Дети капитана Гранта (худ. В. Клименко) - Верн Жюль Габриэль (книги серии онлайн TXT) 📗
В десять часов начался прилив. Дул слабый северо-западный ветер. По морю шла легкая зыбь.
— Все готово? — спросил Джон Манглс.
— Все готово, капитан! — ответил Вильсон.
— На посадку! — крикнул Джон Манглс.
Леди Элен и Мери Грант спустились на плот по грубой веревочной лестнице и сели у мачты на ящики со съестными припасами. Их спутники разместились вокруг них. Вильсон взялся за руль. Джон Манглс стал у снастей. Мюльреди перерубил канат, которым плот был прикреплен к бригу. Подняли парус, и плот под двойным действием — прилива и ветра — поплыл к берегу.
Побережье находилось в девяти милях. Это расстояние на шлюпке с хорошими гребцами можно пройти в каких-нибудь три часа, но плот не мог, конечно, плыть столь быстро. Если ветер продержится, то можно будет добраться до берега за один прилив, но если ветер спадет, то отлив увлечет плот обратно в море и придется бросить якорь в ожидании следующего прилива. Положение трудное, очень беспокоившее Джона Манглса.
Однако он верил в успех. Ветер свежел. Прилив начался в десять часов, необходимо было добраться до берега не позже трех часов дня, в противном случае придется стать на якорь или быть отнесенными наступившим отливом.
Вначале все шло хорошо. Черные верхушки рифов и желтизна песчаных отмелей мало-помалу исчезали под волнами надвигавшегося прилива. Требовались внимание и большая ловкость, чтобы избежать столкновения с этими прячущимися под водой скалами и править плотом, который не очень повиновался рулю и легко уклонялся в сторону.
В двенадцать часов плот был в пяти милях от берега. Ясное небо позволяло с этого расстояния отчетливо видеть все изгибы побережья. На северо-восточной стороне неба вырисовывалась гора странного вида в две с половиной тысячи футов высотой; казалось, что это силуэт запрокинутой назад головы кривляющейся обезьяны. То была гора Пиронгия, расположенная, судя по карте, как раз на тридцать восьмой параллели.
В половине первого Паганель обратил внимание своих спутников на то, что все подводные скалы исчезли под волнами прилива.
— Исключая одной, — отозвалась леди Элен.
— Какой? — спросил Паганель.
— Вон той, — ответила Элен, показывая на черную точку в миле расстояния от плота.
— Верно, — согласился географ. — Постараемся точно определить ее положение, чтобы не натолкнуться на нее: а то прилив скроет ее от наших глаз.
— Она находится как раз по направлению к северу от горы, — сказал Джон Манглс. — Вильсон, обходи ее!
— Есть, капитан! — ответил матрос, налегая всем своим корпусом на большое рулевое весло.
За полчаса прошли еще полмили. Но странно: черная точка продолжала виднеться среди волн. Джон Манглс внимательно вглядывался в нее и, чтобы лучше рассмотреть, попросил у Паганеля подзорную трубу. После минутного наблюдения капитан сказал:
— Это не скала, а нечто поднимающееся и опускающееся вместе с волной.
— Может быть, это обломок мачты с «Макари»? — спросила Элен.
— Нет, — ответил Гленарван, — ни один обломок не мог быть отнесен так далеко от судна.
— Постойте! — крикнул Джон Манглс. — Я узнаю его — это ялик!
— Ялик с брига? — спросил Гленарван.
— Да, сэр, он самый и перевернутый вверх дном.
— Несчастные! — крикнула Элен. — Они погибли!
— Да, погибли, — подтвердил Джон Манглс, — но они неминуемо обречены были на гибель при таком бурном море, в такую беспросветную ночь, среди этих рифов.
В течение нескольких минут пассажиры молчали, глядя на приближающийся утлый челн. По-видимому, он перевернулся в четырех милях от берега, и, конечно, ни один из бывших на нем пассажиров не спасся.
— Этот ялик, пожалуй, может нам пригодиться, — сказал Гленарван.
— Конечно, — ответил Джон Манглс. — Правь на него, Вильсон.
Матрос выполнил приказание капитана, но ветер вскоре начал спадать, и плот добрался до опрокинутого ялика лишь к двум часам.
