В трущобах Индии - Жаколио Луи (электронную книгу бесплатно без регистрации TXT) 📗
Укротитель пантер добросовестно повторил тот же маневр, но Сердар в это время попал уже в приготовленную для него засаду, а так как он, преследуя Кишнаю, пробежал почти милю вглубь долины, то густая листва настолько ослабила движение звуковых волн, что звук выстрела не достиг до него. Те же результаты получились и от выстрелов из ямы: они тем менее могли достигнуть ушей его товарищей, что последние, после данного им сигнала, поспешили на основании условия соединиться вместе.
Когда через час после этого события три туземца сошлись снова, они сначала не очень беспокоились о молчании Сердара, зная, что он должен быть на целый час, по крайней мере, пути от них. К тому же сигнал этот он мог получить в то время, когда находился на самом высоком месте горы, и в таком случае не мог ответить раньше того, как сойдет оттуда.
Но часы проходили за часами, а Сердар не возвращался к товарищам, беспокойство которых перешло в ужас, когда солнце начало склоняться к горизонту; они стали подозревать, что с вождем их приключилось какое-нибудь несчастье… Но какое? Неужели он сделался добычей диких зверей? Или попал в какое-нибудь топкое болото, которое никогда не возвращает своей добычи? Никто не мог ответить на эти вопросы, которые они ставили друг другу в виде предположения, и Нариндра предложил наконец Рамс идти вдвоем на поиски Сердара, а Сами оставался на этом самом месте.
Поспешно отправились оба на поиски, подымаясь вдоль горы, как это они делали утром. Постепенно прошли они участки, предназначенные для исследования, пока не добрались до того, где должен был находиться Сердар, но ничего не нашли, что могло бы дать им надлежащее указание.
Напрасно кричали они чуть не до потери голоса и стреляли из карабинов через каждые пять минут; им отвечало только одно эхо, и давно уже наступила ночь, мрачная, непроницаемая, какая бывает под экватором перед восходом луны, а они все еще шарили в джунглях, приходя в отчаяние и отказываясь верить такому несчастию.
Наконец они сказали себе, что Сердар также открыл, вероятно, какой-нибудь проход и, быть может, избрал для возвратного пути вершину горы до участка, предназначенного Сами, и там спустился до того места, где находился последний… такое предположение было крайне маловероятно, но утопающий хватается и за соломинку. Форсированным маршем вернулись они к тому месту, где их ждал Сами, но и тут ничего не узнали нового. Удрученные глубоким отчаянием, направились все трое к гроту, откуда они с таким воодушевлением выходили на поиски прохода сегодня утром. Сомнения не могло быть больше: Сердар погиб или от пули шпиона, изменника, подкупленного англичанами, или в зубах одной из тех черных пантер, которые так обыкновенны в этом месте. Один только молодой Сами, в непоколебимой вере в звезду своего хозяина, качал головой и на все рассуждения своих товарищей отвечал:
— Срахдана Сагиба не так просто убить!
Напрасно доказывал ему Рама, что Сердар не мог оставаться в это время в джунглях.
— Мы же сидим здесь, мы! — отвечал метис с улыбкой непоколебимого убеждения.
— Но мы здесь потому, что ищем его.
— Пусть так! — отвечал Сами, которого никто не мог разубедить. — Но тот, кому неизвестно, что нас задерживает здесь, как мистеру Барнету, например, неужели вы думаете, что в эту минуту он не так же объясняет наше отсутствие, как мы отсутствие Сердара? Не правда ли? Ну, мы знаем дела Сердара и не можем ничего сказать. — И в подтверждение этого он снова повторил свою любимую фразу:
— Срахдана Сагиба не так просто убить!
И после минутного размышления прибавил:
— Я даже убежден — дружественные духи сказали мне это, — что Сердар вернется к нам.
Сын священника пагод Сами мог по пальцам перечислить всю иерархию Дивов или низших духов, которые по поручению богов руководят людьми, и питал абсолютное доверие к их внушениям, которые он приписывал им.
Что же делал Боб, пока происходили эти драматические сцены в джунглях?
