Свежий ветер океана - Федоровский Евгений Петрович (читать полную версию книги TXT) 📗
Мы смотрели на тень от спиннинга, воткнутого в одну из миллиарда кочек Большеземельской тундры, и видели карту Советского Союза, карту, на которой вся Большеземельская тундра занимала несколько зеленых квадратных сантиметров, ту самую карту, на которой по 60-му меридиану была проведена красным карандашом жирная черта. Мы вспоминали эту карту и жаркие споры около нее.
Надо было выбрать маршрут. Каждый предлагал свой вариант. Звали далекие горы, голубые льды и серебряные ручьи. Манили суровой простотой северные леса и экзотическая нарядность новых оазисов… Хороши были все варианты, все маршруты. Неинтересных не было. И тогда один из нас сказал:
— Наверное, легче зажмурить глаза, ткнуть в карту пальцем и провести линию наугад. И наверняка этот маршрут тоже будет интересен.
В этом было все дело. Мы с самого начала встали на ложный путь. Мы хотели найти нечто «самое интересное». Сравнивая разные уголки страны, мы пытались приклеить им ярлыки «лучше» и «хуже». И это было нелепо. Мы поняли, что любой избранный нами маршрут не может оказаться неинтересным. А раз так, то незачем искать извилистый, выборочный путь, нас больше устроит прямая линия с ее объективной непосредственностью. Мы обратились к карте в поисках прямых линий. Параллели и меридианы звали к себе. И громче других нас позвал 60-й меридиан. Он предлагал удивительное разнообразие природных условий: проходил через полярные острова, тундру, тайгу, гигантский горный массив, распаханные степи, безводные пустыни, цветущие оазисы…
Начав с Вайгача, на оленях мы пересекли Большеземельскую тундру, поднялись на самую большую вершину Уральского хребта — гору Народную, преодолели на лошадях Ханты-Мансийскую тайгу, проехали через марганцевое Полуночное, деревообделочный Ивдель, откуда в то время начинала строиться дорога Ивдель — Обь, первая трасса к нефтеносной Тюмени, металлургические города Краснотуринск, Серов, Нижний Тагил, горнообогатительный Качканар, меднорудные Гумешки, где жила бажовская девка Азовка, преодолели Тургайскую степь, переплыли на катере Аральское море, с караваном верблюдов проследовали через Каракумы…
Всякое случалось в дороге за полгода нашего путешествия — и грустное, и веселое. Но ярче всего запомнилось начало его, когда с помощью спиннинга мы определяли направление меридиана, и конец — тропинка среди жарких камней, два полосатых столбика с гербами СССР и Ирана. Три метра ничейной земли разделяли их, за иранским столбом тянулся такой же терновник и громоздились такие же горы, но это была уже чужая страна…
Теперь мы с Димой Кравченко и Володей Савельевым двигались не на юг по меридиану, а по параллели на восток. Начало уже было, а каким станет конец?..
Нам показалось, что погода пошла на улучшение. Поэтому, вернувшись обратно в Амдерму, мы не стали ложиться спать, а взялись за починку мотора. Детали для ремонта были уже готовы, оставалось поставить их на место. Но ремонтировать технику, когда под рукой нет ни верстака, ни тисков, ни наждака, — дело сложное и канительное. Пришлось провозиться до утра, когда в магазины, учреждения, детские сады, гидрометеоцентр, порт уже пошел служилый народ. Появился на пирсе Артур Чилингаров, пожелал счастливого пути.
Может, от нетерпения, а может, оттого, что ветер и вправду стал стихать, но Дима посчитал, что отплывать можно. Мотор завелся с пол-оборота. Один из якорей запутался в проволоке, набросанной с пирса, пришлось его оставить на дне. Оставался теперь один-единственный якорь, который придется беречь пуще глаза. Отталкиваясь багром и веслами, мы отогнали катер от свай. Тут же его подхватила волна. Освобожденная от пут, «Замора» словно вздохнула полной грудью и рванулась из причальной тесноты к морю.
На рейде Амдермы стояли большие корабли. По сравнению с ними наша «Замора» была как конопляное семечко рядом с арбузом. Матросы, свесившись с бортов, откровенно потешались над несерьезным суденышком. Однако «Замора», гордо задрав нос, пронеслась мимо на больших оборотах. Мы даже не помахали на прощание насмешникам.
