Пикник на Аппалачской тропе - Зотиков Игорь Алексеевич (читаемые книги читать онлайн бесплатно txt) 📗

Игорь Алексеевич Зотиков

ПИКНИК НА АППАЛАЧСКОЙ ТРОПЕ

ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ

Ловушка интерстейт

Странный автомобиль. Что такое КРРЕЛ. Поездка в форт. «Не нажимайте сразу две кнопки». Парк в Бостоне. Интерстейт номер девяносто пять. Положительные эмоции дороги. Ловушка интерстейт. Что такое красный огонь. Вы нарушили… Вызываетесь в суд. Спросите вашу армию. Петровы. «Даже сенатору это не проходит». Мистер Ролл — заместитель директора по хозяйству. Лена… «Совершил, но невиновен». Не сон ли это?

Три дня назад я получил ключи от казенного автомобиля типа «пикап» фирмы «Шевроле», к связке которых была прикреплена длинная пластинка из пластика с выгравированными на ней надписями. Это была кредитная карточка на оплату бензина за счет лаборатории. В заднее полугрузовое помещение «пикапа» я положил зеленый, тоже казенный, спальный мешок, переносную газовую плитку с баллоном газа, канистру с водой, ложку, кружку, кухонную утварь и запас продуктов. Экипированный таким образом, я мог где угодно остановить машину и приготовить себе еду или вообще остановиться на ночлег. Собственно, так я и делал во время своей предыдущей поездки на этой машине. Сворачивая обычно к вечеру в сторону от шоссе, находил какую-нибудь рощицу и останавливался там на ночлег. Надо было только внимательно следить за надписями у опушки рощи по краям дорожек. Часто здесь вдоль дорожек или на деревьях встречались дощечки с надписями: «Частная собственность, не пересекать». Я знал, что вход на территории, помеченные такими дощечками, является в этой стране большим преступлением и может привести к очень большому штрафу или другим неприятностям. Однако знал я и то, что обычно хозяева участков, огороженных такими надписями, охотно разрешают остановиться на их земле. Надо только найти домик, в котором живут эти хозяева, и попросить разрешения. При этом хозяева обычно покажут место, где удобнее остановиться, и попросят только не разводить костра. Но об этом мне лишь рассказывали. Сам я с такими просьбами никогда не обращался — как-то неудобно беспокоить людей. Вместо этого я предпочитал подольше проехать по дороге и найти наконец место, где на достаточно большом расстоянии не было таких знаков и можно было спокойно остановиться на ночлег. Конечно, и тут была некоторая опасность — эти владения могли все же кому-нибудь принадлежать, но в душе я считал, что вряд ли хозяин такого не огороженного знаками участка, увидев стоящую одиноко машину, начнет с того, что будет палить в нее из двустволки.

Дело в том, что мой автомобиль был необычным. На дверцах кабины было написано черными буквами: «US ARMY (Армия Соединенных Штатов). Только для официального пользования». Эта четкая надпись бросилась бы в глаза любому человеку, подошедшему с левой или с правой стороны машины. Но если бы человек приблизился к машине спереди или сзади, он не увидел бы этих надписей, зато увидел бы, что на белых номерных знаках вдоль нижнего их края, чуть ниже цифр номера, там, где обычно написано название штата, у моей машины были все те же слова: «Армия Соединенных Штатов». Такие надписи на дверцах и номерах моей машины были потому, что КРРЕЛ, в котором я работал, принадлежал правительству США. Еще давно, когда я знакомился с этим учреждением первый раз, мне объяснили, что по каким-то их законам американское правительство не может содержать научные институты в своем прямом подчинении. Институты должны принадлежать какому-нибудь ведомству, и со времен покорения индейцев и Дикого Запада для учреждений подобного типа хозяином обычно является армия США.

Ну а поездка моя на этой машине была действительно официальной поездкой. Дело в том, что истекал срок моей работы в этой стране, — мне оставалось прожить в Америке всего недели две.

А работал я здесь за счет приглашающей стороны, то есть за счет американцев, их Национального научного фонда — правительственной организации, распределяющей средства на фундаментальные научные исследования по всей стране. Этот же фонд переводил мне деньги, которые я и получал ежемесячно. Но теперь руководство КРРЕЛ посоветовало мне не дожидаться, когда придет чек на мое имя.

