Золотой вулкан - Верн Жюль Габриэль (первая книга TXT) 📗
— Да это как будто… — пробормотал Сумми.
— Что? — спросил нетерпеливо Бен.
— Да… Жанна Эджертон, Бен.
Бен Раддль пожал плечами.
— Уж не начинает ли она тебе сниться? Ну как мог бы ты разглядеть кого-нибудь на таком расстоянии?.. К тому же, насколько я знаю, у Жанны Эджертон не было товарища. И потом, почему ты полагаешь, что один из этих золотоискателей — женщина?
— Я, право, не знаю, — ответил Сумми неуверенно. — Мне кажется…
— По-моему, это два золотоискателя, отец и сын. В этом не может быть никакого сомнения. Да вот спросим лучше Нелуто.
Индеец прикрыл глаза рукой в виде козырька и стал вглядываться.
— Это женщина… — сказал он уверенно после долгого наблюдения.
— Видишь! — воскликнул с торжеством Сумми.
— …а может быть, мужчина, — продолжал Нелуто с таким же апломбом.
Обескураженный, Сумми бросил вожжи, и повозка снова тронулась. Скоро, проехав пограничную линию, она остановилась на земле участка N 129.
— Или, может быть, это мальчик, — произнес тогда Нелуто, озабоченный тем, чтобы не пропустить еще какого-либо возможного предположения.
Ни Бен Раддль, ни Сумми Ским не слушали его. Каждый с противоположной стороны, они выскочили из повозки. После двух месяцев и девяти дней пути они наконец были на прииске N 129.
Глава двенадцатая. ПЕРВЫЕ ШАГИ ЗОЛОТОИСКАТЕЛЬНИЦЫ
Как только обе кузины высадились с парохода, они поспешили в доусонский госпиталь. Встреченная доктором Пилькоксом, точно отцом, Эдита тотчас же принялась за свои обязанности без смущения, точно она их вчера только оставила.
В это время Жанна, ни на минуту не оставляя своего плана, получила в управлении местной администрации за десять долларов разрешающее свидетельство на охоту, рыбную ловлю и искание золота, обегала город Доусон и быстро приобрела себе все инструменты и одежду золотоискателя. К полудню она уже закончила все свои приготовления и возвратилась в госпиталь, переодетая с ног до головы.
С зачесанными на макушке волосами, скрытыми широкополой фетровой шляпой, в грубых, подбитых гвоздями сапогах, одетая в блузу и панталоны из грубой, но прочной материи, она совершенно потеряла свой женственный вид и выглядела стройным юношей.
Обе кузины позавтракали вместе. Затем, не выказывая друг другу того волнения, которое они обе испытывали, молодые девушки поцеловались. И в то же время, как Эдита возвращалась к своим больным, Жанна решительно отправлялась в путь, на котором ее ждало столько приключений и столько неизвестного.
Во время своих закупок она собрала все нужные ей сведения, расспрашивая то одного, то другого. Из полученных указаний Жанна сделала вывод, что рассчитывать на какой-либо успех на юге и на востоке ей нечего. Именно в этой стороне находились наиболее богатые области, которые посещались больше всего. Она могла бы долго бродить здесь, не найдя неэксплуатируемого места, которое могло бы вознаградить ее за труды.
К западу, наоборот, река и речки были менее известны, и там конкуренция была слабее. Может быть, в этом направлении ей удалось бы напасть на свободный прииск и закрепить его за собой, не удаляясь слишком далеко от города.
Жанна Эджертон, надеясь на свою счастливую звезду, пошла из Доусона к западу, с мешком и заступом на плече, и стала спускаться вниз по течению Юкона, по его левому берегу.
Куда она шла? По правде говоря, она сама не знала этого. Она шла прямо вперед с единственным планом — подняться по течению первой реки, которая пересечет эту дорогу, и тщательно исследовать ее берега.
Около пяти часов вечера, не встретив ни одной речки, которая заслуживала бы иного наименования, чем ручей, Жанна, успевшая уже немного утомиться, сделала короткую остановку и перекусила.
До сих пор от самого города она не заметила на дороге ни одной души. Местность, по которой она шла, была безмолвна и, по-видимому, пустынна.
