Маяк на краю света - Верн Жюль Габриэль (читаем книги онлайн txt) 📗

Конгр стоял у руля, Каркант — на носу. Через десять минут шхуна вышла из архипелага подводных камней. Стала ощущаться килевая и боковая качка.

По приказанию Конгра подняли фок, бригантину, наконец марсель. [65] Под этими парусами «Мол» взял курс на юго-запад с целью обогнуть стрелку Сан-Бартелеми.

Через полчаса «Мол» обошел скалы мыса и круто придержался к ветру. Южный берег оставался в трех милях.

Конгр и Каркант убедились, что судно легко идет под всеми парусами. На нем можно было смело пуститься в летние месяцы по Атлантическому океану, оставив за собой последние острова Магелланова архипелага.

Конгр мог бы войти в Эльгорскую бухту в тот же вечер, но он предпочитал остановиться где-нибудь у побережья, пока солнце не зашло за горизонт. Вот почему он не поднял брамселя на фок-мачте и довольствовался тем, что шхуна делает от пяти до шести миль в час.

В первый день «Мол» не встретил ни одного судна. Уже смеркалось, когда ой, пройдя почти половину расстояния, стал на якорь на восток от мыса Уэбстера.

В этом месте были самые высокие береговые утесы и множество громадных скал. Шхуна встала в расстоянии одного кабельтова от берега, в защищенной косою бухте. Даже в гавани судно не могло быть лучше защищено. Правда, если бы ветер был южный, было бы небезопасно и тут, так как волнуемое полярной бурей море здесь так же грозно, как и вблизи мыса Горн.

Но погода благоприятствовала Конгру и его товарищам: ветер продолжал дуть с северо-востока.

Ночь с 25-го на 26 декабря была одной из самых спокойных. К десяти часам вечера ветер утих и начался снова с четырех часов утра.

Лишь только забрезжила заря, Конгр стал готовиться к отплытию. Снова подняли паруса, завертелся, вытягивая якорь, шпиль, и «Мол» двинулся в путь.

Мыс Уэбстер вдается в море на протяжении четырех или пяти миль, и шхуне пришлось вернуться к берегу, который тянется на расстоянии двадцати миль на восток к стрелке Севераль.

Подойдя к берегу, шхуна под прикрытием высоких береговых утесов вошла в спокойную полосу моря. Берег пролива был ужасен. Огромные каменные глыбы усеивали скалистое побережье вплоть до места, до которого доходят волны прилива. Между подводными рифами не могла бы пройти и пристать к берегу даже лодка, не только небольшое судно. Ни одной доступной бухточки, ни одной песчаной отмели, где можно было бы высадиться!

Шхуна вала средним ходом в трех милях от берега. Не зная этого побережья, Конгр избегал приближаться к суше, но в то же время он не хотел уходить и в открытое море, а старался держаться в спокойной полосе.

В десять часов шхуна дошла до бухты Блоссом и все-таки попала в район зыби. Ветер вздымал длинные волны, под напором которых шхуна стонала.

Обогнув длинную косу, заграждавшую бухту с восточной стороны, шхуна придержалась к ветру, потом повернулась левым бортом к открытому морю.

Конгр сам встал у руля. Натянув все шкоты, [66] он старался держаться как можно круче. Около четырех часов пополудни он стал держать курс прямо на Эльгорскую бухту, оставляя стрелку Севераль в четырех милях расстояния на северо-запад.

С этого пункта весь берег до самого мыса Сан-Хуан открывался как на ладони.

С противоположной стороны мыса Диегос показалась башня «маяка на краю света», которую Конгр видел впервые. В найденную в каюте капитана Палья зрительную трубу он разглядел даже стоявшего на галерее и смотревшего на море сторожа. До заката солнца оставалось еще три часа, так что шхуна могла дойти до якорной стоянки засветло.

Приближение шхуны к Острову Штатов не могло пройти незамеченным. Пока шхуна поднималась к ветру, Васкец и его товарищи думали, что она направляется к Мальвинским островам, но когда она пошла правым галсом, поняли, что она идет в бухту.

Конгру было совсем не важно, что шхуну его заметили, что намерение его стать на якорь в бухте — не тайна. Это не меняло его планов.

