Дети капитана Гранта - Верн Жюль Габриэль (книги без сокращений .TXT) 📗

Этот мужественный мальчик покорил сердца своих спутников. Паганель, особенно к нему привязавшийся, майор, несмотря на свой холодный вид, — все его полюбили, но больше всех Гленарван. Когда он узнал об исчезновении Роберта, то пришел в отчаяние. Ему представлялось, что несчастный мальчик лежит на дне какой-нибудь пропасти и тщетно зовет на помощь его, своего второго отца.

— Друзья мои, друзья мои, — говорил Гленарван, с трудом удерживая слезы, — надо его искать, надо его найти! Не можем же мы его так бросить! Ни одна долина, ни одна пропасть не должны остаться не обследованными до конца. Обвяжите меня вокруг пояса веревкой и спустите в эти пропасти. Я хочу этого! Слышите: хочу! Только бы Роберт был жив! Как без него осмелимся мы найти его отца? И что это будет за спасение капитана Гранта, если оно стоило жизни его ребенку!

Спутники Гленарвана молча слушали его. Чувствуя, что он жаждет прочесть в их взгляде хотя бы тень надежды, они опускали глаза.

— Ну что ж, — продолжал Гленарван, — вы слышали меня. Вы молчите! Так вы не надеетесь? Ни на что не надеетесь?.

Несколько минут длилось молчание. Наконец заговорил Мак-Наббс:

— Кто из вас, друзья мои, помнит, в какой именно момент исчез Роберт?

Ответа на этот вопрос не последовало.

— Скажите, по крайней мере, подле кого был мальчик во время спуска? — продолжал майор.

— Подле меня, — отозвался Вильсон.

— До какого же момента ты видел его подле себя? Постарайся припомнить… Говори!

— Вот все, что я помню, — ответил Вильсон — минуты за две до толчка, которым кончился наш спуск, Роберт, уцепившись за пучок лишайника, еще был подле меня.

— Минуты за две? Подумай хорошенько, Вильсон. Минуты могли показаться тебе очень длинными. Не ошибаешься ли ты?

— Думаю, что не ошибаюсь. Да, именно так: минуты за две, а быть может, и того меньше.

— Пусть так. Где же находился Роберт: справа или слева от тебя? — спросил Мак-Наббс.

— Слева. Я еще помню, как его пончо хлестало меня по лицу.

— Сам же ты от нас где был?

— Тоже слева.

— Итак, значит, Роберт мог исчезнуть только с этой стороны, — проговорил майор, поворачиваясь к горам и указывая вправо. — Прибавлю еще, что, принимая во внимание время исчезновения мальчика, можно с достоверностью сказать, что он упал на ту часть горы, которая ограничена снизу равниной, а сверху — стеной в две тысячи футов. Здесь, в этом районе, поделив его между собой, мы должны его искать, и здесь мы его найдем.

Никто не добавил к этому ни слова. Путники взобрались на склоны гор и начали на разной высоте поиски. Держась вправо от линии спуска, они обыскивали малейшие трещины, спускались, рискуя жизнью, до дна пропастей, местами заваленных обломками массива, и выбирались оттуда с окровавленными руками и ногами, в изодранной одежде. В течение долгих часов вся эта часть Кордильер, за исключением нескольких совершенно недоступных плоскогорий, была обследована самым тщательным образом, причем ни одному из этих самоотверженных людей и в голову не пришло подумать об отдыхе. Но, увы, все поиски оказались тщетными. Видимо, бедный мальчик нашел в горах не только смерть, но и могилу, навеки сокрытую надгробной плитой какой-нибудь огромной скалы.

Около часа дня Гленарван и его спутники, разбитые усталостью, удрученные, сошлись на дне долины. Гленарван глубоко страдал. Он почти не говорил, и с губ его слетали все одни и те же слова, прерываемые вздохами:

— Не уйду отсюда! Не уйду!..

Всем понятно было это упорство, ставшее навязчивой идеей, и каждый отнесся к нему с уважением.

— Подождем, — сказал Паганель майору и Тому Остину, — отдохнем немного и восстановим свои силы. Это нужно нам независимо от того, возобновим ли мы поиски или будем продолжать путь.

— Да, — ответил Мак-Наббс, — останемся здесь, раз этого хочет Эдуард. Он надеется… но на что?

