Англия и Уэльс. Прогулки по Британии - Мортон Генри Воллам (бесплатные полные книги .TXT) 📗
— Мы применяем научные методы, — сказал один из профессоров. — Вы увидите траву, которая всего поколение назад была обыкновенной травой и росла, как пшеница или овес…
Мы подошли к длинной теплице. В ней были высажены элитные сеянцы. Девушки пристраивали вокруг них бумажные пакеты, чтобы защитить траву от пчел.
Здесь были теплицы, полные невероятных трав, гигантских растений, которые походили скорее на тростник, чем на траву.
Затем мы подошли к клеверу.
Эксперименты с клевером поражают.
Тут был клевер со всех концов света. Его выращивали на валлийской почве.
Если вы валлийский фермер и скажете специалистам станции, в каком районе Уэльса находится ваша ферма, они подведут вас к газонам с итальянским, скандинавским, русским, французским и американским клевером и покажут, как будет выглядеть ваше поле, если вы решите купить импортные семена.
Если вам все это не понравится, они подберут клевер — как врач составляет рецепт. Учтут состав вашей почвы, климат, высоту над уровнем моря и скажут:
— Это ваш клевер. Ни один другой с ним не сравнится. Вы окупите ваши деньги с лихвой.
И вот сортовой клевер готов к размножению. Поражают предосторожности, которые предпринимают ученые. Теплицы герметично закрываются. Ни одна муха не пролетит.
Профессор ловит шмеля, после чего не подозревающего о своей миссии посланника науки моют, удаляя с него чужую пыльцу, помещают в стеклянную трубку и дезинфицируют.
Наступает великий момент: шмелю позволяют влететь в сортовой клевер и питаться там, где ему захочется.
На лужайках я увидел группы связанных друг с другом овец. Каждая группа питалась на определенном участке. У овец на мордах было усталое выражение, как у людей, вынужденных жить в отелях первого класса.
— В каждой группе овцы одной породы. На начало эксперимента, то есть три года назад, все весили одинаково, — объяснил профессор. — Они питаются на участках с разной травой.
Их периодически взвешивают, фиксируют и другие данные. В конце эксперимента — примерно через год — у нас будет новая информация о кормлении животных на определенном сорте травы…
Некоторые овцы, однако, посрамляют науку! Часть, питающаяся специально выращенной травой, отказывается отличаться от животных, употребляющих не столь экзотическую пищу. Но ученые не тушуются. Они делают записи, думают и начинают все сызнова!
Неспециалист, глядя на эту замечательную ферму, удивляется тому, что такая обыкновенная вещь, как трава, завела блестящих ученых в мир мистики. Ученые до сих пор не понимают законов, управляющих ростом травы. За каждым углом их подстерегают загадки.
— За десять лет мы многое узнали, — поведал один из них, — но нам предстоит много лет упорной работы, успехов и неудач, прежде чем мы скажем, что знаем о траве все.
Пока нам удалось вырастить для сельского хозяйства хорошую траву. В этом и состоит наша задача. Чисто академическая сторона нашей работы вторична по отношению к практическому ее применению на фермах Британии.
Среди мудрецов Университета Уэльса есть единственный профессор сельскохозяйственной экономики в Великобритании. Это профессор Эшби, который знает большинство секретов фермерства Уэльса. Я встретился с ним, частично потому что был наслышан о его мудрости, частично потому, что понятия не имел, что это такое — «сельскохозяйственная экономика».
Я нашел его в окружении книг, папок, статистических сборников и карт. Человек среднего возраста, сын рабочего с фермы, он окончил Оксфорд и сам поднялся по карьерной лестнице.
— Чем занимается ваш факультет?
