Сладкая жизнь - Мейл Питер (книги онлайн полные версии бесплатно .txt) 📗

Теперь нам предстояло решить исключительно важный вопрос, нужны ли мне пуговицы на рукаве над манжетой. Без них, объяснили мне, разрез рукава будет растопыриваться и выглядеть неэлегантно. Конечно же, я заявил, что пуговицы мне необходимы.

А как я отношусь к монограммам? Очень плохо, решительно ответил я. Особенно если они вышиты на манжетах или на груди. Жозеф понимающе покивал. Как-то он задал вопрос о монограммах клиенту из Америки, и тот в ответ свирепо рявкнул: «Я и без них знаю, как меня зовут!» Было решено, что никаких монограмм на моих сорочках не будет.

Теперь нерешенным оставался лишь один небольшой вопрос — тот самый, который французы с безжалостной точностью называют «la doulou-reuse» [8]— болезненный момент оплаты счета. Для того чтобы ее осуществить, нам, естественно, опять пришлось воспользоваться лифтом. По дороге к нему я обратил внимание на висящее на стене в рамке свидетельство, датированное 1869 годом. В нем принц Уэльский официально подтверждал, что мсье Шарве является его официальным поставщиком сорочек в Париже (по всей видимости, у принца имелись поставщики во всех городах, которые он регулярно посещал; возможно, это было вызвано недостаточной эффективностью прачечных того времени).

Я расплачивался с сидящим за столом джентльменом, за спиной которого юная леди закутывала сорочки, шарфы и галстуки в пену нежнейшей оберточной бумаги, после чего бережно укладывала их в коробки с эмблемой «Шарве». Оплату можно производить наличными, или чеком, выписанным на французский банк, или кредитной картой, но как бы вы ни платили, вам потребуется немалая выдержка, чтобы сдержать невольный испуганный возглас.

Этот счет и сейчас лежит предо мной на столе. Лучше испугайтесь сейчас, чтобы сохранить хладнокровие потом. Каждая сорочка обошлась мне в тысячу девятьсот франков или приблизительно в триста пятьдесят долларов. Да, надо признать, что выбранный мной сиайленд несколько дороже обычного поплина, а готовая рубашка обошлась бы мне в какие-нибудь сто семьдесят пять долларов. Но как обидно было бы посетить «Шарве» и не покататься на лифтах, не побродить среди рулонов ткани, не уделить должного внимания воротникам и манжетам и не провести большую часть дня в обществе любезного и осведомленного Жозефа.

И кстати, теперь мне никогда не придется ходить по магазинам в поисках хорошей сорочки. У меня есть телефон «Шарве», а у «Шарве» есть мои мерки. При желании я могу, не покидая Прованса, истратить несколько тысяч долларов в течение одного короткого телефонного разговора, а через три недели наш почтальон доставит мне целую гору красивых коробок из Парижа. Хотя, с другой стороны, мне и самому совсем не трудно съездить в Париж, а ту комнату, где хранятся рулоны ткани, я бы с удовольствием посетил еще раз.

Жозеф пожелал мне приятного вечера и проводил до дверей. Солнце медленно опускалось за Вандомскую площадь, и тут я очень кстати вспомнил о еще одном неоценимом преимуществе «Шарве»: отсюда всего несколько шагов до бара «Хемингуэй» в «Ритце».

Лоза и магия

За всю мою долгую алкогольную карьеру мне впервые предлагали выбрать вино к завтраку.

Случилось это в городке Бузи, в самом сердце Шампани, в доме гостеприимного Жоржа Весселя, куда мы заглянули, чтобы подкрепиться перед началом трудного дня. Мсье Вессель, крупный добродушный мужчина, явно считал, что сегодня обычного завтрака нам не хватит, для того чтобы дотянуть до ланча. Стол ломился от тарелок с разнообразными charcuterie [9], корзинок с солидными кусками багета и бутылок с собственным шампанским хозяина. Позже, когда дело дошло до острых местных сыров, появилось и «Бузи», единственное красное вино, производимое в Шампани.