— Игор, [1] — сказал сотрудник института, ответственный за мое финансовое положение, — любая армия мира — ужасно бюрократическая организация, и наша армия не составляет исключения. Деньги на твое имя уже давно пришли из Национального научного фонда, но чек на эти деньги еще долго будет ходить по коридорам одного из военных фортов, расположенных недалеко от города Бостона. Там помещается штаб служб инженерного корпуса, которому мы подчинены. Мы разговаривали с финансистами этого штаба по телефону, чтобы они ускорили высылку денег, но они считают, что надежнее будет тебе лично приехать в штаб и получить чек. Если ты поедешь туда на нашей машине с номерными знаками армии и удостоверением на право вождения машиной, то это удостоверение будет являться пропуском в форт. Правда, твой акцент может испугать охрану. Поэтому мы советуем тебе не разговаривать с ней… Для этого ты должен подъехать к воротам и, упершись в них носом, посигналить, погудеть. А когда охранник выйдет из калитки проходной, тебе нужно высунуться из машины и помахать ему приветливо рукой. После этого охранник наверняка откроет ворота. Мы всегда так делаем. Тем же образом и возвращайся, когда сделаешь все свои дела.

Я посомневался немного — законна ли такая система въезда в форт, но все мои институтские друзья заверили меня, что здесь все в порядке.

Итак, я получил машину и рано утром отправился в путь. В начале второй половины дня я уже колесил по улицам маленького городка, в котором, как мне рассказали, находился форт. Наконец я увидел высокую ограду из проволочной сетки, которая окружала несколько зданий, безликая одинаковость которых ассоциировалась с армейскими строениями. Вот и ворота, рядом с которыми огромными буквами написано название форта и кому он принадлежит. Все совпадало. Одно только озадачивало: ворота форта вообще были открыты настежь. Но я на всякий случай остановился и погудел. Из калитки проходной вышел лениво человек в форме. И не успел я открыть рот, как он первым, улыбнувшись, крикнул мне:

— Хай! — что по-американски значит «привет», и махнул рукой: проезжай, мол, не задерживай.

Я тоже высунул руку, крикнул «хай» и осторожно въехал на территорию форта. У высокого многоэтажного здания из стекла и бетона была стоянка автомобилей. По рассказам моих коллег из института я знал, что финансовое управление, которое мне нужно, помещалось на четвертом этаже этого здания. Поэтому я смело заехал на стоянку и через несколько минут уже стоял в просторном и прохладном вестибюле, дожидаясь лифта. Все вокруг было необычно. Роскошь помещения перемешивалась здесь с какой-то казарменной угловатостью и аскетизмом, которые только подчеркивались напыщенностью военных в странных для моего московского глаза куртках, рубашках и огромных, надвинутых на глаза фуражках. Они энергично жестикулировали, солидно разгуливали по коридору. Некоторые из них стояли вместе со мной, дожидаясь лифта. Но вот просторный лифт открыл двери. Я посмотрел на панель с кнопками, чтобы выбрать нужный мне этаж, и с удивлением обнаружил, что кнопка с названием «Вестибюль» помещается не в самом низу. Оказалось, число этажей под нами было почти равно числу этажей над землей. Но не только Это поразило меня. Рядом с панелью управления лифтом висел небольшой самодельный плакатик-предупреждение: «Коллеги — офицеры и солдаты! Командование убедительно просит вас не нажимать одновременно кнопки одинакового номера этажей, расположенных выше и ниже уровня вестибюля. Это опасно для лифта!» Пока я читал объявление, пытаясь вникнуть в его смысл, находящиеся рядом молодые офицеры были неприступно-официальны, неулыбчивы, что непривычно для этой страны. Но, зная американцев, я мог представить себе, как они, входя поодиночке в лифт и убедившись, что рядом никого нет, отсчитывают для синхронности про себя: «Раз, два, три…» — и нажимают одновременно на обе кнопки изо всей силы. И смущенное устройство автоматики лифта начинает метаться, лифт дрожать, не зная, куда ехать: вверх или вниз. И в конце концов вся система останавливается и ломается. Видение это было настолько ярко и так меня развеселило, что я с трудом сдержал приступ хохота. И вдруг все преобразилось — стоящие рядом офицеры тоже вдруг радостно заулыбались. По-видимому, они поняли сразу, что я здесь новичок, и напряженно ждали моей реакции на шуточное объявление. В улыбках их сквозило самодовольство человека, считающего себя автором этой шутки. И все эти люди вдруг перестали быть опасными и незнакомыми. И весь форт стал внезапно для меня таким домашним, своим.