Мюльреди, стоявший на передней части плота, ловко подтянул ялик к борту плота.
— Пустой? — спросил Джон Манглс.
— Да, капитан, — ответил матрос, — ялик пуст и пробит, а потому служить нам не сможет.
— Значит, им нельзя воспользоваться? — спросил Мак-Наббс.
— Нельзя, — ответил Джон Манглс. — Этот обломок годен только на дрова.
— Жаль, — промолвил Паганель. — На таком ялике мы могли добраться до Окленда.
— Что делать, господин Паганель, приходится мириться с этим, — отозвался Джон Манглс. — Кстати, при таком бурном море я предпочитаю плыть на плоту, чем на этой утлой лодке. Достаточно легкого удара, и она дала бы течь. Итак, сэр, здесь нам больше нечего делать.
— Едем дальше, Джон, — сказал Гленарван.
— Правь прямо на берег, Вильсон! — приказал молодой капитан.
Прилив должен был держаться еще около часа. За это время плот прошел еще мили две. Но тут ветер почти стих, и казалось, что он начинает дуть от берега. Плот остановился. Вскоре под действием отлива его начало относить в открытое море. Нельзя было терять ни секунды.
— Отдай якорь! — крикнул Джон Манглс.
Мюльреди, бывший наготове, бросил якорь. Плот отнесло еще назад на два туаза, но его удержал туго натянувшийся перлинь, и путешественники приготовились к длительной стоянке. Следующий прилив должен был наступить в девять часов вечера, а так как Джон Манглс не решался плыть ночью, то путешественникам предстояло простоять на якоре до пяти часов утра. Они находились менее чем в трех милях от берега.
На море поднялось довольно сильное волнение, и казалось, что волны катились прямо к берегу. Когда Гленарван узнал, что им предстоит провести на плоту всю ночь, то спросил Джона Манглса, почему не воспользоваться этими волнами и не приблизиться к берегу.
— Это кажущееся движение, сэр, — ответил молодой капитан, — а на самом деле эти волны неподвижны. Это лишь беспрерывное движение молекул воды. Попробуйте бросьте в волны кусочек дерева и увидите, что его никуда не унесет, пока не начнется отлив. Нет, сэр, нам остается только запастись терпением и ждать.
— И пообедать, — добавил майор.
Олбинет тотчас достал из ящика с провизией несколько кусков сушеного мяса и дюжину сухарей. Стюард был очень смущен скудостью этого меню, но тем не менее все ели охотно, даже путешественницы, хотя резкая качка мало способствовала аппетиту.
Действительно, резкие толчки, получавшиеся оттого, что плот, натягиваемый канатом, выдерживал натиск волн, были очень утомительны. Плот, то и дело взлетавший на гребень коротких неправильных волн, сильно встряхивало будто о камень подводной скалы. Порой казалось, что он действительно бьется о камни. Перлинь сильно дергало, и молодой капитан каждые полчаса вынужден был отпускать снасти. Без этой предосторожности он неизбежно перетерся бы, и плот унесло бы в открытое море.
Легко понять опасения Джона Манглса: каждую минуту мог лопнуть канат или сорваться якорь, и тогда путешественники оказались бы в безвыходном положении.
Приближалась ночь. Диск солнца, кроваво-красный, узкий вследствие преломления света, вот-вот должен был скрыться за горизонтом. Далеко на западе вода блестела и сверкала, словно расплавленное серебро. Кругом было лишь небо да море, да выделялся корпус «Макари», неподвижно стоявший на мели.
Сумерки быстро сгустились; опустилась ночь, земля и корабль потонули во мраке.
Тоскливое состояние овладело потерпевшими крушение путешественниками на этом тесном плоту, среди беспросветного мрака! Одни забылись в тревожной дремоте, полной тяжких сновидений, другие всю ночь не могли сомкнуть глаз. Все встретили рассвет разбитые усталостью.
Снова начался прилив, и снова с открытого моря подул ветер. Было шесть часов утра. Время было дорого — нельзя было терять ни минуты. Джон Манглс приготовился к отплытию. Он приказал поднять якорь. Но лапы якоря вследствие толчков натянутого перлиня очень глубоко засели в песке. Без брашпиля даже талями, сооруженными Вильсоном, вырвать якорь оказалось невозможным.
