По ту сторону ночи - Устиев Евгений Константинович (читать книги онлайн полностью без сокращений .TXT) 📗
— Во-о-он там, за леском, маленькое озеро. Представьте, крался к гусю, а подвернулась вот эта парочка!
Мы идем к избушке. Сидя на завалинке и отмахиваясь веточкой от комаров, Бонапарт тихонько беседует со старухой. Сквозь отворенную дверь виден очаг с подвешенным над огнем чайником. В дальнем углу на охапке прошлогодней травы еще спит мальчик.
Сегодня, если все будет благополучно, мы должны завершить первый этап путешествия. Остался один дневной переход; старый лоцман в юбке обещает, что ночевать будем уже в Пятистенном.
— Ты смотри, — говорит она Бонапарту, — повыше Константиновской перекат будет, дак ты держи правее к берегу, а то застрянешь.
— Небойсь, проскочим, — уверенно отвечает тот.
К девяти часам утра мы готовы к отплытию. Посуда, постели, палатка — все снесено вниз и аккуратно уложено в шлюпке. Тут же неподалеку зацепилась носом за берег старухина плоскодонка. Сегодня она пойдет на настоящем буксирном тросике, который ребята вытащили наконец из-под груза. У нас сто метров тонкого стального троса; этого совершенно достаточно для того, чтобы тянуть лодку любого веса.
Зашумел мотор, натянулась светлая струна буксира, и вот уже мимо нас вновь плывут берега Анюя. С каждым часом Наносная терраса реки поднимается все выше, фарватер суживается, а течение становится более быстрым.
В пяти километрах выше Константиновской заимки мы встречаем перекат с быстриной. Моторка резко снижает скорость. Вместо десяти — двенадцати мы делаем уже не больше четырех километров в час. Перегнувшись через борт, я смотрю вниз. Сквозь хрустальную призму воды отчетливо видно глинистое дно с пересыпающимися струйками песка. Бонапарт увеличивает обороты мотора, и мы быстро минуем эту первую в нашем путешествии «трубу». Лодка опять набирает скорость.
Местность становится все живописнее. Над нами двадцатипяти-тридцатиметровая терраса с настоящим лиственничным лесом. Большие деревья с ярко-зеленой хвоей и стройными стволами отражаются в зеркальной глади воды. На сбегающих к реке лужайках цветет разнотравье.
Во второй половине дня, повинуясь старухе, которая < время от времени покрикивает со своей лодочки Бонапарту, мы скользим в узкую щель между деревьями. Это Якутская протока. Она на несколько километров сокращает путь, так как Анюй делает здесь довольно большую петлю на север. При выходе в основное русло шлюпка натыкается на небольшой порог и садится на мель с заглушенным мотором. Течение быстро сносит ее вниз. Впрочем, неподалеку небольшой затон, в который мы и заводим обе лодки.
За протокой уже чувствуется близость Пятистенного, до которого осталось всего пятнадцать километров. На полянах видны копны невывезенного сена. Раза два встречаются крошечные плосковерхие срубы с сохнущей на ветру юколой.
Под вечер из-за крутого поворота реки показывается первая на Анюе горная возвышенность. Это Камешковый Камень — небольшая лесистая гряда высотой до ста пятидесяти метров. Прямо к воде спускаются крутые серые скалы, разделенные осыпями и лесом. Это очень редко встречающиеся в природе вулканические породы — лейцитовые базальты. После низкой перемычки на том же правом берегу Анюя вторая возвышенность — Стрелочный Камень. Здесь примостилось село Пятистенное.
Лодки медленно подвигаются вперед. Всматриваюсь в залесенный пологий склон. На горе с десяток свежесрубленных и еще не успевших потемнеть домов. Над одним из них вяло колышется выцветший красный флаг — это, конечно, сельсовет. У другого над дверью можно различить вывеску: «Кооператив». В стороне среди молоденьких лиственниц видна эвенская юрта, над которой вьется струйка розоватого дыма.
На другом берегу Анюя прямо на песке разбросано еще несколько конических юрт с копошащимися около них ребятишками. Тут же бредет группа рыбаков, с криками тянущих невод. Большая лодка вместе с неводом медленно подтягивается к берегу. Вот уже почти вся сеть вышла из воды, и даже отсюда нам виден богатый улов. Крупная рыба прыгает и бьется на гальке, откуда ео перебрасывают в лодку.