— Изучением финансовой стороны фермерства, — ответил профессор Эшби. — Агроном занят селекцией и выращиванием растений, дающих лучший урожай, химик — подкормкой, а экономист спрашивает, сколько это стоит, почему цены высоки или низки, каков будет доход, какова зарплата. Он узнает наилучший тип фермерского хозяйства, выясняет, не платит ли землевладелец слишком большую ренту и какова роль промышленности в обеспечении экономичности и эффективности ферм. Важна также роль посредника — не слишком ли высоко оплачиваются его услуги? Маленькая ферма Уэльса — не изолированное предприятие; она подвержена всем экономическим ветрам мира. Ферма в горах в той же степени подвержена финансовым бризам или бурям, что и небесным ветрам. Когда в угольных шахтах или городах растет уровень безработицы, ослабевает спрос на масло и цены падают, дети безработных едят маргарин и страдают от рахита, а дети мелких фермеров идут в школу в рваных ботинках. Когда новозеландский фермер увеличивает производство масла от своих коров, валлиец вынужден следовать его примеру. К несчастью, он редко становится лидером. Проще сказать, наши проблемы влияют на распределение богатства в сельском хозяйстве.
Я спросил профессора, сколько людей на данный момент заняты в сельском хозяйстве Уэльса.
— В Уэльсе примерно 41 000 фермеров, в основном мелких. Фермеры нанимают около 37 000 работников. Число фермеров и их родственников, занятых в фермерской работе, составляет 56 000 человек, что значительно превышает число наемных работников. Получается такая пропорция: три члена фермерской семьи на двух наемных работников.
В некоторых графствах, таких как Кармартен, приходится по два наемных работника на пятерых фермеров и их родственников. С другой стороны, в Англии на одного фермера приходится три наемных работника, а в некоторых графствах даже по семь или восемь…
Я попросил профессора Эшби рассказать о различиях между фермерством Уэльса и Англии.
— Фермерство в Уэльсе носит пасторальный характер, — ответил он. — На продажу производится немного, свыше 95 процентов продукции составляет домашний скот. Земля в Уэльсе в целом более низкого качества, и аренда ниже, чем в Англии. Но у валлийского фермера выше шанс увеличения производства и продвижения по социальной лестнице.
— Что вы думаете о валлийском фермере как таковом?
Профессор задумался.
— Мое отношение меняется в зависимости от настроения, — сказал он, — и от проявлений фермерской натуры. Иногда мои мысли не годятся для публикации! Но в целом я пришел к выводу, что с местным фермером работать замечательно. Он осторожен и, как все мелкие фермеры, тяготеет к консерватизму. Что нужно здешним фермерам, так это хороший руководитель из их же рядов. Фермер, который поведет за собой других фермеров. Таких много, но требуется еще больше.
Кто-то позвонил профессору с просьбой прочитать лекцию о бухгалтерском деле, поэтому я с ним распрощался.
Меня представили молодой женщине, чей отец, как говорят, известный колдун. Я поинтересовался, какого рода он колдун, потому что, как известно, существует три вида колдунов: те, кто продал душу дьяволу в обмен на черную магию; те, кто изучал колдовство по книгам, и те, чьи предки передали колдовской дар по наследству. Оказалось, что он относится к последней категории.
— Что, люди до сих пор верят в проклятия и колдовство? — спросил я.
— Да, конечно, — сказали мне.
И назвали имена двух колдунов, известных в Кардиганшире.
— И не только в Кардиганшире, — вмешался человек, желавший отстоять славу местных волшебников, — но и во всем Уэльсе.
Я узнал, что этих колдунов называют consuriwr.
— И люди к ним ходят?
— Ну конечно, — сказали мне. — На днях одна женщина потеряла десять фунтов в купюрах, и consuriwrвелел ей посмотреть в определенном месте. Она их там и нашла.
— И еще один мужчина пришел из Кардиффа, чтобы узнать у consuriwrо своей девушке.
— В самом деле? И что сказал consuriwr?
— Он сказал: «Не женитесь на ней. Если женитесь, ни одного дня не будете счастливы».
Я узнал, что люди ходят к колдунам, если болеет скот, если нездоровы дети, если происходит что-то неожиданное, если теряют деньги, а также за любовными чарами. Таланты валлийского consuriwrнапомнили мне шотландское «второе зрение». Это — белая магия.
