Брачные игры каннибалов - Троост Дж. Маартен (читаем книги онлайн TXT) 📗

Эта история согрела мне душу. И вероятно, была правдивой. Гримбл отмечал сходство конструкции лодок ай-кирибати и каноэ с Молуккских островов Индонезии. Язык ай-кирибати, как и все языки Океании, за исключением некоторых наречий Новой Гвинеи, относится к центрально-восточной малайско-полинезийской подгруппе австронезийской семьи языков – ее истоки на Тайване. И хотя от Индонезии до Кирибати плыть далековато, в чем мы могли убедиться на примере несчастных рыбаков из Папуа – Новой Гвинеи, в этой части Тихого океана есть сильное западно-восточное течение. На Кирибати преобладает восточный ветер – пассат, но с ноября по февраль дуют сильные западные. Поэтому плавание на долгие расстояния по ветру вполне возможно, если использовать большие парусные каноэ. Именно такие и были у древних мореплавателей.

Однако вероятнее всего, что выходцы из Юго-Восточной Азии сперва обосновались на соседних островах Меланезии, смешались с местным населением, а затем переселились вглубь Тихоокеанского региона, возможно, достигнув и Кирибати. Скорее всего, то, что рассказал Бвенава о дружественном визите жителей Тонги, – правда. Совсем недавно ученые сделали предположение, что Тонга – промежуточная колония, то есть остров, с которого начинались завоевания и исследования Тихого океана.

Но, увы, о древних людях на Кирибати ничего не известно. Все свидетельства о досамоанских поселениях на островах утеряны. Можно строить теории, искать связь между островными народами и даже проводить анализ ДНК, но сведений все равно будет очень мало. Бвенава прав. Внешность ай-кирибати очень неоднородна, и дело тут не в цвете кожи (он у всех коричневый) и типе волос (черные и прямые), а в чертах лица. В них видна и азиатская резкость, и круглость Полинезии, а глаза попадаются даже голубые, как у европейцев, – как будто любое вмешательство из внешнего мира навсегда оставило свой след на лицах ай-кирибати. Все дело в том, что чужестранцам, приезжающим на острова, приходится приспосабливаться к местным условиям. Несмотря на то что племена с Самоа сожрали ай-кирибати, очень скоро они сами стали ай-кирибати, полностью изменившись под влиянием островной культуры. Все это потому, что нельзя завоевать атолл. Атолл сам кого хочешь завоюет.

Глава 6

В которой Автор, предвосхищая возмущение некоторых Читателей тем, чем Он, собственно, занимается, пока Его Подруга трудится в поте лица, излагает свой План касательно того, как сделать Жизнь на Атолле продуктивной.

По утрам Сильвия уезжала на работу в пикапе. Она была полна уверенности, что ее стараниями жизнь ай-кирибати вскоре станет радостнее, длиннее и здоровее. После отъезда Кейт Сильвия осталась единственной ай-матанг в Фонде народов. У нее в подчинении был штат из десяти человек (все старше ее). Они внедряли программы, призванные усовершенствовать здоровье матери и ребенка, уменьшить дефицит витамина А, воспитать в ай-кирибати экологическое сознание и улучшить санитарную обстановку. Последнее включало постройку биотуалетов, или «атоллетов», потому что, как я уже говорил, с дерьмом на Тараве надо было срочно что-то делать, и Сильвия взяла на себя эту непосильную задачу.

– На самом деле, это круто, – сказала она с нехарактерным для нее энтузиазмом. – Отходы биотуалетов можно использовать как удобрение в образцовом огороде.

Супер, подумал я. Еще один потенциальный источник дизентерии. Но она все равно осуществила задуманное, и теперь каждые пару месяцев остров окутывал отвратительнейший из запахов: это Бвенава смешивал компост с рыбными потрохами и свиным навозом, а затем разбрасывал его по саду, возвращая к жизни помидоры и капусту. Сильвия была счастлива. Она нашла свое призвание.

Я тоже был очень занят. Размышлениями. Я решил написать книгу. Это будет эпическое произведение, решил я, толстовского размаха, не уступающее Джойсу в амбициозности и Шекспиру в лиричности. Через двадцать лет оно станет темой университетских семинаров и докторских диссертаций. Мой роман причислят к образчикам современной литературы. Студенты будут говорить о нем почтительно, понизив голос и изумляясь, как такое вообще возможно было написать. Журнальные статьи обо мне будут начинаться со слов: «Литературный гений Дж. Маартен Троост ведет отшельнический образ жизни…» Я уже решил, что стану загадкой для журналистов, тайной. Меня поставят в один ряд с Сэлинджером и Пинчоном [23]. Можно будет и двойное гражданство оформить, чтобы за одну книгу получить и Букеровскую, и Пулицеровскую премии.

