Мату-Гросу - Смит Антони (книги без регистрации бесплатно полностью .txt) 📗
Предстояло пересечь еще одну крупную реку, Ареойеш. В сухой сезон ее размеры невелики, и она течет в самом низу лощины, но в сезон дождей она может подняться на шесть метров и более, поэтому Фонд Центральной Бразилии выстроил над ее сезонными бурными водами мост почтенных размеров. За ним дорожники направили свои усилия в сторону Гарапу — еще одного из этапов на пути к Амазонке. Первоначальное назначение Арагарсаса, Шавантины, Гарапу и всех остальных пунктов далее на север состояло в том — я подчеркиваю это важное положение, — чтобы создать самолетные этапы для большой авиалинии на север. Если между этими аванпостами удастся построить дорогу, это будет очень хорошо, но в первую очередь они предназначались для авиабаз. Именно по этой причине Гарапу был выстроен в таком месте, которое представляет рай для строителя мостов, если он располагает необходимыми средствами и свободой действий. Рио-Сети-де-Сетембро, Кулуене, Кулисеу и десятки более мелких рек требовали сооружения через них больших мостов, если дорога пойдет от Гарапу дальше на север. Вследствие этого дорога, подойдя к Гарапу, там и остановилась: никто не посмел вести дорогу дальше на север, в обширную речную сеть верховьев Шингу.
Именно это препятствие, нарушившее планы строителей дороги, сыграло впоследствии весьма благотворную роль при создании Национального парка Шингу, поскольку на территорию, предназначенную для индейской резервации, оказалось мало других претендентов. Таким образом удалось выделить двадцать одну тысячу квадратных километров территории Шингу, объявить о создании резервации и утвердить ее правительственным декретом (в 1967 году).
Может показаться парадоксальным, что изобилие рек послужило здесь препятствием, особенно с точки зрения первых исследователей, которые двигались именно по рекам, а также для индейцев, считавших их самыми удобными средствами сообщения, но дело обстояло именно так. Поэтому, дойдя до Гарапу, первопроходцы основали там довольно большое поселение, но дальше не пошли.
Пришельцы добирались до Гарапу вначале по воздуху, потом по пикаде и наконец в конце 1940-х годов — по дороге. Только пикада двинулась дальше на север, связывая последующие посадочные площадки на своем пути — Васконселос, Дриаурун, Жасари, сама же дорога многозначительно остановилась в Гарапу. Территория вокруг следующего аванпоста на пути — Васконселоса была густо заселена индейцами, именно она и стала впоследствии всемирно известным Национальным парком Шингу. Авиабаза этого аванпоста (после того как он был переименован в Пост-Леонарду) служила одновременно базой военно-воздушных сил и административным центром нового парка. Она принимала примерно раз в неделю самолет «Дакота», доставлявший сюда предметы снабжения. Здесь есть хорошая радиостанция, различные постройки, поликлиника, но нет дороги. Есть все основания быть благодарным за подобное упущение. Даже и сегодня дорога, проложенная к этой территории, может погубить ее.
Любой новый план продвижения на север требует форсирования реки Шингу, а ее проще пересечь в том месте, где все притоки сливаются воедино. Пороги Мартинс, названные так в честь ботаника-исследователя начала XIX века родом из Баварии, представляют собой самое подходящее место для пересечения реки, поскольку прочные скальные породы обеспечивают здесь надежную опору для арочного моста. В 1965 году дорожники вновь двинулись вперед из Шавантины, но на этот раз они оставили без внимания старую дорогу в Гарапу, а направились севернее, вдоль узкой гряды Ронкадор.
В 1966 году, когда разведочная партия из Лондона находилась в этих местах, дорожники работали в двухстах километрах к северу от Шавантины. В апреле 1967 года, когда Иен Бишоп выехал из Англии, дорожники находились уже почти в пятистах километрах к северу от Шавантины, в глубине зоны лесов, оставив на юге легко проходимую серрадос. Все, по-видимому, шло хорошо, и дорога уже готовилась повернуть к порогам Мартинс, как все работы опять приостановились. Правительство сменилось, а новое изменило все планы. Оно ликвидировало Фонд Центральной Бразилии, сделавший столь много, и отозвало людей и машины. Одновременно правительство прекратило финансирование работ. Стук топора, прокладывающего путь сквозь бескрайний девственный мир, внезапно опять уступил место извечному шуму первобытного леса.
