Герои Малахова кургана - Буссенар Луи Анри (лучшие книги читать онлайн txt) 📗
Кроме того, сюда прибыло много англичанок и француженок, которые, испытав массу неприятностей, решились присоединиться к своим мужьям. Им живется очень дурно в этом городе, полном шума, гама, криков и оргий, где нельзя достать самых необходимых вещей для обихода.
Но они с достоинством переносят свое положение ради своих мужей.
В это время Сорви-голова, после посещения подземелья, испытывает потребность угостить своих товарищей. Он ощущает безумную радость при мысли, что взятое им русское золото послужит для выпивки французам, и двести луидоров, найденные в сундуке, вполне оплатят пирушку, которую он даст в честь своих шакалов, смелых и отборных зуавов второго полка.
Эта пирушка адского патруля производит эффект необычайный. Зуавы собираются кучками, ходят взад и вперед, веселые, с горящими глазами, задрав нос кверху.
Возлияния следуют за возлияниями, и Сорви-голова, карман которого набит золотом, платит по-царски, не считая. Тосты не прекращаются. Пьют за здоровье императора, королевы Виктории, генерала Канробера, генерала Боске, полковника Клэра, капитана Шампобера.
Сорви-голова заказал обед в ресторане.
Зуавы, уже подвыпившие, но еще держащиеся на ногах, с песнями направляются обедать.
Обед изобилует вкусными яствами, острыми приправами, которые возбуждают жажду. Едят хорошо, но пьют еще лучше. Соленый Клюв, профессиональный пьяница, блистательно оправдывает свое прозвище.
А Сорви-голова платит, платит за все, словно первоклассный банкирский дом.
Товарищи, пораженные обилием золота, струящимся из его рук, не верят своим глазам.
– Что ж, ты нашел золотой рудник? – спрашивает трубач. – Или получил наследство?
Сорви-голова смеется и требует шампанского.
– Не продал ли ты душу черту? Отвечай же мне! – настаивает трубач, который, пьянея, становится упрямым как мул.
– Это, мой старый трубач, – восклицает Сорви-голова, – не больше не меньше как московское золото, которое я нашел в потаенном месте, куда вас сведу как-нибудь!
– Русское золото? Не может быть!
– Да, плата за измену, которую я нашел и взял себе!
Неосторожные слова, о которых Сорви-голова горько сожалел потом!
В самом деле, космополитическое население Камышовой бухты представляло собой целый очаг шпионства. Среди этих подозрительных левантийцев, хитрых пронырливых татар, среди всех этих людей, потерявших понятие о чести, об отечестве, нашлось много людей, готовых ради денег служить шпионами. Поэтому в Севастополе, в армии Меньшикова, знали все, что происходило в союзной армии.
…Но время идет. Скоро потушат огни. Пора покидать ресторан, заканчивать пирушку.
Последнее возлияние. Бутылки пусты. Шум, крик, тосты, песни – все это мешается в какой-то хаос. Вдруг зазвучали трубы и барабаны. Тушить огни! Все здесь подчинено военному режиму, даже воровские лавчонки и казино закрываются, словно по волшебству.
Сорви-голова платит по счету и выворачивает свои карманы. Все проедено, пропито до последнего сантима!
– Ну и обед! – говорит Соленый Клюв. – Один восторг!
– Да, замечательный пир! – повторяют гурманы, пересчитывая блюда. – Жареное мясо, суп… филе… овощи и масса всяких вкусных вещей!
– Мы съели верблюда!
– Не может быть!
– Да, сегодня утром верблюд сломал себе ногу… Его забили и приготовили нам под разными соусами. Мы съели целого верблюда!
Зуавы громко хохочут и кричат:
– Браво! Верблюд! Целый верблюд!
Пошатываясь, веселые и довольные, они направляются в траншею, где тянется длинный ряд палаток, ложатся и засыпают праведным сном. На другой день адский патруль чувствует себя скверно, но с обычной смелостью принимается за свое дело, полное тревог и опасностей!
Проходит десять дней. Русские учащают ночные атаки, и – странная вещь!
