Походный барабан - Ламур Луис (книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
Времена были неспокойные, и самые быстрые пути к успеху обещала война или пиратство. Мореплавание я знал лучше большинства мореходов и изучил военную тактику по трудам Вегеция и других знатоков. Военное ремесло — вот, пожалуй, то, к чему я лучше всего приспособлен, однако душа влекла меня к ученым занятиям.
Ученые везде были желанными гостями, цари и города соперничали, добиваясь их внимания. Но я был одинок, без семьи, без друзей, без влияния, без учителей, имеющих признанную репутацию.
А что с моим отцом? Верно ли, что он умер?
— Матюрен!..
По коридору ко мне шла Азиза, её лицо было ещё сонным, волосы в беспорядке, но никогда прежде она не казалась мне очаровательнее, чем сейчас.
— Я думала, ты ушел…
— И оставил тебя?
Девушка подошла ко мне.
— Они найдут нас здесь?
— Сомневаюсь. Сможешь ты выдержать в этом месте некоторое время?
— Если со мной будешь ты.
Мы сидели рядом, глядя сверху на равнину Андалусии. Далеко-далеко, так далеко, что едва различали глаза, виднелось какое-то движение на большой дороге из Кордовы в Севилью. Редкие пушистые облачка лениво плыли по небу, отбрасывая тени на бурую равнину.
Мы спустились вниз, поели из своих небольших запасов и напились воды из фонтана. Я собрал под деревьями сухие ветки, чтобы держать в помещении на случай дождя, и Азиза, хоть и выросла в роскоши, собирала их рядом со мной. Мы расчистили небольшую комнату поблизости от сада, в которой решили спать.
Оглядывая развалины, я раздумывал, сколько времени пройдет, пока все это станет утомительным и надоедливым — не столько для меня, сколько для нее, которой никогда не случалось обходиться без привычных удобств, без слуг, являющихся по первому зову. Пока что новизна и необычность положения казались привлекательными, но надолго ли?..
Было и ещё одно обстоятельство, о котором думал я и которое обязательно должно прийти в голову и ей. Если нас с ней найдут вместе, то мы оба будем убиты — по той единственной причине, что мы были здесь наедине.
Вопросы не оставляли меня. Что сталось с Ибн Тувайсом? О чем думает сейчас Ибн Харам и где он нас ищет?
Больше всего меня беспокоило, что какой-нибудь проходящей мимо шайке разбойников вздумается скоротать здесь ночь. Я прекрасно понимал, что произойдет, если они увидят Азизу. На этот счет у меня не было никаких иллюзий.
Одного я могу убить, даже двоих или четверых, но в конце концов они убьют меня, и Азиза останется в руках грубой солдатни, привычной к насилию или к услугам случайных женщин в лагере.
На закате мне удалось подстрелить из лука кролика, и мы устроили небольшую трапезу из жареной крольчатины, нескольких абрикосов и виноградных гроздей из сада, сохраняя наши скудные запасы еды. Поев, мы забрались в цитадель и смотрели, как заходит солнце.
Почти в полумиле от замка росло несколько деревьев — местечко, куда вряд ли кто забредет, гораздо менее привлекательное, чем другие такие же рощицы неподалеку. В разные стороны от этого места отходили неглубокие овраги. Там, прикинул я, и находится, вероятнее всего, выход из туннеля.
Более того, внутренний вход в такой туннель должен находиться в самой цитадели, может быть, в той самой комнате, где мы обосновались. Целый час тщательных поисков не дал ничего.
Мне помогла Азиза.
— Вблизи Палермо, — вспомнила она, — есть качающийся камень в стене ниши. Так пытались скрыть вход в каком-нибудь потайном месте. Иначе существует опасность, что кто-нибудь появится в проходе как раз тогда, когда дверь открыта.
Ну конечно! Какой же я идиот, что сам об этом не подумал, — а ведь здесь была ниша, невидимая от двери, маленькая ниша с бойницей, но начиналась эта прорезь в стене необычно высоко, почти на уровне груди. А ниже — сплошной кусок камня высотой в четыре фута и шириной в три.
Присев рядом с камнем, я толкнул его верхнюю часть. Ничего не произошло, и я нажал снизу. Опять без пользы. Только когда я вторично нажал изо всех сил слева, упершись спиной, камень сдвинулся. Он был очень неподатлив из-за долгих лет бездействия, но все же двигался.
