Путешествие по Камчатке в 1908--1909 гг. - Комаров Владимир Леонтьевич (читать книги бесплатно полностью .txt) 📗
На места младших помощников я пригласил своих слушателей по Петербургскому университету, студентов-естественников Леонтия Григорьевича Раменского и Всеволода Павловича Савича. Оба они, по моему предложению, исследовали в течение лета 1907 г. растительность озер и болот Ямбургского уезда, а также берегов Чудского озера и р. Наровы и показали себя хорошими работниками. Еще большее значение имело, однако, то обстоятельство, что оба они много работали в криптогамическом отделении гербария Петербургского ботанического сада над исследованием споровых растений.
Такой состав позволял распределить работу ботанического отдела следующим образом:
Комаров -- коллектирование и изучение цветковых растений; метеорологические наблюдения.
Безайс -- агрономические исследования, изучение почв; вспомогательное коллектирование цветковых.
Раменский -- исследование болот и озер; коллектирование и изучение мхов и водорослей; вспомогательные метеорологические наблюдения.
Савич -- коллектирование и изучение споровых, в особенности лишайников; фотография.
Сверх того, в качестве добровольца я принял в состав отдела моего двоюродного брата, также студента-естественника Петербургского университета Сергея Николаевича Поршнякова, ехавшего на свои собственные средства и предполагавшего производить вспомогательные исследования по зоологии.
Вместе мы выработали план снаряжения и в течение февраля и марта 1908 г. непрерывно хлопотали над его своевременным изготовлением. Метеорологические инструменты были заказаны мастерской Ф. О. Мюллера, планктонные сетки и аппараты для добывания проб ила и грунта -- Цвиккерту в Киле; палатки, вьючные ящики и сумы, а также капковая складная лодка для перевозки на вьюке -- фирме Кебке и т. д.
Мы брали с собой 4 фотографических аппарата (2 разм. 9х12; и 2 -- 13х18; объективы Цейса; камеры "Alpine" Фохтлендера и "Globus"), 6 психрометров Фуса, 6 анероидов, 1 ртутный барометр Фортена-Фуса, 1 гипсотермометр, 6 почвенных термометров в эбонитовых трубках (для глубин 0,1 ми 0,8 м), затем термометры -- родниковые системы А. В. Вознесенского, пращи минимальные, 1 глубоководный Негретти и Замбра, гигрометры Лампрехта. Для сушки растений были заготовлены 30 прессов с железными рамками как занимающие меньше места, запас суконок и пр. Для агрономических опытов был взят набор семян полевых и огородных, преимущественно северных (финляндских) сортов, все необходимое для съемки пробных участков, некоторые удобрения и все необходимое для подсчета ценности леса на пробных участках.
Благодаря ходатайству Русского географического общества, министерство путей сообщения дало нам при обыкновенной плате за билеты II класса отдельный вагон от Петербурга до Владивостока; морское министерство обещало доставить экспедицию из Владивостока в Петропавловск и обратно, насколько это будет осуществимо реально; администрация Приморской области оказала содействие в форме открытых листов; наконец, военное ведомство отпустило бесплатно 80 кавалерийских берданок и соответствующее количество патронов, которые и были впоследствии поделены между пятью отделами экспедиции, частью для вооружения рабочих, частью для раздачи населению в обмен на различные услуги.
Особенно горячее участие во всех этих хлопотах и переговорах принадлежит Ю. М. Шокальскому, который все время относился к экспедиции так, как если бы она была его личным делом, и чрезвычайно много способствовал ее успеху.
За несколько дней до отъезда все наличные участники экспедиции собрались у П. П. Семенова-Тян-Шанского, который и напутствовал их речью, указав на большую важность экспедиции как в научном, так и в практическом отношении и на необходимость дружной и согласной работы.