Возможно, горожанину, привыкшему завтракать чашечкой черного кофе и половинкой булочки с отрубями, такое меню покажется чрезмерным, но нам и в самом деле предстоял длинный и насыщенный день, к которому следовало хорошо подготовить желудок и вкусовые рецепторы во рту. В таких ситуациях я всегда предпочитаю довериться местным обычаям. Аборигенам виднее.

Этой поездке в прославленную провинцию предшествовал разговор с моим французским приятелем, в котором я с несвойственной мне честностью признался, что ничего не знаю о шампанском. Вернее, знаю не больше, чем простой, хотя и страстный любитель этого дивного напитка. Его производят и великие дома, и мелкие виноградари; бывают годы удачные и неудачные, бывает легкий или тяжелый вкус, крупные или мелкие пузырьки. Кроме того, в нем удивительным образом соединяется дух праздника и романтической тайны, и его создают истинные художники, но вот о том, каким образом они это делают, я имел только самое смутное представление. Как любовь красивой женщины или идеальные pommes frites [10], шампанское надо не анализировать, а принимать с благодарностью.

Мой воспитанный друг не стал вслух удивляться такому невежеству, но явно запечатлел в памяти этот пробел или, вернее сказать, зияющую дыру в моем образовании, а потому через несколько недель позвонил и сообщил, что организовал для меня образовательный тур, очень удачно совпадающий с сезоном vendange [11]. Таким образом мне предоставлялась возможность понаблюдать за превращением даров природы в нектар с самого начала.

Вот так я и оказался в Бузи, и сразу после завтрака меня ожидал первый урок. Мы отправились в Эперне, на улицу с дивным названием авеню де-Шампань, на встречу с мсье Андре Бавере.

Этот веселый и добродушный человек (я нисколько не удивляюсь, что их так много в Шампани) облечен огромной ответственностью: именно от него зависит вкус и аромат шампанского, производимого домом Перрье Жуэ. Легкость, тонкость и свойственная только ему элегантная изысканность должна оставаться неизменной из года в год, невзирая на капризы погоды и подчас непредсказуемое поведение лозы. Это постоянство и узнаваемость при массе изменчивых условий, пожалуй, самая главная проблема для тех, кто создает великое шампанское. А его именно создают, причем вручную — купажируют, смешивая несколько «светлых вин», полученных из разных сортов винограда, разных годов урожая, с разных участков земли.

Все начинается, объяснил мсье Бавере, с шопинга. Он подвел нас к висящей на стене карте, на которой нашлось место для всех деревень и виноградников Шампани. Каждый год он закупает виноград с тридцати шести различных участков и потом смешивает его в пропорции, которая раз от раза меняется в связи с изменениями качества ягод. Вот почему для создания шампанского невозможно использовать компьютер: он никогда не заменит человеческого носа и вкуса. А кроме того, компьютер не умеет сплевывать, а это, как выяснилось, является важнейшей частью процесса.

Итак, виноград закуплен, перебродил, и теперь надо составить из разных сортов один напиток, узнаваемый и отвечающий самым высоким стандартам. Из офиса мы перешли в соседнее, предназначенное для дегустации помещение. Посредине стоял белый лабораторный стол с кучей простых зеленых бутылок и целой армией пустых бокалов. В каждом углу я обнаружил по высокой crachoir [12]и очень скоро с удовольствием ими воспользовался, потому что вина из бутылок оказались до того молодыми и терпкими, что от них сводило челюсти. Пока мы пробовали и сплевывали, я все больше проникался уважением к человеку, способному ориентироваться во всем этом многообразии вкусов. Конечно, вина были разнородными, и это чувствовал даже я, но как, прибавив одно к другому, можно сотворить одно гармоничное целое? Чем-то процесс купажирования похож на создание духов, но только он гораздо сложнее, поскольку получившаяся в итоге композиция должна быть приятной еще и на вкус.