Окончив свой незамысловатый обед, она намеревалась снова двинуться в путь, когда на дороге на Доусон показался быстро приближавшийся экипаж. Это была простая повозка, вернее, обыкновенная крестьянская тележка с простым холщовым верхом, которую тащила здоровая лошадь. На козлах, укрепленных веревками над осью, сидел толстый мужчина с красным и улыбающимся лицом и весело щелкал своим кнутом.
Так как в этом месте начинался довольно крутой подъем, то экипаж вынужден был двигаться шагом. Жанна слышала, как сзади нее лошадь постукивала копытами и как скрипели колеса.
Вдруг ее окликнул приветливый, хотя и грубый возглас:
— Эй, милый, что ты тут делаешь?
При этих словах, произнесенных хотя и понятным, но до смешного неправильным для англосаксонского уха английским языком, Жанна обернулась и спокойно оглядела говорившего.
— А вы? — сказала она.
На лице толстяка появилась широкая улыбка.
— Ах ты какой! — воскликнул он, подчеркивая свой иностранный акцент марсельским выговором. — Ты выглядишь настоящим петухом. Подумаешь, такой малыш, а еще расспрашивает прохожих! Уж не из полицейских ли ты, мой милый?
— А вы? — еще раз повторила Жанна Эджертон.
— А вы! — повторил в свою очередь, передразнивая ее, возница. — Ты только это и умеешь, мальчик?.. Или надо представиться вашей милости?
— Почему же нет? — заметила Жанна с легкой улыбкой.
— Нет ничего проще, — заявил весельчак, подогнав легким ударом кнута свою лошадь. — Имею честь представиться: Мариус Рувейер, главный негоциант форта Кудахи. Теперь твоя очередь, не правда ли?
— Жан Эджертон, золотоискатель. Изумленный Мариус Рувейер невольно дернул вожжи, и повозка внезапно остановилась.
Затем он опять отпустил вожжи и, держась за бока, покатился со смеху.
— Золотоискатель! — говорил он, заливаясь хохотом. — Золотоискатель!.. Что ж, ты хочешь, чтоб тебя съели волки?.. А давно ли ты стал, как говоришь, золотоискателем?
— Три часа назад, — ответила покрасневшая от гнева Жанна Эджертон. — Но я уже два месяца в пути, и до сих пор, кажется, меня не съели.
— Так, — произнес толстый Мариус, снова переходя на серьезный тон. — И вправду, этот малыш дошел сюда!.. Но ты все-таки выбрал скверное ремесло… Бедняжка!.. Послушай, твое лицо мне нравится. Ты мне по душе, хотя слишком, по-моему, гордишься… Мне нужен приказчик, и если ты хочешь, можешь занять его место… Это лучше, чем заниматься розысками золота!
— Приказчик? — спросила Жанна. — Приказчик чего?
— Всего, — ответил Мариус Рувейер. — Я торгую всем. Мой магазин, даже моя телега имеют все… Ты не можешь себе представить, чего только нет в ящиках: нитки, иголки, булавки, бечевка, ветчина, писчая бумага, сосиски, корсеты, консервы, подвязки, табак, мужское и дамское платье, кастрюли, обувь и прочее. Настоящий базар! В этой картонке есть цилиндр, единственный, вероятно, во всем форте Кудахи. Я буду отдавать его напрокат для свадеб, и он принесет мне тысячу раз свою цену. Правда, он должен подойти на всякие головы… В этой картонке платье… бальное платье, декольте… последней парижской моды, мой милый!
— И это можно здесь продать?
— Продам ли я свое платье? Да из-за него, к несчастью моему, подерутся! Первый, кто найдет крупный самородок, отдаст его своей жене, чтобы она затмила своим туалетом всех остальных на танцевальных вечерах форта Кудахи… Но это только фантазия… Самый серьезный товар — здесь, в остальных ящиках: шампанское, брэнди, виски и тому подобное. Сколько я его ни выписываю, все мало… Подходит тебе мое предложение? Четыре доллара в день, на моих харчах, при готовой квартире?
— Нет, сударь, — ответила Жанна Эджертон. — Благодарю вас, но я хочу выполнить мой собственный план.
— Плохой план, милый, плохой план! — убежденно сказал Мариус Рувейер. — Я знаю ремесло золотоискателя. Могу тебе сообщить, что и я занимался этим.
— Вы были золотоискателем?
— Еще бы! Как все здесь. Все начинают с этого. Но из сотни имеет успех один, десяток возвращаются еще беднее, чем они приехали сюда, а остальные платят своей шкурой… Я чуть не оказался в числе последних.