— Бедный Роберт! — промолвил Паганель, вытирая слезы.

В долине кругом росло множество деревьев. Майор выбрал место под группой высоких рожковых деревьев и распорядился разбить здесь временный лагерь. Несколько одеял, оружие, немного сушеного мяса и риса — вот все, что уцелело у наших путешественников. Речка, протекавшая поблизости, снабдила их водой, еще мутной после обвала. Мюльреди развел на траве костер и вскоре предложил Гленарвану подкрепить свои силы горячим напитком. Но тот отказался и продолжал лежать в оцепенении на своем раскинутом пончо.

Так прошел день. Настала ночь, такая же тихая и безмятежная, как и начало предыдущей. Все улеглись, но глаз сомкнуть так и не могли, а Гленарван снова отправился на поиски по склонам Кордильер. Он прислушивался, надеясь расслышать призыв мальчика. Он поднялся высоко, далеко в горы, и то слушал, приложив ухо к земле и стараясь обуздать биение своего сердца, то с отчаянием звал Роберта.

В течение всей ночи бедный Гленарван блуждал в горах. То Паганель, то майор шли за ним следом, готовые поддержать его на тех скользких гребнях, у края тех пропастей, к которым увлекала его бесполезная отвага. Но и эти последние усилия оказались бесплодными. Напрасно выкрикивал он без конца: «Роберт! Роберт!» — ответом ему было лишь эхо.

Настало утро. Друзьям Гленарвана пришлось идти за ним на отдаленное плоскогорье и силой увести его в лагерь. Он был в невыразимом отчаянии. Кто бы посмел заговорить с ним о продолжении пути, кто бы посмел предложить ему покинуть эту роковую долину? Между тем не хватало съестных припасов. Где-то поблизости можно было встретить тех аргентинских проводников, о которых говорил им катапац, и найти лошадей, необходимых для перехода через пампасы. Вернуться назад было гораздо труднее, чем двигаться вперед. Кроме того, ведь было условлено встретиться с «Дунканом» на побережье Атлантического океана. Эти веские соображения не допускали дальнейшего промедления: интересы всего отряда требовали неотложного продолжения пути.

Мак-Наббс попытался отвлечь Гленарвана от его горестных мыслей. Долго уговаривал он своего друга, но тот, казалось, ничего не слышал и только качал отрицательно головой. Наконец он пробормотал:

— Выступать?

— Да, выступать.

— Подождем еще час.

— Хорошо, подождем, — согласился майор.

Час прошел, и Гленарван стал умолять, чтобы дали ему еще час. Казалось, что это приговоренный к смерти молит о продлении своей жизни. Так тянулось часов до двенадцати. Тут Мак-Наббс, посоветовавшись со всеми своими спутниками, решительно заявил, что надо отправляться, ибо от этого зависит жизнь всех участников экспедиции.

— Да, да, — отозвался Гленарван, — надо, надо отправляться.

Но проговорил он это, уже не глядя на Мак-Наббса. Взор его был привлечен какой-то черной точкой высоко в небе. Вдруг его рука поднялась и замерла.

— Вон там, там! — крикнул Гленарван. — Смотрите! Смотрите!

Все присутствующие устремили глаза на ту часть неба, куда он так настойчиво указывал. Черная точка уже успела заметно увеличиться — то была птица, парившая на неизмеримой высоте.

— Это кондор, — сказал Паганель.

— Да, кондор, — отозвался Гленарван. — Как знать! Он несется сюда, снижается… Подождем…

На что надеялся Гленарван? Уж не начал ли помрачаться его рассудок? Что значили слова: «Как знать»?

Паганель не ошибся: то был действительно кондор, делавшийся все более и более ясно видимым. Этот великолепный хищник, перед которым некогда так благоговели инки, был царем южных Кордильер. В этом краю он достигает необычайно крупных размеров. Сила его изумительна: ему нередко случается сталкивать в пропасть быков. Он набрасывается на бродящих по равнинам овец, козлят, телят и, вцепившись в свою жертву когтями, поднимается с ней на большую высоту [35]. Нередко кондор парит на высоте двадцати тысяч футов. Отсюда этот недоступный ничьим взорам царь воздушных пространств устремляет свои глаза на землю и различает там мельчайшие предметы с зоркостью, изумляющей естествоиспытателей.