Острова пряностей - Северин Тим (читать книги полностью TXT) 📗
Всего за месяц работы Уоллесу удалось накопить 100 фунтов, и этого было достаточно для осуществления его мечты — путешествия в тропики. Он написал Бейтсу, приглашая его совершить совместное путешествие по Амазонке. Он мечтал подняться по реке вверх, в тропический лес, и собрать коллекцию редких и неизвестных науке видов, насекомых и животных, особенно великолепных редких птиц бассейна Амазонки. Некоторые образцы они собирались оставить себе; другие послать в Европу на продажу, чтобы окупить путевые расходы. Но конечная цель была гораздо более амбициозной: вместе они смогут собрать данные для решения загадки о происхождении видов.
Когда Уоллес подплывал к островам Ару в восточной Индонезии через восемь лет, загадка о происхождении видов еще не была им решена, хотя какие-то проблески решения уже мелькали в его голове. Но он уже был вполне уверен в том, что идея финансирования собственных поездок путем продажи собранных коллекций редких видов, вполне оправдавшая себя в экспедиции с Бейтсом по Амазонке, в Индонезии будет еще более успешна. Острова Ару представляли собой настоящий Клондайк для орнитолога; здесь обитали легендарные райские птицы — редкость, за которую можно было выручить хорошие деньги. Столетиями моряки и путешественники привозили чучела и перья этих птиц в Европу. Удивительные цвета и необычные формы перьев разжигали любопытство, порождая самые фантастические догадки. Говорили, например, что эти перья принадлежат не настоящим земным птицам, а небесным созданиям. Они никогда не спускаются на землю, потому что у них нет ног, и либо летают всю жизнь по небу на своих шелковистых золотых крыльях, либо свешиваются с ветвей головой вниз, уцепившись за них чрезвычайно длинными изогнутыми хвостовыми перьями. Эти слухи возникали потому, что очень мало кто из европейцев видел райских птиц в их естественной среде обитания собственными глазами и все судили только по чучелам, которыми торговали местные жители, — а при изготовлении чучел ноги птиц отрезали. Линней, великий естествоиспытатель, исследовал кости и перья нескольких райских птиц — примечательно, что оба вида, которые ему удалось классифицировать, были привезены с островов Ару.
Теперь Альфред Уоллес мог сам посмотреть, где и как живут райские птицы, и, что не менее важно, собрать образцы, которые можно будет продать в Лондоне за круглую сумму. Уоллес слышал только об одном или двух французских судах, которые ненадолго бросали якорь у берегов Ару, и о единственном натуралисте месье Пейене из Брюсселя, который провел здесь несколько дней, но без особых результатов. Сколько-нибудь определенная информация имелась только о 20 видах птиц и насекомых с островов Ару; остальных предстояло найти и описать Уоллесу.
Доббо в сезон торговли (из книги «Малайский архипелаг»)
Он высадился в Доббо — единственном месте архипелага Ару, покрытого болотами и мангровыми зарослями, которое можно было с некоторой натяжкой назвать человеческим поселением. Уоллес нашел, что Доббо «на первый взгляд представлялось самым странным и Богом забытым местом в мире». Этот поселок становился временно обитаемым в торговый сезон, когда китайские купцы и бугийские торговцы высаживались на низкую песчаную отмель. Здесь они занимались починкой и приведением в порядок домишек, крытых пальмовыми листьями, которые мало чем отличались от сараев и использовались как база для временного пребывания на острове. Торговцы проводили здесь пять или шесть месяцев, а местные жители приносили им чучела и перья птиц, жемчуг и сушеных моллюсков; иногда торговцы сами садились в лодки и отправлялись в экспедиции к еще более отдаленным уголкам архипелага. Когда Уоллес прибыл сюда 8 января 1857 года, выяснилось, что он на пару недель опередил основной поток постояльцев. Все население Доббо в тот момент составляло полдюжины человек — китайцев и буги. Но, как выяснилось, найти жилье все равно было довольно сложно. Любая хижина, какой бы развалюхой она ни была, кому-то принадлежала и ждала появления своего владельца. А все свободные дома были либо наполовину недостроенными, либо стояли без крыши, либо оказывались Уоллесу не по карману. Наконец с помощью капитана прау удалось договориться об аренде дома, хозяин которого должен был отсутствовать еще несколько недель. Уоллес сколотил из досок подобие рабочего стола и полки для книг, бросил на пол несколько ковриков, поставил плетеное кресло и ящики с коллекциями и проделал небольшое отверстие в стенке, выложенной из тех же пальмовых листьев, чтобы в комнате стало посветлее и можно было работать за самодельным столом. Уоллесу не терпелось приняться за работу. «Хотя мое жилье представляло собой самый темный и убогий сарай, который только можно вообразить, я был так доволен, словно поселился в прекрасно обставленном особняке, и предвкушал с огромной радостью, как я проведу здесь следующие несколько недель за работой».