Мы торопились воспользоваться устойчивым юго-западным ветром. Волны набегали с кормы и как бы подхватывали катер под крылья. Надо было выбрать такую скорость, чтобы нос повис на кромке волны и катер несло бы вперед вместе с нею. Я занял место за штурвалом, а Дима и Володя, умаявшись со сборами, залезли в спальные мешки и вскоре заснули. Стрелка компаса указывала на ост, самый дорогой для нашего сердца курс.
Зовущая звезда
Где-то слева пылала невидимая в полярный день Полярная звезда… Я был еще очень маленьким, когда научился находить ее в звездной россыпи. На заснеженном огороде я делал палатки из картонок, ставил мачты и сажал рядом деревянные самолетики. Скольких людей волновала эта звезда! Уходя в безвестные моря, открывая острова, архипелаги, континенты, рисуя неточные, иногда полуфантастические карты, путешественники непременно останавливали свое внимание на крошечной, абстрактной точке в пространстве, откуда прочерчивали меридианы Земли. Это была точка географического полюса.
На первом в мире глобусе (конец XV века) полюс изображался в окружении обширного океана. На знаменитой карте фламандца Герарда Меркатора (середина XVI столетия) в районе полюса появились острова с реками. Жюль Верн предположил даже, что там находится действующий вулкан. Как оказалось, он был недалек от истины: не так давно ученые обнаружили подводный вулкан в районе полюса.
«Кто хочет познать гений человеческий в борьбе против суеверий и мрака, пусть прочтет историю арктических путешествий, прочтет о людях, которые в те времена, когда зимовка среди полярной ночи грозила верной смертью, все же шли с развевающимися знаменами навстречу неведомому», — писал Фритьоф Нансен.
Неутоленная жажда поисков и открытий вела землепроходцев к полюсу. Уходили надолго, многие навсегда. Доплыть, дойти, добраться, доползти до этой невидимой, но такой манящей точки во льдах стало для многих единственной мечтой. Особенно в конце XIX века, когда полюс сделался объектом обостренного честолюбия, фантастического рекордсменства. В международных «скачках» к Северному полюсу участвовало более тридцати крупных экспедиций, не говоря уже об одиночках. Они стремились туда на паровых судах, на оленьих и собачьих упряжках, на лыжах и пешком. Гибли люди, шли ко дну раздавленные льдами корабли, пропадали без вести целые экспедиции. Марк Твен грустно пошутил: «Если бы кто-нибудь открыл речонку в каком-нибудь районе рядом… с Северным полюсом, Европа и Америка тотчас же снарядили бы туда пятнадцать дорогостоящих экспедиций — одну, чтобы исследовать речку, а остальные четырнадцать, чтобы искать друг друга!»
Первым приблизился к полюсу Фритьоф Нансен. Со своим молчаливым спутником Иогансеном на собачьих упряжках он добрался до 86-й параллели. В истории покорения высоких широт это было последним достижением XIX века.
В начале нового, XX столетия итальянец Каньи «обошел» норвежцев, потеряв при этом трех товарищей по экспедиции.
Но уже приступил к осуществлению своей мечты американский военно-морской гидрограф Роберт Пири…
Двадцать три года он шел к своему полюсу. Двадцать два из них приносили ему неудачи. В одном из походов он отморозил пальцы на ногах. В следующую экспедицию отправился на костылях. Это ли не пример человеческой доблести, целеустремленности, верности цели!
Что жаждал Пири увидеть на полюсе? Ведь по сути дела стремление к Северному полюсу представляло собой путь в никуда, желание достичь точки, которая существовала только в воображении. К тому времени человечество уже не верило, что в высоких широтах есть неоткрытые материки и моря. Ученые доказали, что центральный арктический бассейн — это гигантский массив дрейфующих паковых полей. Что там искать?
Когда Пири со своими спутниками добрался до географического Северного полюса, ни у кого из них не было желания ликовать. Победа далась с таким трудом, что радоваться не было сил. Молчаливые льды окружали людей. Холодно светило низкое, равнодушное солнце. Громоздились торосы, которые на всем пути так изматывали путешественников… Вечером в дневнике Пири записал: «Наконец-то полюс. Приз трех столетий. Мечта и цель двадцати лет моей жизни. Наконец-то мой! Никак не могу в это поверить. Все кажется таким простым и банальным».