– они всегда проходят успешно. Измена, предательство помогают им в дерзких вылазках. Главный штаб меняет пароль два раза за ночь. Фальшивые батареи маскируют настоящие. Тщательно скрывается движение войск. Напрасно! Неприятель всегда предупреждается с дьявольской точностью. Между тем начинают распространяться разные слухи о людях, которые бесконтрольно куда-то уходят, Бродят около русских укреплений, делают что хотят. Можно ли доверять этим людям, можно ли быть уверенным в их честности, верности долгу, отечеству и знамени? Начинают говорить об адском патруле и, наконец, о Сорви-голове. Кто первый назвал его? Трудно сказать. Какой-то коварный аноним. Да, Сорви-голова – предатель! Этот пир, заданный им товарищам… Позорная оргия, где адский патруль хвастался русским золотом! Это золото – цена его измены, его бесчестия! А ночные отлучки Сорви-головы? Ночью его видно всюду. Он подглядывает, подслушивает, подстерегает, исчезает, появляется у своих друзей – русских. Конечно, он изменник! И на груди изменника крест Почетного Легиона!
Теперь уже громко обвиняют в измене этого неустрашимого солдата, этого храбреца, которому завидуют втайне. Так продолжается целую неделю. Наконец гроза разражается.
Однажды после полудня Сорви-голова, свободный и веселый, один гуляет по улицам, наблюдая уличную жизнь. Он надеется встретить товарища, который поможет ему истратить деньги, только что полученные от отца.
Но Сорви-голова встречает сержанта Дюрэ, которого он не видел после того драматического эпизода. Как кавалер ордена Почетного Легиона, Сорви-голова имеет право на салют солдат и унтер-офицеров.
Ему лично это вовсе не нужно, но эта честь отдается кресту Почетного Легиона – символу военной заслуги, как выражение величайшего уважения к солдату со стороны отечества.
Остановившись в четырех шагах от зуава, сержант Дюрэ посмеивается и закладывает руки за спину, чтобы показать свое пренебрежение.
Сорви-голова чувствует легкую дрожь – предвестник гнева, и говорит спокойным голосом:
– Сержант, устав требует, чтобы вы отдавали честь кавалеру ордена Почетного Легиона. Потрудитесь повиноваться уставу!
Сержант поворачивается, оглядывается, замечает вблизи отряд линейцев и злобно отвечает:
– Я не отдаю честь кресту, опозоренному изменником, продажным негодяем, шпионом русских!
Эти ужасные слова падают на зуава, как пощечины. В ушах у него звенит, в глазах мутится, горло сжимается, сердце перестает биться. Ему кажется, что он умирает. Дикий вопль вырывается из его груди…
– Негодяй… подлец! Я впихну эти слова тебе назад в глотку! Я убью тебя!
Яростным прыжком Сорви-голова кидается на сержанта, швыряет его, как мяч, бросает на землю, вскакивает на него, лелея мысль убить его, истерзать.
– Ко мне! Товарищи! На помощь! – кричит сержант.
Линейцы бросаются на зуава. Их около десяти человек, предупрежденных заранее, знающих, в чем дело.
– Ах вы негодяи, десять против одного!.. И это французы! – кричит Сорви-голова, колотит их ногами, кулаками, валит на землю.
– Смелее, товарищи! Смелее! – кричит сержант. – Держите его, изменника, позорящего французскую армию! Держите!
Возбужденные этими словами, уверенные, что зуав виноват, солдаты снова кидаются на него. Трое или четверо из них падают на землю под яростными ударами Сорви-головы.
– Скоты! – кричит он громко. – Я – изменник, я – продажный!.. Я убью вас!
К несчастью, поблизости нет ни одного зуава, чтобы помочь товарищу. Несколько торговцев подошли к месту происшествия и с любопытством глазеют на драку.
– Надо кончить с ним! – решает Дюрэ, наклоняется, поднимает обломок сабли, подкрадывается к зуаву и швыряет ему в лицо. Залитый кровью, зуав останавливается, шатаясь, и подносит руки к глазам.
– Негодяй! – кричит он. – Я вырву твое подлое сердце! Ко мне! Шакалы! Ко мне! – испускает он отчаянный вопль.
Солдаты хватают его, валят на землю, впихивают ему в рот платок и связывают. Вот Сорви-голова – обезоруженный, неподвижный, как труп, с окровавленным лицом – в полной власти своего смертельного врага! Сержант наклоняется к нему и говорит ему тихим, шипящим от злобы голосом:
