В стране мехов - Верн Жюль Габриэль (читать полную версию книги TXT) 📗
— Неужели не нашлось других людей, не менее смелых и предприимчивых, которые тотчас устремились бы по их следам? — спросила миссис Барнет.
— Нет, сударыня, и еще в течение тридцати лет, несмотря на обещанную парламентом высокую награду, никто не решался обратиться к исследованию северо-западной части американского континента, или, лучше сказать, Британской Америки, так как именно это название следовало бы за ней сохранить. Только в тысяча семьсот шестьдесят девятом году один из агентов компании попытался продолжить дело, начатое Муром и Смитом.
— Значит, компания в конце концов отказалась от своего узкого и эгоистичного взгляда, мистер Гобсон?
— Нет, сударыня, тогда еще нет. Сэмюэлю Хэрну — так звали этого агента — было поручено лишь уточнить расположение медных месторождений, о которых сообщали туземные следопыты. Шестого ноября тысяча семьсот шестьдесят девятого года он покинул форт Принца Уэльского на реке Черчилль у западного берега Гудзонова залива. Сэмюэль Хэрн сразу же двинулся на северо-запад, но жестокие морозы и недостаток съестных припасов заставили его вернуться в форт, По счастью, он был не из тех, у кого легко опускаются руки. На следующий год двадцать третьего февраля он вновь отправился в путь в сопровождении нескольких индейцев. Это второе путешествие было связано с необычайными лишениями. Дичи и рыбы, на которые рассчитывал Сэмюэль Хэрн, очень часто не попадалось вовсе. Однажды он целую неделю питался одними дикими плодами, кусками старой кожи и жжеными костями. Этот неустрашимый путешественник, не добившись никаких результатов, вынужден был опять возвратиться в факторию. В третий раз он отправился седьмого декабря тысяча семьсот семидесятого года и после девятнадцати месяцев различных испытаний, тринадцатого июля тысяча семьсот семьдесят второго года, обнаружил реку Коппермайн; он спустился до ее устья и увидел, по его утверждениям, свободное ото льдов море. Так впервые удалось достичь северных берегов Америки.
— Но Северо-Западный проход, иными словами прямой путь сообщения между Атлантическим и Тихим океанами, все-таки не был открыт? — спросила миссис Барнет.
— Не был, сударыня, — ответил лейтенант. — А сколько отважных моряков пускалось с тех пор на его поиски! Фиппс в тысяча семьсот семьдесят третьем году, Джеймс Кук и Клерк с тысяча семьсот семьдесят шестого по тысяча семьсот семьдесят девятый год, Коцебу с тысяча восемьсот пятнадцатого по тысяча восемьсот восемнадцатый год, Росс, Парри, Франклин и многие другие отдавали все свои силы на разрешение этой трудной задачи — и все напрасно; единственный человек, которому действительно удалось северным морским путем пройти из одного океана в другой, был наш современник, бесстрашный исследователь Мак-Клюр.
— Это было географическое открытие огромной важности, мистер Гобсон, — заметила миссис Барнет, — и мы, англичане, можем им гордиться! Но скажите, поощряла ли Компания Гудзонова залива, проникшись, наконец, более благородными идеями, других путешественников после Сэмюэля Хэрна?
— Конечно, сударыня, и благодаря этому капитан Франклин мог осуществить свое путешествие, продолжавшееся с тысяча восемьсот девятнадцатого по тысяча восемьсот двадцать второй год, и исследовать пространство между рекой Хэрна и мысом Турнаген. На этот раз тоже не обошлось без трудностей и жестоких испытаний. Очень часто путешественники оставались совсем без пищи. Два канадца были убиты и съедены своими товарищами… Однако, несмотря на все трудности, капитан Франклин обследовал целых пять тысяч пятьсот пятьдесят миль совершенно неизвестной до него территории северо-американского поморья.
— То был человек необыкновенной энергии, — заметила миссис Полина Барнет, — и он вполне доказал это впоследствии, когда после всего, что ему уже пришлось пережить, отправился еще на завоевание Северного полюса!