Этот резкий поворот был, конечно, совершенно неожиданным для английской экспедиции. Иена Бишопа уведомили о нем почти в тот самый момент, когда первая партия в составе четырех ученых собиралась выехать из Англии. Считалось, что дорога уже прошла через территорию, весьма ценную для исследования, и что там более чем достаточно объектов исследования. Лагерь предполагалось разбить где-нибудь у дороги, чтобы ученые действовали с этой удобной позиции. В конце концов, масштабы безлюдных и необжитых пространств оставались фантастическими. Четыреста восемьдесят километров новой дороги, вторгнувшейся в пределы столь обширной новой территории, означали, что лагерь в любом случае будет находиться в непосредственной близости от десятков тысяч квадратных километров безлюдного мира.
Наконец расположение лагеря было выбрано так, чтобы обеспечить все возможные преимущества. В двух километрах от основной дороги, в месте слияния двух небольших, но непересыхающих ручьев, на самой границе между саванной, простиравшейся южнее, и лесом, идущим прямо на север, находилась бывшая стоянка строителей. Это место располагалось одновременно и в глуши, и на стыке двух растительных зон — именно то, что и требовалось. Один из дорожников Фонда Центральной Бразилии знал это место и показал его Иену Бишопу. В сентябре 1967 года, перед началом сезона дождей, сюда прибыл первый контингент в составе Иена, его жены, полутора десятков бразильцев и четырех ученых из Англии. Они разместились на поляне, между двумя крыльями галерейного леса, и с того момента это место все стали называть базовым лагерем.
Именно в этот базовый лагерь прибывал каждый следующий английский ученый, когда он выезжал из Шавантины на север, пересекал реку Ареойеш и, не обращая внимания на старую дорогу к Гарапу, ехал по новой дороге вдоль горной гряды. Один из ученых писал, что подобное путешествие было «восхитительным для геоморфолога, но неинтересным для неспециалиста». Этот мир, в котором не было ничего, кроме самых пологих холмов, самых крохотных ручейков (за исключением периода их разлива) и вечно покрытой кустарниками серрадос, доставлял также огромное удовольствие ботаникам. Невесть откуда иногда появлялись животные: гривистый волк с длинными тонкими ногами, гигантский муравьед, один-два оленя, тут же исчезавшие в редком, но весьма эффективном укрытии по обе стороны дороги. Над головой пронзительно кричали попугаи, изредка пролетавшие мимо запыленного автомобиля, мчавшегося по дороге. Макао кричали громче, но полет их был тяжелее, и выглядели они лучше всего в тот момент, когда садившееся солнце вспыхивало на перьях самой экстравагантной расцветки. Иногда неуклюже и неуверенно пролетал тукан, как бы сомневающийся, летит ли он, а солнце играло на его клюве, как на фюзеляже самолета, парящего в заоблачной выси.
Что касается людей, то их здесь было мало, особенно первое время, правда, вдоль дороги стояло несколько глинобитных хижин, появившихся почти сразу же после прокладки дороги. В этих хижинах были жители, причем довольно многочисленные, как можно было разглядеть, когда ваши глаза привыкали к царившей внутри них темноте. Человек по имени Жералдау был владельцев одного из таких скромных жилищ на полпути от Шавантины до базового лагеря, возле ручья, часть вод которого он регулярно превращал для нас в кофе в этом удобном остановочном пункте. Он вел свое хозяйство — по крайней мере, так казалось, — не сходя с гамака. Время от времени он продавал корову-другую. Ему принадлежали также несколько черно-серых свиней, несколько кур, пара хижин и большое гладкое брюшко, которое всегда чувствовало себя вольготно в расстегнутой рубахе. В этом мире нищеты с земляным полом, качаясь в гамаке над копошащимися курами и запыленными свиньями, он каким-то образом казался процветающим. Более того, он всегда отказывался брать деньги за кофе.
