Ветер в траве - Динец Владимир (читать книги без регистрации TXT) 📗
Видел он меня впервые в жизни. Поражаясь собственной наглости, я попросил включить меня в состав Экспедиции для получения групповой визы. Реакция Петра Дмитриевича меня буквально потрясла. Во-первых, он не послал меня немедленно куда подальше. Во-вторых, он не швырнул пепельницу мне в голову. В-третьих, он не потребовал тысячу-другую баксов за услугу. Он просто сказал:
— Паспорт с собой? Пишите заявление. Кстати, у нас в Улан-Баторе есть база. Не «Хилтон», конечно, но банька есть и питание отличное. Не хотите воспользоваться?
«Издевается, — подумал я, — сейчас милицию вызовет».
Вместо этого Петр Дмитриевич взял мое заявление и будничным тоном сообщил:
— Пара наших сотрудников едет в Улан-Батор в следующий вторник. Если хотите, мы и на вас возьмем билет. И постарайтесь запастись рекомендательным письмом от какой-нибудь иностранной организации. А то наших там сейчас не очень любят.
За полгода работы в Компании я настолько отвык от нормальных человеческих отношений, что после встречи с Петром Дмитриевичем несколько дней был буквально в шоке. Хотя мне все время казалось, что здесь что-то не так и в последний момент все сорвется, я на следующее же утро написал заявление об уходе и ухитрился всего за пять дней собрать положенные тридцать подписей в обходном листе. Составить на компьютере рекомендательное письмо от Национального Географического общества США было делом пяти минут. Кстати, за все путешествие этот «ярлык» мне так ни разу и не понадобился. В следующий вторник, нагруженный продуктами на пять дней пути, я заполз в поезд и упал на свою полку в совершенно ошалевшем состоянии.
К моему удивлению, двух сотрудников экспедиции в вагоне не оказалось. Он был весь заполнен семьями шахтеров, которые работали в Монголии, а сейчас возвращались из отпуска. На каждой большой станции я делал вылазку вдоль поезда, пытаясь обнаружить коллег, но они никак не попадались. Зато я повстречал несколько туристов из разных европейских стран. Пятидневное путешествие в поезде, которое нами воспринимается как неизбежное зло, для них — роскошный отдых. Они платят за билеты довольно приличные деньги и наслаждаются путешествием на знаменитом «Транссибирском экспрессе» через дикую глухомань.
Экзотика!
На самом деле трудно найти более скучный маршрут, чем Транссибирская магистраль.
Земли вдоль нее давным-давно освоены, леса в основном вырублены, и смотреть, кроме разве что кусочка Байкала, совершенно не на что. БАМ или дорога Тайшет-Абакан гораздо красивее и интереснее, но про них мало кто знает.
В этот раз к тому же весь первый день шел дождь. Только за Уралом выглянуло солнце, но это была как раз самая нудная часть пути — бесконечные березняки Западной Сибири, которые вдобавок оказались на многих участках объедены шелкопрядом. Поскольку путь был скучен, а шахтерские дочки — слишком застенчивы, я взял у одного из туристов путеводитель по Монголии и принялся читать.
К тому времени я имел примерно такое же представление об этой стране, какое имеют американцы о России, где, как известно, по улицам ходят медведи и все поголовно играют на балалайках. Но эта книжка меня буквально добила. С садистским наслаждением автор расписывал грязь, нищету, бескультурие, патологическую неорганизованность, агрессивность и тупость монголов. Чего стоит хотя бы такой пассаж:
«Если вы все же, вопреки нашим советам, рискнете оказаться вне пределов Улан-Батора, и в какой-нибудь деревне вас попытаются забросать камнями, скорее всего, это будет означать, что вас приняли за русского. В таком случае громко кричите „Америка, Америка!“ — это единственная западная страна, о существовании которой известно большинству монголов.»
Сейчас, после того, как я познакомился с гостеприимным и доброжелательным монгольским народом, вспоминать об этом смешно, но тогда было не до смеха.
Утешало лишь то, что большинство приведенных описаний можно было с таким же успехом отнести к моей собственной стране.
— Монголы, конечно, не подарок, — укрепил мои опасения шахтер, сосед по купе. — Сложный народ.
— Жалко их, — вставила его жена.
— Почему? — поразился он.
