Песчаный город - Жаколио Луи (бесплатные книги онлайн без регистрации .txt) 📗

Библиотека и гостиная доктора превратилась в настоящий музей, где встречались чучела животных всей страны: лев, медведь, гиена, шакал, лисица, вепрь, носорог, которого доктор убил в провинции Су с берберий-скими охотниками, антилопы, газели, обезьяны и сахар ские страусы…

Хамелеоны, змеи и вообще пресмыкающиеся животные имели своих представителей возле аистов, всех голенастых и хищных птиц, которыми изобилует Марокко.

— Ах, мой бедный Хоаквин, — сказал в одно утро доктор, с задумчивым видом осматривавший все это богатство, — скоро придется расстаться со всем этим.

— Что вы говорите, ваша светлость? — ответил с удивлением кастилец, которого доктор никак не мог приучить употреблять более простое обращение, — разве вы хотите оставить Танжер? Вернуться во Францию, может быть? Не надейтесь оставить меня здесь: потомок Барбозов похож на зайца: он хочет умереть там, где привяжется.

— Как, вы поехали бы со мною, Хоаквин?

— В самые недра земли.

— А если бы со мною вас ждала верная смерть?

— Слишком был бы счастлив кончить жизнь на глазах вашей светлости и, может быть, защитить вас моим телом, — продекламировал старый испанец тем мелодраматическим тоном, который, по крайней мере, у испанцев не исключает настоящего мужества.

Доктор улыбнулся.

— Вам нечего бояться ни того, ни другого… Но мне приятно знать, что я могу положиться на вас.

— Разве мы опять переоденемся кочующими арабами и снова пустимся странствовать по Уед-Нуну, Тафилету или Атласу?

— Не знаю.

— А знаете ли, ваша светлость, что мы играем в опасную игру, выдавая себя за мавров среди всех этих людей?.. Если бы нас узнали, когда мы осмеливались входить молиться в мечеть, нас изрубили бы на куски; к счастью, мы так хорошо вошли в нашу роль, что нас всегда принимали за мусульман.

— Я скоро сообщу вам какие-нибудь новости, Хоаквин; не думаю, чтобы мы долго остались в Танжере.

— Я поеду, куда бы вы ни повезли меня.

— Скажите мне, Хоаквин… вы помните разговор, который мы имели, когда я сюда приехал, о таинственных поступках жителей Квадратного Дома?

— Помню очень хорошо!

— Вы ничего не замечали после того?

— Ничего особенного. Все, что было бы странно в другом месте, здесь очень обыкновенно.

— Кунье и Йомби ничего при вас не говорили о планах своих господ, не упоминали вам о предстоящем продолжительном путешествии?

— Никогда!

— Словом не сообщали вам ничего?

— Ничего… Раз двадцать, после возвращения обоих негров, — одних или с их господами, — я спрашивал, откуда они приехали. Кунье всегда отвечал мне сухим тоном: «Не знаю», а Йомби всегда посмотрит на меня с лукавым видом и скажет: «Я по-французски не говорить и вашего вопроса не понимать. Спросить у господина Темина».

— Это хорошо! Эль-Темин умеет выбирать людей.

Вечером после этого разговора было продолжительное совещание, к которому доктор был допущен только в конце. Был назначен день отъезда. Сам эль-Темин после тщательного обсуждения не нашел нужным отменить ни одной меры или принять новые предосторожности. Барте говорил по-арабски и поддерживал прения о Коране как марабут; он даже вступил в секту аизауа, во время путешествия в пустыню Су. Эль-Темин очень хорошо понимал обыкновенное наречие караванов, и стоило послушать, как доктор говорил с Хоаквином по-арабски и на трех или четырех сахарских наречиях, которых понимали в Тимбукту! Он имел такие удивительные способности к языкам, что уже полгода тому назад мог бы отправиться к берберам, шеллокам, амазиграм, арабам или маврам; все, — когда он надевал их национальный костюм, принимали его за своего земляка. Нигер, по которому путешественники должны были возвратиться, был измерен более чем на пятьсот миль выше Яури; только пора дождей принудила «Ивонну» вернуться в море, Туаре, капитан и Йомби брались довести шхуну до Тимбукту. Словом все было готово, и благоразумие требовало, если уж экспедиция была решена, не откладывать ее больше. Туаре и Йомби, призванные в этот вечер на совет, возобновили свои уверения и подкрепили свои слова тем, что видели суда, возвращавшиеся из Тимбукту, которым была нужна такая же глубина как и «Ивонне». Они получили приказание сняться с якоря завтра и ровно через три месяца стать на якорь в Нигере, как можно ближе к Тимбукту. Им было приказано, идя по реке, осыпать подарками всех прибрежных владельцев и начальников и сдружиться с ними на случай, если путешественников будут преследовать на обратном пути. Йомби сверх того получил какое-то особое поручение.