— Да, — ответил Джаспер Гобсон, — и нашел жестокую смерть на самом театре своих открытий. Однако теперь точно установлено, что не все спутники Франклина погибли вместе с ним. Многие из этих несчастных, надо думать, еще скитаются среди ледяного безмолвия! Ах! У меня сжимается сердце, когда я представлю себе их страшное одиночество! Настанет день, сударыня, — добавил лейтенант с волнением и какой-то странной уверенностью, — настанет день, когда я обыщу неведомые земли, где произошла эта мрачная трагедия, и…
— И в этот день, — подхватила миссис Барнет, крепко пожав руку лейтенанта, — в этот день я буду вашим товарищем по экспедиции. Да! Я думала об этом не раз, как и вы, мистер Гобсон, и мое сердце, как и ваше, содрогалось при мысли, что наши соотечественники, англичане, быть может, ждут помощи…
— Которая явится слишком поздно для большинства из этих несчастных, сударыня, но некоторые из них, я уверен, непременно ее дождутся!
— Да услышит вас бог, мистер Гобсон! — ответила миссис Барнет. — И, на мой взгляд, агенты компании, живущие вблизи поморья, должны скорее, чем кто-либо другой, попытаться исполнить этот долг человеколюбия.
— Я разделяю ваше мнение, сударыня, — ответил лейтенант, — тем более что эти агенты привыкли к суровому климату Арктики. Впрочем, они уже не раз доказывали на деле свою самоотверженность. Не они ли помогли капитану Бэку во время его экспедиции тысяча восемьсот тридцать четвертого года, когда он открыл Землю Короля Вильгельма, на которой и произошло впоследствии несчастье с Франклином? И разве не двое наших товарищей, смельчаки Дизи Симпсон, специально посланные в тысяча восемьсот тридцать восьмом году директором компании обследовать побережье Ледовитого океана, — разве не они первые изучили Землю Виктории? Я думаю, что окончательное завоевание Арктики в будущем принадлежит нашей компании. Мало-помалу ее фактории будут забираться все дальше на север, в это вынужденное убежище пушных зверей, и в один прекрасный день какой-нибудь форт возникнет на самом полюсе — математической точке, где скрещиваются все меридианы земного шара!
Во время этой беседы и многих других, за нею последовавших, Джаспер Гобсон рассказал и о собственных приключениях, о борьбе, которую он как агент Компании Гудзонова залива вел с агентами конкурирующих компаний, и о своих попытках исследования неизвестных северных и западных территорий. Со своей стороны, миссис Барнет поделилась с ним воспоминаниями о странствиях по областям, расположенным между двумя тропиками, о том, чти уже было ею сделано и что она надеется еще когда-нибудь совершить. Так, в приятной беседе, лейтенант и его спутница коротали долгие часы путешествия.
Тем временем сани, уносимые мчавшимися во весь опор собаками, быстро двигались к северу. Долина реки Коппермайн заметно расширялась по мере приближения к Ледовитому океану. Тянувшиеся вдоль обоих берегов пологие холмы понемногу становились все ниже. Разбросанные там и сям группы хвойных деревьев нарушали однообразие этого необычайного пейзажа. По реке еще плыли льдины, сопротивлявшиеся действию солнца, но число их сокращалось день ото дня, и лодка, даже шлюпка, без труда спустилась бы по ее течению, ибо на всем протяжении реки не встречалось ни нагромождения скал, ни какого-либо другого естественного препятствия. Русло реки Коппермайн было глубоким и широким. Ее прозрачные воды, питаясь таянием снегов, неслись довольно быстро, но нигде не образовывали бурных стремнин. Чрезвычайно извилистая в верховьях, река мало-помалу выравнивалась и иногда на пространстве нескольких миль текла совсем прямо. По ее широкому и плоскому берегу, покрытому мелким твердым песком и кое-где поросшему низкой сухой травой, легко скользили полозья саней, и весь поезд свободно разворачивался во всю длину. На ровной гладкой дороге почти не встречалось подъемов, и собаки бежали дружно.
Итак, отряд быстро продвигался вперед. Ехали днем и ночью, если только это выражение применимо по отношению к стране, над которой солнце, описывая почти горизонтальную дугу, можно сказать, совсем и не заходит. В этих широтах ночь по-настоящему не длится и двух часов, и в весеннее время утренняя заря тотчас сменяет вечернюю. Погода стояла прекрасная, небо было чистое, хотя и несколько затуманенное на горизонте, и путешествие совершалось при самых благоприятных обстоятельствах.
