Путешествие по Камчатке в 1908--1909 гг. - Комаров Владимир Леонтьевич (читать книги бесплатно полностью .txt) 📗
Перейду теперь к очерку самого селения. Обстроено оно лишь несколько лет тому назад, когда было признано, что необходимо расселить все население Николаевской. Николаевская основана губернатором В. А. Завойко {* Правильные инициалы Завойко: В. С. --Прим. ред., 2008 г.} (см. Дитмар, стр. 589) на берегах Паратунки, ниже впадения в нее Паратунской Быстрой, как образцовая земледельческая колония. Колония эта развилась в большое селение, но, к сожалению, рядом с крестьянами было поселено несколько якутов, выписанных из Якутской обл. уже зараженными проказой. Их изолировали, но дома для больных поставили рядом с селением, хотя и в сторонке; хоронили их также рядом, у речного берега, в аллювии, и в половодье река размывала места погребения. Новые заболевания никогда не прекращались, и по временам число их даже усиливалось; одной из причин признали заражение через воду и постановили выселить отсюда всех жителей. Колонию для прокаженных перенесли в глубь Раковой бухты, а здоровое население переселили частью к горячим ключам, частью -- к устью Микижинской речки, где был некогда хутор начальника Камчатки Голенищева. Образовалось сельское общество из двух селений -- Ключи и Микижина, к которым причислен еще хут. П. Яковлева на истоке Ближнего озера и, само собою разумеется, летовка на Дальнем озере. При нас староста В. Тюменцев и писарь П. Подпругин (бывший ученик городского 4-классного училища в Петропавловске) были из Ключей, а кандидат к старосте -- из Микижиной.
В Ключах имеется часовня, где в большие праздники служат священники из Петропавловска, так как и эти, и другие окружные селения принадлежат к Петропавловскому приходу. При нас жители Ключей достраивали большую, похожую скорее на церковь, новую часовню. Главными мастерами были два плотника, уроженцы Московской губ., заехавшие в Петропавловск на заработки. Однако и жители Ключей чуть ли не поголовно участвовали в постройке и материалами, и рабочими днями. Камень на фундамент (большие сланцевые плиты) возили зимой от подножия Бархатной сопки; лес -- местный: эрмановская береза и тополя с Паратунской Быстрой. Теперь уже расписывали купола, и жители очень гордились постройкой, высказывая надежду, что у них будет самая красивая часовня во всей Камчатке.
Остальные здания в селении невелики и неказисты снаружи, так как построены из неважного леса, но внутри очень чисты и хорошо обставлены. Зато амбарчики, сделанные из остатков, прямо смешны и похожи скорее на карикатуры, чем на здания. Скот проводит зиму на открытых дворах. Огороды вокруг домов, преимущественно картофельные, очень невелики.
Самое селение разбито без всякой правильности: каждый селился, где ему понравилось. Три усадьбы разбиты на правом берегу Ключевой, большинство (10 усадеб) раскинулось на речной террасе у левого ее берега, ближе к часовне и горячим ключам, а еще две усадьбы ушли совсем в сторону, на край террасы над Молочным ключом.
Заготовка рыбы производится до половины июля на Дальнем озере, а позднее -- на небольших заимках, разбросанных по течению реки. Главная заготовка в Ключах -- июньская, пока продолжается ход красной рыбы, причем ловля ее, как показывают прилагаемые рисунки (см. табл. 3), проста до крайности. Такой рыболовный запор, кажется, только здесь и есть.
Микижинцы должны уже перегораживать реку, что можно сделать лишь после половодья, т. е. нередко в начале или даже около середины июля, и требует большого напряжения от всего населения деревни. Кроме того, в июне по большей части мало дождей и сушка рыбы идет беспрепятственно, причем юкола получается первосортная; в июле больше дождей, рыба сохнет медленнее и чаще загнивает. Все это создает для Ключевских паратунцев особо привилегированное положение. В последнее время, кроме юколы, они стали готовить еще и балыки, для чего устроили примитивные коптильни.
Другая привилегия, на этот раз уже для обоих селений, та, что они лежат в стороне от тракта и им крайне редко приходится отбывать подводную или, по-местному, каюрную повинность -- едва ли не главное зло в жизни камчатского населения.