Чтобы создать нужный настрой, я читал серьезные книги – «Дети полуночи» Салмана Рушди, «Бесконечная шутка» Дэвида Фостера Уоллеса, «Улисс» Джеймса Джойса (ну, последнюю, допустим, просто пролистал), «Король Лир». Но Сильвии почему-то казалось, что я занимаюсь ерундой.

И вот в один прекрасный день я включил ноутбук. Создал новый документ. Курсор мигал с экрана. Я выглянул в окно. За окном шумели океанские волны. Мне показалось, что я увидел дельфинов. Или тунца? Я залюбовался проплывавшими по небу облачками – вот это похоже на лошадь, это на морской лайнер, на нос моей тети, женскую грудь… Я вскипятил воду. Что это там плавает? Похоже на дохлую рыбу. Я снова повернулся к экрану. Курсор по-прежнему мигал. И ничего. Писательский ступор.

Я не особо беспокоился. Я где-то прочел, что Габриель Гарсия Маркес месяцами не мог выдавить из себя ни одного предложения, а потом все выливалось разом – сладкозвучный поток словесных образов. Сильвия посоветовала написать синопсис. Но я возразил, что синопсисы – это для скучных людей. Разве Керуак их писал? Не думаю. Куда важнее войти в определенное состояние сознания, обрести исключительное видение. Тут уже слова волшебным образом возникнут сами, и мне нужно будет лишь записать их. Сильвия заметила, что Керуак был наркоманом и алкоголиком, что его и прикончило. Что ж, быть писателем нелегко, ответил я.

И снова вернулся к экрану. Прошло несколько часов. Потом дней и недель. И наконец я написал первое предложение. Перечитал его. Исправил. И стер.

Курсор по-прежнему моргал.

Глава 7

В которой Автор развивает тему Отсутствия, в частности Отсутствия некоторых продуктов питания, и повествует о Великом Пивном Кризисе, случившемся, когда корабль, поставляющий сей божественный напиток на остров, необъяснимым образом причалил к Киритимати, лишив Единственной Радости тех, кто в ней больше всего нуждался.

Не исключено, что где-то на планете Земля есть кухня еще более отвратительная, чем на Кирибати. Эту возможность нельзя отрицать, как нельзя отрицать существование иных видов разумной жизни во Вселенной. Однако я никогда не встречал ничего хуже. И не могу вообразить, что такое возможно. Я лишь признаю, что есть статистическая вероятность, что где-то все-таки может быть хуже. Статистическая вероятность – один к ста тысячам миллиардов.

Как такое возможно, спросите вы, если на Кирибати столько рыбы? Прекрасной рыбы. Вкусной рыбы. Достаточно закинуть в океан удочку с шестью крючками длиной примерно 150 ярдов, подождать минуты две, и шесть огромных сочных луцианов [24] окажутся у вас на тарелке. Захотелось осьминога? Прогуляйтесь по рифу в отлив, заглядывая под камни. А как насчет раков-богомолов? Отыщите их норки в песке и поймайте членистоногое на наживку из угря. Суп из акульих плавников? Разрежьте пополам пару летучих рыб, потрясите в воде погремушкой, быстро уберите руку и ждите неизбежного появления голодной акулы. Насадите на крючок, привяжите леску к лодке и покатайтесь, пока акула не устанет. Тогда можно отрезать плавник. А черепашьего супа не хотите? Хотя нет, это уже слишком.

Люди из других стран готовы платить кучу денег за рыбу, пойманную на Кирибати. И они платят. Периодически в здешних водах появляется ветхое китайское суденышко, чтобы забрать сотни акульих плавников, отрезанных рыбаками с дальних островов. Китайцы закупают и живую рифовую рыбу – чем ярче чешуя, тем лучше. Все это затем отправляется в Гонконг, где на обед обязательно подают какой-нибудь редкий вид на грани исчезновения. А вот осьминоги и морские огурцы (толстые колбаски, выполняющие роль рифовых санитаров) – излюбленный деликатес в Японии. Жители этой страны хоть и повернуты на гигиене, но явно не подозревают о том, от чего именно очищает кораллы санитар рифа на Кирибати.