— Мы-то через год-два домой уедем, а им там жить…
Прочитав путеводитель, я достал из рюкзака допотопный разговорник и начал изучение монгольского языка. Он не особенно сложен. Вот некоторые монгольские слова и фразы:
СССР — ЗСБНХУ туалет — бие засах газар батон — поц выходные дни — бямба ням телеграф — цахилгаан мэдээний газар мы из Советского Союза — бид зовлот холбоот улсаас ирсэн ружье — буу плохо — муу пыль — оо кошка — муур бабочка — эрвээхэй я не говорю по-монгольски — би монгоолор ярдаггуй где? — хаана?
когда? — хэзээ?
Многочисленные сдвоенные буквы в устной речи, как правило, игнорируются. Пока в Монголии пользуются русским алфавитом (с добавлением двух гласных букв), хотя некоторые монголофилы и великомонгольские шовинисты добиваются возвращения к монгольской письменности, которой пользуются во Внутренней (китайской) Монголии.
Поскольку монгольская письменность намного сложнее, вряд ли на нее когда-нибудь действительно перейдут.
Начиная с Тайшета на всех станциях разворачивалась бурная челночная торговля.
Кто-то продавал пляжные тапочки, заколки и кофточки прямо на перроне, кто-то шустро обменивался огромными баулами с земляками, вышедшими к поезду. Из-за давки на перронах мне пришлось оставить попытки отыскать сотрудников Экспедиции, и я наблюдал за тем, как продавцы обманывают покупателей и наоборот. У покупателей самым простым приемом было взять товар и убежать, а продавцы-монголы старались всучить брак в последний момент перед отходом поезда. Почти на каждой станции кто-нибудь срывал стоп-кран, потому что не успевал получить деньги за товар.
Но вот за Улан-Удэ начались степи. Стайки голубых сорок сновали в приречных ивняках, пару раз мелькнули даурские куропатки, а в небе я заметил одиноко кружащегося орла.
На маленькой пограничной станции мы простояли шесть часов. Сначала шмон, потом разборка с «нарушителями режима» (особенно долго трясли явного шпиона — монгольского парнишку лет шестнадцати), потом беготня по крышам вагонов в погоне за «зайцами»… Скучавшие туристы то и дело просили меня перевести всевозможные надписи, покрывавшие фасад вокзала, и поражались их однообразию. Мне же особенно понравилась надпись на локомотиве, стоявшем на соседнем пути: «Осторожно!
Паровоз управляется одним лицом!»
Наконец вывеска «Кафе Синильга», свидетельствующая о похвальной начитанности владельцев, медленно поплыла назад, мы прокатились пару километров до монгольской станции — и там проторчали еще пять часов перед точно таким же вокзалом с точно такими же надписями. Естественно, все это время туалеты были заперты, и пассажирам приходилось стоять в очереди к щелям между вагонами.
Бедные застенчивые шахтерские дочки! Зато туристы от такой экзотики были просто в восторге.
Монгольские пограничники по пьяни забрали у меня бумажку, заменявшую визу, без которой, как потом выяснилось, я мог бы до сих пор безуспешно пытаться выехать обратно. Хорошо, что я не поленился запастись ксерокопиями всех документов!
Когда утром я выполз из купе, за окном снова шел дождь. Мокрая степь ярко-зеленого цвета тянулась вдоль дороги, забираясь вдали на склоны невысоких хребтов — отрогов нагорья Хэнтэй. Пейзаж выглядел довольно уныло, но мне сразу бросилось в глаза обилие животных, которые у нас в стране давным-давно занесены в Красную книгу. У каждого озерка расхаживали журавли-красавки и черные аисты, на столбах восседали степные орлы и курганники, а среди травы тут и там виднелись жирные монгольские сурки-тарбаганы. При этом, хотя постоянных домов почти не было видно, повсюду стояли юрты. Значит, природа здесь лучше сохранилась не только потому, что плотность населения меньше — к ней еще и относятся по-другому.
Вскоре поезд преодолел перевал, спустился в долину реки Толы, и мы прибыли в Улан-Батор. Написав на картонке большими буквами аббревиатуру Экспедиции, я встал у выхода с перрона и вскоре отловил не только моих неведомых спутников, но и встречавшую их машину. Нас ждали банька, вкусный ужин и отдых. Путешествие явно начиналось не так уж плохо.
