением устремляется вверх и рассыпается в вышине; для меня это момент напряженного ожидания. Воздух пронизан свистящими звуками. Они все ближе, ближе... За каждым следует тупой удар. На черной шлаковой поверхности медленно гаснут комья еще мягкой расплавленной лавы.

Через несколько минут я замечаю, что, помимо трех узких зон на западе, севере и северо-востоке, края кратера не подвергаются обстрелу. На юге, где я стою, выступ возвышается на 4—5 метров над воронкой, здесь самый близкий к огню край. Узкий выступ состоял из рыхлого осыпавшегося шлака, на который я ни за что не отважился бы ступить. Путь вокруг кратера опасен. Но именно сейчас, когда уровень кипящей лавы так сильно понизился, не подходящий ли момент поддаться соблазну и рискнуть сделать полный круг?

Стою в нерешительности: пышущая жаром пасть пугает. Склонившись над ней, я перестаю быть геологом, забываю о цели наблюдения и превращаюсь в примитивное живое существо, преисполненное страха за свою жизнь. «Если оступлюсь – конец»,– невольно вырывается у меня.

Звук собственного голоса отрезвил и заставил уже с полным сознанием отнестись к намерению. Смелость, смелость и еще раз смелость! Да, но также и осторожность, не бросаться очертя голову – подсказывает многолетний опыт. Подавив страх и нетерпение, я еще несколько минут слежу за поведением чудовища. Одиночество развило во мне привычку говорить вслух, поэтому я сам себе даю разрешение: «Да, это вполне возможно!»

Воротник поднят, куртка из грубой ткани плотно застегнута доверху, чтобы какой-нибудь шаловливый уголек не залетел за воротник, старая фетровая шляпа, заменявшая каску, надвинута на остатки волос, и... с богом!

Осторожно спускаюсь по крутому склону длиной в несколько метров, отделяющему верхушку выступа от края кратера. Осматриваюсь и перешагиваю через первую раскаленную трещину. Оранжевого цвета, дрожащая от жара, она, казалось, прорезала массу горящего угля. Доли секунды оказалось достаточно, чтобы толстое сукно брюк опалилось, в нос ударило запахом горелой шерсти.

Обещающее начало!

О, черт! Еще трещина, и на этот раз широкая. Перешагнуть ее не удастся, придется прыгать. Смущают наклон и шлаковая осыпь, на которую, перепрыгнув, нужно будет встать. Если не удержусь, покачусь по склону до дна воронки, где поджидает пламя. Прогулка вдруг начинает казаться преждевременной, и а замираю в нерешительности. Но стоять долго на месте невозможно: жар под ногами становится нестерпимым, сквозь шлак пробиваются газы, припекая подошвы. С каждой секундой все настоятельнее надо выбирать: прыгать или отступать.

Прыжок – и я по ту сторону трещины. Масса шлака сразу же начинает скользить вниз, но мне удается удержаться. Как это часто бывает, страх заставляет переоценивать препятствие. Теперь я пробираюсь по широкому верху шлаковой стены, ограждающей пропасть. Взрывы следуют друг за другом в правильном ритме с промежутками от 60 до 80 секунд. Пока что ни одна бомба не упала на моей стороне, и я осмелел. Несколько успокаивало и то, что две бомбы одного и того же залпа падают на расстоянии 2—3 метров одна от другой. Утешительное обстоятельство.

Одно из преимуществ вулканической бомбардировки перед артиллерийской – это относительно медленное падение бомб, за которым глаз легко может уследить. И потом, вулканические бомбы не рвутся... Но какой грохот, какой ужасающий непрерывный рев сопровождает их извержение из недр Земли!

Пользуюсь короткой передышкой, чтобы торопливо пройти опасный северо-восточный сектор, затем останавливаюсь на несколько секунд, чтобы проследить за извержением, после чего иду дальше на приступ северного участка. Здесь край кратера сузился настолько, что превратился в острое ребро; идти по нему, сохраняя равновесие, было настолько трудно, что я решил не рисковать, а идти дальше немного ниже по внешнему склону конуса.

По мере того как я продвигался все дальше под грохот взрывов, мной начал овладевать восторг. Властный призыв к быстрому действию совершенно прогнал страх. По тому, как натянулась кожа опаленных щек, я понял, что сжатые губы непроизвольно растянулись в довольную улыбку. Но, внимание!

Внезапное яркое свечение предупредило, что я приближаюсь к пылающему каналу вулкана. Канал в действительности не вертикален, а имеет легкий наклон в северо-западную сторону; оттуда можно беспрепятственно созерцать магму, пылающую яркой желтизной и словно колышущуюся от жара. Зрелище настолько захватывающее, что я застыл на месте.

Но едва я шелохнулся, как желтый цвет внезапно превратился в белый, и в тот же миг я ощутил сильный толчок; звук грозового разряда наполнил уши, и в воздух взлетела раскаленная добела масса. Неподвижно, с перехваченным горлом, слежу я за букетом красных ядер, медленно описывающих правильные кривые. Мгновенная задержка, а затем... огненный град. На этот раз предупреждение запоздало, и я оказался в самом его центре.

Сжавшись в комок, слежу за разверзнувшимся сводом, насыщенным угрожающим свистом. Кругом падают и с приглушенным шлепком расплющиваются комья тестообразной лавы. Темная масса летит мне прямо в лицо.

Инстинктивно отскакиваю и чувствую, что ком распластывается в нескольких сантиметрах от моей левой ноги. Но посмотреть нет времени: новый снаряд, новый шаг в сторону – на этот раз падение еще ближе... Потом гудение ослабевает, еще несколько раз слышится свист, и ливень кончается.

Вам приходилось когда-нибудь задумываться над состоянием улитки, вылезающей из раковины? Я его живо представил, когда высовывал втянутую в плечи голову, распрямлял спину, плечи и разжимал стиснутые в кулаки руки.

Все это хорошо, но задерживаться здесь было опасно, и я заторопился дальше. Уже три четверти окружности кратера пройдены, и теперь я нахожусь в промежутке между особо опасными северной и западной зонами.

Идти можно только по самому краю кратера, почти над самой бездной; взгляд уходит вниз, как камень, проглоченный пропастью. В конце концов это только вертикальный туннель диаметром в 10—15 метров, но стенки его настолько перегреты, что растягиваются, как тесто; иногда от них отделяются огромные огненные капли и, сверкая золотом, исчезают, поглощенные ослепительной глубиной. Даже вздымающимся коричневатым клубам дыма не удается скрыть все великолепие кипящего жерла. Туннель проходит сквозь вязкое вещество цвета красной меди и оканчивается уже совсем в ином мире.

Впечатление настолько необычное, что я забыл об опасности, забыл о поджаривающихся подошвах, машинально поджимая то правую, то левую ногу. Все мысли захвачены пылающим колодцем, откуда слышится непрерывный рев, трескучие удары и громовые раскаты.