«Ивонна» была вооружена четырьмя гаубицами и шестью пушками, заряжающимися с казенной части; следовательно, она могла защищаться в случае надобности. Она везла более чем на миллион товаров, назначенных в подарки.

Кунье оставался с караваном. Когда Йомби, простившись со своими господами, обернулся проститься с Кунье, необыкновенное волненье овладело обоими неграми. Они несколько минут пожимали друг другу руку, обменялись долгим взглядом; старые слуги поняли друг друга, и Йомби, прося беречь господ, произнес слова, заставившие вздрогнуть его друга;

— Амбей денанион сетатон доверен Иман.

Эти слова на языке негров вероятно относились к настоящей цели начинающегося путешествия, потому что, когда Барте услыхал их, глаза его наполнились слезами, и даже эль-Темин не мог скрыть своего волнения.

Потом были призваны оба мавра, уже бывшие в Тимбукту с караваном шеллоков и занимавшие в Квадратном Доме должности метрдотеля и повара, и эль-Темин сказал им без всяких предисловий:

— Через неделю мы едем в большой город Джолибы; хотите ехать с нами и служить нам проводниками?

Оба мавра переглянулись с глубоким изумлением.

— Вы колеблетесь?

— Нет, — ответил один из них по имени Бен-Абда, — мы не колеблемся, но каким образом ты, столь же могущественный как эмир эль-Муменин, мог вздумать ехать в город, где не в безопасности даже жизнь правоверных?

— Что тебе за нужда? Отвечай на мой вопрос.

— Мы поедем в Тимбукту с эль-Темином; только мы попросим позволения отнести к нашим родным, живущим на Атласе, все золото, которое накопили здесь, потому что мы никогда не увидимся с ними.

— Почему?

— Потому что мы все будем убиты.

— Не видишь ли ты какого-нибудь способа избегнуть этой опасности?

— Можно попытаться, но за это нельзя взяться только за неделю. Если бы ты и все твои говорили по-арабски, если бы так же, как негры, привезенные тобою с юга, вы все сделались мусульманами, если бы вы могли присоединиться к каравану, — тогда я сказал бы тебе: «Отправимся в Песчаный Город, может быть мы вернемся». Но без всего этого я могу только молчать… Это значило бы вести тебя на смерть… Ты предупрежден; теперь знай, что мы будем тебе повиноваться.

Во все время как Бен-Абда говорил, сияющее лицо эль-Темина как будто говорило доктору и его другу: «Видите, как я был прав, сдерживая ваше нетерпение».

— Итак, решено, — продолжал эль-Темин, обращаясь к обоим маврам, — вы соглашаетесь служить нам проводниками до Песчаного Города?

— Мы дали слово.

— Вот Коран, готовы вы поклясться?

— Готовы!

— Хорошо! Повторяйте за мною следующие слова: «Именем того, кто единый Бог, потому что другого

Бога, кроме него нет.

Именем Магомета, который есть единственный пророк, потому что другого пророка, кроме него, нет.

Мы клянемся провожать и служить проводниками в Тимбукту эль-Темину и всей его свите, оставаться им верными и защищать их ценою нашей крови. Пусть это будет под опасением вечного проклятия! «

Бен-Абда и его товарищ Бен-Шауиа повторили эту клятву слово в слово, положив руку на священную книгу.

— Аллах слышал ваши слова, — сказал с важным видом эль-Темин. — Теперь, вот награда, назначаемая вам.

Он подал каждому чек на сто тысяч франков в банк Соларио Перейра.

— Вы можете получить эти деньги, — продолжал он, — только если мы вернемся здравы и невредимы; но вы можете тотчас навести справки у банкиров и узнаете, что эта сумма, положенная с нынешнего дня на ваше имя, будет вам выплачена с процентами, в тот самый день, как мы вернемся в Танжер. Ступайте и до нового приказания продолжайте вашу службу; а главное, — ни слова никому об этом путешествии!