После ухода друзей он начал с того, что комфортабельно позавтракал остатками молодого оленя, убитого им накануне; несколько сорванных им стручков индийского перца придали мясу прекрасный вкус, а большой корень иньяма послужил ему приятной заменой хлеба. Одна или две бутылочных тыквы, наполненных пальмовым соком, который начинал уже бродить, полили это пиршество, закончившееся фруктами, которые Потель и Шаб купили бы на вес золота для выставки в своем магазине; затем он закурил трубку и, развалившись под тенью большого тамаринда, защищавшего его от жгучих лучей солнца, предался наслаждениям отдыха и мечтаний, отложив до вечера стрельбу уток, о которых он не забывал ни на минуту.
К довершению этого блаженства небо, словно желая сделать день этот вполне совершенным, послало ему самые очаровательные сны. Покончив счеты с Максуэллом посредством американской дуэли, о которой заговорила вся пресса мира, он после торжества революции получил обратно все свои чины и привилегии, а также все богатства, конфискованные англичанами. Он возвратился в свой дворец, куда вошел по телам двух или трех офицеров, которые, лежа ниц на земле, служили ему вместо ковра, выражая этим почтение к его подвигам. Этого мало: из рук самого набоба Дели он получил орден великого офицера Зонтика и титул себудара Декана, который соответствует маршалу Франции. Заваленный по горло разными почестями, он призвал к себе своего младшего брата Вилли Барнета, которого очень любил, потому что никогда не видал его, чтобы передать ему свои бесчисленные привилегии. Он уже составлял заговор вместе с начальником черных евнухов, чтобы задушить старого набоба Дели согласно требованию всего населения, которое желало провозгласить императором его, Барнета, когда вдруг проснулся.
Он испустил глубокий вздох удовольствия.
— Какое счастье, что это был сон! — сказал он и снова вздохнул, хотя на этот раз с сожалением. — Слишком канальскую штуку задумал я. Это, правда, по-восточному… местного, так сказать, оттенка… Затем я приказал, чтобы сделали чучело из этого дьявольского евнуха, чтобы показать ему, как он смеет делать чучела их своих владык… и помешать ему сделать со мною то же самое… Впрочем! Если поразмыслить хорошенько, — продолжал он, потягиваясь и зевая во весь рот, — мне, собственно, кажется, что я не задушил бы старого набоба, вопреки всем традициям и местному колориту, потому что уважаю традиции предков и традиции… жаль все-таки, что в роду Барнетов не было до сих пор ни одного царственного лица, это, так сказать, дало бы ему известный лоск в Америке… вот бы удивился папаша Барнет, который всегда предсказывал, что из меня ничего хорошего не выйдет и что я кончу виселицей! Да, два дня тому назад я-таки едва не попал на нее… жаль, что не удалось мне отрезать от нее хоть маленького кусочка веревки, это, говорят, приносит счастье… А я еще уведомил семью о своей смерти… хорошо еще, что это не будет тяжелым ударом для них… У Барнетов сердце вообще крепкое, и нечего бояться, чтобы кто-нибудь из них умер, получив утку, которую я послал им, потому дело было серьезное и без слона Сердара… Кстати, об утке!.. Вот если бы убить одну, две… Думаю, что на этот раз мне удастся спокойно поесть их; не всякий раз насядет на тебя два носорога, да и Ауджали со мной.
Продолжая говорить с собой, он взял карабин и направился к озеру Каллоо, которое ему утром указал Рама-Модели. Озеро это находилось посреди самой чащи джунглей напротив грота. Побуждаемый своей страстью к охоте, Боб смело погрузился в чащу. Он шел уже около получаса между карликовыми пальмами и кустарниками, переплетенными между собой всевозможными лианами, сквозь которые он не мог пробраться без помощи Ауджали, удалявшего хоботом кусты с такою легкостью, с какою мы срываем пучки травы… когда услышал вдруг издали выстрел, а за ним почти немедленно второй…
— Стой! — сказал он. — Никак это карабин Сердара, только у нас с ним карабин с дулом из литой стали, я слишком хорошо знаю их звонкий и серебристый звук, чтобы ошибиться. Что ему там понадобилось? Впрочем, линия направления, по которой я иду, прорезывает долину вплоть до того места горы, где наши спутники занимаются в эту минуту исследованием. Надо полагать в таком случае, что долина в этом месте не на особенно низком уровне, если я мог услышать карабин.