Мы входим в тихую заводь под селом. Нас уже давно заметили. На низкой травке с цветущими одуванчиками несколько неподвижных фигур. Шлюпка уткнулась носом в песок. К нам подходит старик эвен в высоких резиновых сапогах и штанах из оленьей кожи. Он вынимает изо рта дымящуюся трубку и, протягивая мне руку, говорит:
— Здорово, друг!
Итак, мы в Пятистенном. Часы показывают начало одиннадцатого ночи.
Село Пятистенное — последний населенный пункт на нашем пути. Покинув его, мы выйдем за границу обжитого мира и длительное время будем предоставлены своим силам. Здесь мы должны пополнить запас горючего и, как предполагалось, арендовать плоскодонку.
Тут находятся сельсовет, управление рыболовецким и охотничьим колхозом, промтоварный магазин, хлебопекарня, изба-читальня кинопередвижка.
Подошедший к нам комсомолец-якут предлагает не разбивать палаток, а подняться по косогору и расположиться в помещении пустующей бани. Действительно, прямо над нами светлая, хорошо сколоченная изба, к которой мы и подтаскиваем необходимые под рукой вещи.
— За остальное не беспокойтесь, — говорит молодой человек, — здесь никто вашего не тронет!
Когда я спускаюсь к берегу за очередной ношей, ко мне подходит теща Бонапарта. Она благодарит за помощь и, протягивая лопаточкой руку, по-старинному низко кланяется.
Я смотрю на широкоскулую сухонькую старушку и думаю: кто бы поверил, что у нее такое мужественное сердце, твердая рука и верный глаз!
Оттолкнув свою легкую лодочку на середину заводи и загребая двусторонним веслом, старуха медленно плывет к верхней околице села.
У бани, где Петя и Саша раскладывают имущество и кипятят чай, уже собралась небольшая толпа. Впереди мужчины и дети, в стороне несколько женщин в ярких, расшитых цветными бусами и украшенных мехом национальных костюмах.
Все взрослые курят трубки и молча наблюдают за каждым нашим шагом, вполголоса обмениваясь какими-то замечаниями.
Вот чай заварен, на вьючных ящиках расставлена посуда. Что же делать дальше? Ведь не можем мы напоить и накормить всех?!
Мы пополняем наш чайный сервиз стеклянными банками из-под консервов, и я приглашаю к «столу» двух стариков эвенов и молодого якута. Всех остальных Петя оделяет печеньем, конфетами, а некоторых и папиросами. В результате все довольны, а у нас постепенно проходит чувство неловкости.
Завязывается общая беседа, в которой принимают участие и сидящие за столом «почетные» гости, и гости, стоящие за нашими спинами, и даже ребятишки. Впрочем, слишком смелым из них тут же перепадают шлепки, очевидно за неуместные замечания.
Беседа приносит много интересного. Как я и ожидая, выше Пятистенного бассейн Анюя вплоть до водораздела с Анадырем совершенно безлюден. Лишь в зимнюю пору на двести — триста километров вверх по реке отправляются охотники за пушниной. Я записываю полезные сведения относительно русла реки и встречающихся на ней опасностей.
Около четырех часов утра, когда солнце вновь высоко поднялось над горизонтом, наши гости разошлись. Из-за отсутствия привычной границы между днем и ночью мы отдыхаем меньше чем надо. Куклин и Бонапарт явно осунулись, Таюрский тоже выглядит утомленным. Засыпая, я думаю, что нужно скорее переломить это вредное отсутствие порядка в нашей жизни. Нужно следить за тем, чтобы наш режим зависел не от круглосуточно висящего в небе солнца, а от хода карманных часов!
Еще до завтрака, в половине десятого утра, я отправляюсь с Петей в колхоз «Новая жизнь». Мне кажется, что мы идем непозволительно поздно. Однако не только в правлении колхоза, но и во всем поселке еще нет ни души. Залитое солнцем Пятистенное спит! Кажется, что местные жители, как и мы, потеряли границу времени…
В одиннадцать часов идем вновь. На этот раз застаем в правлении председателя и счетовода. Быстро договариваемся о бензине и лодке. Затем, спустившись с председателем в затон, выбираем подходящую для наших целей плоскодонку. Она сколочена из толстых сосновых досок, достаточно длинна, широка и очень устойчива на воде. У нее массивно сработаны нос и корма; это важно: лодка пойдет на буксире и, конечно, ей не раз придется выдерживать сильные внезапные рывки, опасные для слабой конструкции.