21 апреля 1908 г. все мы со всем снаряжением тронулись из Петербурга в путь с почтовым поездом Вологодской железной дороги. Предоставленный министром путей сообщения в распоряжение экспедиции вагон вместил, кроме пяти членов ботанического отдела, еще зоологов В. Л. Бианки, П. Ю. Шмидта, А. Н. Державина, гидролога В. Н. Лебедева, препаратора Л. Бэра, геологов С. А. Конради, Е. В. Круга, В. М. Козловского и Н. Г. Келя {* Правильно: Келля. -- Прим. ред., 2008 г.}; двое последних ехали с женами, так что всего составилась компания в 16 человек. Оставшиеся свободными места и часть проходов мы заняли багажом экспедиции, что значительно помогло нам, так как провоз багажа до Владивостока, благодаря высокому тарифу Китайской восточной железной дороги, очень дорог, и ботаническому отделу пришлось за ту часть своего груза, которая была сдана в багаж, уплатить 400 руб. Путь по железной дороге, разумеется, описывать нечего. Во Владивосток мы приехали 11 мая, пробыв в пути 19 суток. По дороге на ст. Тайга к нам присоединился нанятый мною, при любезном содействии проф. П. Н. Крылова в Томске, уроженец г. Сургута на Оби И. Г. Кайдалов, взятый на должность старшего рабочего; он заведовал впоследствии оба года хозяйством ботанического отдела, а первое время на Камчатке был более месяца нашим единственным рабочим на все руки.
Во Владивостоке мы пробыли всего шесть дней в непрерывных хлопотах по заготовке провианта, оружия, кухонных принадлежностей и различных мелочей, необходимых для путешествия и жизни в необитаемых или малообитаемых странах. Кроме того, заняли много времени выправка бумаг и улаживание переезда на Камчатку.
За отсутствием в данное время рейсов казенных судов (налицо был только небольшой пароход "Лицун", который мог взять не более шести человек пассажиров), мы должны были ехать на зафрахтованном Добровольным флотом для почтовых рейсов на Камчатку и Анадырь норвежском пароходе "Эйтин" ("Eutin", капитан Langschwager). В 5 час. дня 18 мая "Эйтин" отошел от пристани. Пассажирами были 11 участников нашей экспедиции, Е. И. Жуковский, ехавший также в Петропавловск, где он должен был войти в состав экспедиции переселенческого управления, только что перед тем отправленной на Камчатку, и один японский деятель, основатель Общества северных рыбных промыслов, который в 1907 г. напал с 200 рыбаков на сел. Явино (юго-запад Камчатки), но был взят в плен камчатским ополчением. Морское путешествие с обычным для этого рейса заходом в Хакодате прошло совершенно гладко, без единого шторма. В Хакодате погрузили на палубу два больших японских баркаса из дерева хиноки (Cryptomeria japonica S. Z.), называемых, с японского, кунгасами или фунгасами; кунгасы эти необходимы для выгрузки в неудобных камчатских портах, так как лишь в Петропавловске пароход может подходить к берегу.
Со времени академика К. И. Максимовича, описавшего Хакодате в 1861 г., порт этот сильно разросся. Одинокая скалистая масса у входа в залив, на внутренней стороне которой, у подножия, амфитеатром раскинулся город, ощетинилась батареями и фортами. Узкая песчаная коса, соединяющая город с о-вом Иезо, бывшая в то время пустынной, теперь вся застроена и прорезана вдоль железной дорогой на г. Саппоро. Ближе к городу на ней расположены обширные лесные склады, так как Хакодате теперь является центром лесной торговли. Благоустроенные леса Иезо дают главную массу всего строительного материала, потребляемого Японией. Самый город сгорел в 1906 г. дотла, теперь еще не вполне отстроился, и унылые места пожарищ режут глаз даже на главной улице. Зеленые склоны, возвышающиеся над городом и украшенные хвойным лесом, не доступны для экскурсий, так как входят в район крепости, но в самом городе есть хороший парк и в нем интересный музей, посвященный морским промыслам. Правее города целый лес мачт рыбачьей флотилии, собирающейся теперь к выходу в море. Хакодате -- центр северной рыбопромышленности; отсюда выходят почти все рыболовные суда, крейсирующие в наших водах. Здесь же закупают снасти, суда, соль и нанимают рабочих и засольщиков, и здесь же осенью продают добрую часть своего улова и наши рыбопромышленники. Кроме того, здесь же помещается крупная банкирская фирма "Демби и Сыновья", специально занятая субсидированием японской рыбопромышленности. Владелец этой фирмы -- натурализовавшийся, женатый на японке американец, и сыновья его, таким образом, наполовину японцы.