На зимние промыслы (главным образом добыча соболя) обитатели Паратунской долины ездят частью в верховье своей реки к Мутновской сопке, частью на Быструю, частью, наконец, на р. Жупанову, уезжая нередко из дому на несколько месяцев. Для таких дальних поездок необходимы склады провизии, так как на нартах много не увезешь, и потому приходится еще заблаговременно ездить на так называемую "осеновку" -- ловить в р. Жупановой рыбу и стрелять медведей, мясо которых подвешивается на ветру и на солнце и складывается в так называемые шайбы (деревянный ящик -- сруб на четырех высоких столбах). Эти поездки и есть главная функция местных лошадей, которых в Ключах всего девять, а в Микижине -- одна.
Все жители Паратунской долины числятся официально крестьянами и являются потомками выходцев из Европейской России и Сибири; однако частые браки с коренными камчадалами многим из них придали нерусские черты лица.
На окраине ключей, ближе всех к нашему лагерю, стоял крошечный еще не совсем достроенный домик Кирилла Алексеева. Это еще совсем молодой человек, уроженец Оренбургской губ., в поисках за лучшими условиями жизни (дома он был сельским батраком) забредший на далекую Камчатку. Здесь он сначала вместе с другими пришлыми людьми снарядился в охотничью экспедицию по морю на японском кунгасе. Однако, не умея управляться на море, они дальше бухты у подножия гор Кихчик не уехали; кунгас унесло однажды отливом, и экспедиция расстроилась. Теперь Алексеев приписался к паратунскому обществу и с большим увлечением заготовляет рыбу на зиму, надеясь в октябре обзавестись нартой (несколько собак у него уже есть) и принять участие в охотничьем промысле. При удаче он, очевидно, совершенно войдет в местную жизнь. Впоследствии я убедился, что такой способ обновления камчатского населения является наилучшим из всех возможных, так как единовременное приселение большого числа пришлых людей быстро истощает местные ресурсы и не дает возможности новоприбывшим сколько-нибудь прочно устроиться, а старожилам грозит сильным уменьшением их и без того очень шаткого заработка. Жаль только, что Алексеев -- пока чуть ли не единственный в своем роде переселенец. Другие недавние новоселы, с которыми впоследствии мне приходилось встречаться, не производили такого хорошего впечатления, как он, и более старались приобщиться к торговым операциям или какой-либо службе, не увеличивая собою производительного населения.
Насколько еще сохранился мир крупных животных около паратунских селений, я мог убедиться сам. 12 июня, идя по береговому лесу, на увале, всего в двух с небольшим верстах от сел. Ключи, я увидел в нескольких шагах от себя рослого северного оленя, а через несколько минут пару гнавшихся за ним медведей. В этом лесу пасется весь скот из селения, и лошади уходят часто верст за шесть; люди также постоянно туда наведываются, но так как на прилегающем хребте медведи живут постоянно, в течение всего лета, защищенные зарослями ольховников, то и появление их близ селения -- вещь нередкая. Коровы часто страдают от них, так как, завидев медведя, стараются принять его на рога; лошади же, которые более полагаются на быстроту своих ног, чем на силу, уходят счастливо.
Из промысловых рыб в Паратунку входят в последовательном порядке следующие лососевые из рода Oncorhynchus: красная, чавыча, хайко, горбуша, кижуч, и живут в ней гольцы; кроме того, нередко можно наблюдать в светлой воде ручьев массу колюшки. Красная рыба, или нерка, мечет икру в озерах, устраивая в мягком грунте дна род гнезда; поэтому она быстро уходит из реки в стоки озер Ближнего и Дальнего. Здесь-то ее и перехватывают жители заимки Яковлева и Ключевского летовья.
Чавыча, хайко, горбуша и кижуч идут далее вверх по реке. Чавыча мечет икру в любом месте реки между большими камнями, остальные рыбы идут для этого так далеко вверх по Паратунке и ее притокам, как только могут. Их лов в сильной зависимости от уровня воды в реке. Если половодье держится долго, то устройство запоров и различных ловушек сильно затрудняется и значительная часть рыбы успевает свободно пройти вверх по течению, ускользая от ловцов. Впрочем, необходимость оставлять часть рыбы, чтобы дать ей возможность выметать и оплодотворить икру, прекрасно сознается жителями, и на Ключевском летовье, где запор настолько совершенен, что ни одна рыба не может миновать его, каждое воскресенье запор открывается и рыба беспрепятственно проходит в озеро.