За пять месяцев, проведенных на островах Ару, Уоллес наблюдал необычайные изменения Доббо. В течение всего января не иссякал поток лодок с торговцами — прибыли 15 больших прау с Макассара и сотня более скромных лодочек с Кай-Бесара, побережья Новой Гвинеи и дальних (наружных) островов Ару. Люди бросали якорь у берега или вытаскивали свои лодки на пляж, чтобы очистить борта от наросших водорослей и ракушек и заново их покрасить; в этом случае команды перемещались в бамбуковые хижины на берегу. В поселке кипела жизнь. Уоллес никак не мог понять — так же, как на корабле он поражался согласованности действий матросов в отсутствии формального управления, — каким образом столько людей, не сдерживаемых какими-либо правилами, без надзора полиции и в отсутствии судебной власти, столь хорошо ладят между собой. Доббо был забит до предела «разномастным, невежественным и вороватым» народом — китайцами, буги, полукровками с Явы, выходцами с Серама; дополняли эту пеструю картину полудикие папуасы с Тимора и расположенных дальше к югу островов. Но эти люди, какими бы далекими от цивилизации они ни были, «не перерезали друг другу глотки, и столь разношерстное общество не впадало в состояние анархии, которое, казалось бы, неизбежно при таких обстоятельствах. Это было удивительно».
Наблюдения заставили его предположить, что, возможно, в европейских странах слишком сильна центральная власть и слишком много людей заняты управлением и что если «тысячи адвокатов и барристеров проводят всю жизнь, объясняя нам, что означают те или иные парламентские законы», то «пусть даже в Доббо недостаточно управленцев, зато у нас в Англии их явный избыток».
Уоллес решил, что основная причина, по которой в Доббо царят мир и порядок, та, что все приехали сюда с одной целью — торговать, и спокойная обстановка, необходимая для торговли, в интересах всех присутствующих. Таким образом, небольшая песчаная коса была местом дружественной встречи различных культур — и различных национальных костюмов. Китайцы с невозмутимым видом вышагивали по единственной улице, их длинные косички едва не касались земли. Туземцы — жители архипелага Ару — носили только набедренные повязки, а их густые курчавые волосы были стянуты огромными деревянными гребнями. Они стучались во все двери и предлагали свой товар, а потом выбирали самую выгодную для себя цену. Молодые моряки с Макассара играли в похожую на футбол игру мячом, выдолбленным из ствола ротанговой пальмы: его подбрасывали в воздух и ловили ногами, локтями и плечами.
Бледно-розовая молния озарила Доббо, когда мы на рассвете подходили на нашей лодке к пристани — спустя 139 лет после пребывания здесь Альфреда Уоллеса. Странный красноватый оттенок объяснялся подсветкой солнца, все еще скрытого за горизонтом. Уже восемь часов бушевала гроза — почти с самого момента отплытия от Кай-Бесара, когда мы отправились на юго-восток к островам Ару. Теперь мы находились почти у самой крайней юго-восточной точки нашего маршрута: в 650 километрах к югу был северный берег Австралии, а сам архипелаг Ару примостился под «брюхом» огромной Новой Гвинеи. На самом деле и с географический, и с биологической точек зрения острова Ару являются продолжением Новой Гвинеи. Будучи отделены от нее мелкими проливами Сахульского шельфа, они имеют много общего в составе флоры и фауны: и там, и там имеются, например, древесные кенгуру, кустарниковые курицы (большеноги) и гигантские папоротники. Долго считавшийся самым отдаленным и труднодоступным из всех индонезийских архипелагов, Ару только недавно сделал шаг навстречу остальному миру: был построен первый аэропорт, способный функционировать независимо от погоды — существенное требование в регионе, где ежегодно выпадает более 2000 мм осадков.