Плавание заканчивалось при благоприятных условиях. Ветер дул с востока. Держась к ветру, шхуна могла подняться, не поворачивая на другой галс, и обогнуть мыс Диегос. В противном случае неизвестно, выдержала ли бы поврежденная шхуна многочисленные повороты при лавировании, и не открылась ли бы в ней течь раньше, чем она вошла в бухту.

Без этого, впрочем, не обошлось даже и при наличии создавшихся благоприятных условий. Шхуна находилась всего в двух милях от бухты, как вдруг спустившийся в трюм матрос выбежал на палубу, крича, что вода проникает в щель обшивки.

Набор корабля пострадал от удара о скалы именно в этой части корпуса, и уцелевшая до сих пор обшивка дала трещину в несколько сантиметров длиной.

Повреждение было не особенно серьезное. Переместив балласт, Варгас без особенного труда законопатил трещину.

Но, само собой разумеется, шхуну надо было починить тщательно. В том виде, в каком она оказалась после крушения, она не могла бы пойти в воды Тихого океана.

В шесть часов шхуна оказалась как раз против Эльгорской бухты, в полутора милях от нее. Конгр отдал приказ закрепить верхние паруса, без которых уже можно было обойтись. Остались только марсель, кливер и бригантина. Под этими парусами и под командой Конгра, знавшего путь лучше всякого лоцмана, шхуна могла спокойно войти в бухту и стать на якорь.

Около половины седьмого на море упал яркий сноп лучей. На маяке зажгли огонь, и первое судно, которому маяк освещал путь в бухту, оказалось чилийской, попавшей в руки пиратов шхуной.

В семь часов, когда солнце скрылось за высокими вершинами гор Острова Штатов, «Мол», оставив направо мыс Сан-Хуан, входил в бухту с попутным ветром.

Когда шхуна проходила мимо пещер, Конгр и Каркант убедились, что замаскированные растениями и засыпанные камнями отверстия остались нетронутыми. Значит, никто не заметил их присутствия на острове, и они должны были найти свою добычу там, где они ее оставили.

— Дела наши идут недурно! — сказал Каркант Контру, стоявшему рядом с ним на корме.

— А скоро пойдут и еще лучше! — отвечал тот. До бухты, в которой пираты рассчитывали встать на якорь, оставалось каких-нибудь двадцать минут хода, как вдруг с песчаного берега шхуну «опросили» два человека.

Это были Фелипе и Мориц. Они спустили шлюпку, готовясь подойти к шхуне.

Васкец остался на вахте.

Шхуна находилась уже посреди бухты. Бригантина и марсель были взяты на гитовы: Каркант спускал и кливер.

Шхуна стала на якорь, и Мориц с Фелипе взошли на палубу «Мола».

По данному Конгром знаку Морица ударили топором по голове, а Фелипе упал почти в тот же миг рядом с товарищем, сраженный двумя пулями из револьвера. Смерть настигла обоих мгновенно.

Васкец со своего поста слышал выстрелы и видел, как убили его товарищей.

Та же участь ожидала и третьего сторожа, если им удастся захватить его. От убийц нечего было ждать пощады. Бедный Фелипе! Бедный Мориц! Он не мог спасти их. Он стоял наверху, на башне, охваченный ужасом при виде этого злодеяния.

Когда прошел первый момент ошеломляющего ужаса, Васкец пригнел в себя и начал лихорадочно обдумывать свое положение. Надо было как-нибудь спастись от этих злодеев. Возможно, что они и не подозревают о его существовании. Но после того как они поставят судно на якорь, некоторые из них, вероятно, придут на маяк, чтобы загасить огонь и сделать залив недоступным для других судов, по крайней мере до утра.

Васкец вышел из дежурной комнаты и сбежал по лестнице вниз.

Нельзя было терять ни минуты. Слышен был уже всплеск отчаливавшей от шхуны шлюпки, на которой направлялись на берег несколько человек.

Васкец поспешно заткнул за пояс два револьвера, положил в ягдташ немного провизии, вышел из своего жилища, быстро спустился по склону и, никем не замеченный, исчез в темноте.