Глыба поворачивалась на оси из шлифованного камня, уходящей в толщу стены внизу и вверху. За глыбой оказалось отверстие размером едва двадцать дюймов на четыре фута, открывавшее доступ на крутую винтовую лестницу. Ступени шириной всего в один фут уходили вниз, в дыру, похожую на колодец. Я едва разглядел четвертую ступеньку, а дальше — полная тьма.
Один неверный шаг — и человек упадет… глубоко ли?
Я бросил в колодец небольшой камешек и прислушался. Немало прошло времени, пока снизу долетел глухой звук удара.
Взяв свечу из нашего небольшого запаса, я зажег её.
— Если кто-нибудь появится, закрой отверстие, но оставь небольшую щелочку.
— Я пойду с тобой. — Азиза была бледна и испугана. — Не хочу оставаться одна.
— Ты должна остаться здесь. Ступенька может сломаться подо мной или ход обвалится… Дай мне убедиться, что там безопасно.
— Пожалуйста, позволь мне идти! Если ты умрешь, я хочу умереть вместе с тобой!
— Я не умру, но ты пока следи. Если кто-нибудь появится… прячься.
Сказав это, я шагнул в отверстие и, цепляясь за стену, замер, собираясь с духом.
О да! Я боялся. В древнем колодце стоял затхлый запах подземелья, куда давно не проникал свежий воздух, и я не был уверен, найду внизу выход, или он давно замурован под действием воды на камень в течение долгих лет. Можно было только гадать, насколько стар этот ход, ибо он находился в самой древней части крепости.
Тьма была черная, как смола, и воздух просто жуткий. Полагалось бы оставить ход открытым на некоторое время, чтобы хоть немного проветрить его. Но выход наружу может нам понадобиться в любую минуту.
Проверяя ступеньку за ступенькой, я медленно пробирался вниз, по кругу, прижимаясь к стенке узкого колодца. Стояла мертвая тишина. В этот темный провал не доносилось ни звука, а свеча моя давала лишь маленький кружок света.
Несколько раз я останавливался передохнуть. Я жалел, что не начал сразу считать ступеньки — тогда хоть знал бы, когда спущусь ниже уровня земли. Колодец шел внутри стены цитадели, но по мере спуска заметно расширялся.
В одном месте ступенька была наполовину обломана; в другом камень раскрошился у меня под ногой, и обломки градом посыпались в черную глубину. Спуск этот представлял собой бесконечную череду каменных плит, закрепленных одним концом в стенке колодца по винтовой линии.
Пламя свечи стояло совершенно отвесно, потому что воздух был неподвижен. Не уменьшилось ли пламя? Правда ли, что там, где оно не горит, человек не может жить? Я где-то слышал об этом.
Внезапно я оказался на каменной площадке примерно шесть на шесть футов и остановился передохнуть. Пот градом катился по телу, а воздух вокруг был спертый и жаркий. Дыхание стало хриплым, но я не знал, от усталости это или от дурного воздуха.
Начав снова спускаться, я вдруг обнаружил, что одна из ступенек сломана! Я осторожно коснулся её носком ноги, потрогал. Оперся ногой на сломанную ступеньку, осторожно перенес на неё вес тела. Нога стояла твердо…
И вдруг ступенька подалась! Камень раскрошился, и нога резко пошла вниз. Я в страхе схватился за стену. Пальцы нашли трещину и вцепились в нее. Еле-еле удерживаясь, я прилип к стене, боясь даже дохнуть, чувствуя, как дрожит в теле каждая жилка. Лишь немного спустя постиг я весь ужас своего несчастья.
Моя свеча исчезла! Когда я схватился за стену, свеча упала, и теперь я оказался в безвыходном положении — висел, вцепившись в трещину стены, в бездонной тьме, не в состоянии ни увидеть что-либо, ни даже шевельнуться. Сюда не доходил свет сверху, а глаза не могут привыкнуть к темноте там, где свет совершенно отсутствует. Я вцепился в стену, дрожа от страха, хрипло, натужно дыша.
Медленно, мало-помалу, ко мне возвратился здравый смысл. Сколько времени я провисел так, цепляясь за камень, не имею представления; но мне показалось что прежде чем я осмелился шевельнуться, прошла целая вечность.
