Затерянный мир Кинтана-Роо - Пессель Мишель (книга регистрации .txt) 📗
В 1911 году президент Порфирио Диас ушел в отставку. Когда произошла Мексиканская революция, генерал Браво был отстранен от командования. Его преемник столкнулся здесь с довольно тяжелой обстановкой. Приходилось управлять территорией, населенной враждебными индейцами да к тому же наводненной бандитами. В конце концов он вынужден был вернуть Санта-Крус-де-Браво индейцам.
Индейцы Чан-Санта-Круса снова вступили в свою столицу в 1916 году. Они взорвали там все здания, построенные мексиканцами. Кинтана-Роо теперь опять принадлежала майя, а генерал Майо был официально признан вождем индиос сублевадос.
Индейцы по-прежнему считали себя, независимыми. Иногда они заключали торговые сделки с Британским Гондурасом и даже сдали часть своей территории в концессию английским лесопромышленным фирмам. Надо сказать, что по деловитости индейцы Санта-Круса нисколько не уступали англичанам. Однажды они разрешили английской компании рубить махагониевые деревья, назначив плату в одно песо за три срубленных дерева. Английская фирма тут же приступила к строительству узкоколейки для вывоза бревен. Когда строительство было закончено, индейцы заявили, что в договоре не было условия о валке леса для шпал, и настаивали на расторжении договора, требуя платы в одно песо за каждую шпалу. Этих шпал было уложено сотни тысяч, так что компании пришлось отступить.
С тех пор прошло немало времени, а индейцы Чан-Санта-Круса по-прежнему остаются хозяевами Кинтана-Роо. Всех чужеземцев, проникавших на их территорию, они убивали, или же их судьбу решал совет во главе с генералом Майо. Если косумельцы терпели кораблекрушение или по какой-нибудь другой причине оказывались на берегу Кинтана-Роо, их уничтожали без разговоров. Однажды у побережья разбилось судно с Косумеля, на котором было шесть взрослых мужчин и один мальчик. Индейцы убили всех мужчин, но мальчика пощадили. Какой-то индеец, увидев у него в руках книжки, предложил ему остаться у них и научить их читать и писать. Индейцы взяли его потом в Чан-Санта-Крус, свою столицу. Этот мальчик (теперь уже старик) до сих пор жив и даже сейчас все еще остается у индейцев «заложником», хотя и добровольным.
История индейцев Чан-Санта-Круса не кончается на возвращении им столицы. С 1915 года и почти до наших дней они оставались полными хозяевами внутренних районов Кинтана-Роо. Между мексиканцами и знаменитым генералом Майо был подписан мирный договор, по которому мексиканское правительство признавало солдат Майо официальным войском и утверждало административное устройство Чан-Санта-Круса.
Индейцы все еще проявляли враждебность, но она была значительно ослаблена к тому времени, когда здесь разразился бум из-за чикле, очень быстро изменивший весь облик Кинтана-Роо. Генерал Майо извлек из этого бума выгоду, так как именно у него компании должны были получать разрешение на добычу драгоценного сока. В 1935 году цены на чикле сильно упали, его добыча намного сократилась. С тех пор население Кинтана-Роо с каждым годом уменьшается.
В том же 1935 году мексиканское правительство еще раз попыталось навести порядок в Кинтана-Роо. Официально были признаны полномочия всех соратников генерала Майо (вождей разных поселений), а сам Майо даже переехал в Мехико. Однако бедного генерала слишком оглушил современный город, а мексиканцы слишком злоупотребляли его наивностью, так что в скором времени его чуть ли не полуживого пришлось отправить обратно в Кинтана-Роо, где он и умер в 1952 году.
Подписав в 1935 году мирный договор, мексиканцы быстро сумели стать хозяевами положения. Они посылали своих людей в Санта-Крус, который теперь носил менее христианское название Фелипе-Каррильо-Пуэрто.
Целых девяносто лет индейцы Чан-Санта-Круса без всякой поддержки извне, отрезанные от всего мира боролись за свою независимость. За эти долгие годы борьбы их численность сильно сократилась. Да к тому же многих индейцев голод вынуждал покидать Кинтана-Роо и искать работу в мексиканской части Юкатана. А среди оставшихся сильные опустошения производила малярия и другие инфекционные болезни. В 1935 году, после заключения мира, в Кинтана-Роо осталось не больше десяти тысяч индейцев.
Продолжая свой рассказ, дон Хорхе Гонсалес сообщил, что, когда его отец впервые прибыл в Кинтана-Роо и основал кокаль Танках, ему постоянно приходилось сталкиваться с индейцами, которые считали землю своей и взимали за нее плату.
Необычайная история индейцев Чан-Санта-Круса не заставила меня изменить свои планы, как рассчитывал дон Хорхе. Наоборот, я стал стремиться на юг с еще большим рвением. В конце своего рассказа дон Хорхе сообщил, что и после заключения договора в 1935 году индейцы продолжали вести независимый образ жизни. Со временем их численность сократилась еще сильнее, и теперь настоящих индейских поселений осталось не больше полудюжины. Самое ближайшее из них, Тулум, расположено в глубине джунглей, в четырнадцати милях от знаменитых развалин на берегу моря.
Вспомнив, что индеец Бенансио просил меня зайти в Тулум к его брату Канче, я сказал дону Хорхе о своем намерении отправиться туда. Ведь такое поручение может послужить для меня хорошим предлогом и рекомендацией. Но дон Хорхе предупредил меня, чтобы я действовал очень осторожно, так как за последние годы чиклеро заставили индейцев относиться с опасением к любому пришельцу.
При мысли увидеть последних индиос сублевадос да к тому же еще узнав, что некоторые офицеры генерала Майо до сих пор живут в поселениях прибрежного района, я окончательно решил идти на юг пешком.
После своих столкновений с чиклеро я понял, что индейцев мне надо опасаться гораздо меньше или даже не опасаться совсем. Сильнее всего меня беспокоила мысль о двух заливах с болотистыми берегами, которые лежали на моем пути, — Эспириту-Санто и Асенсьон. Тут дон Хорхе не мог дать никакого совета. Сам он из Танкаха никогда не отлучался и знал только, что севернее залива Асенсьон есть два кокаля, а между заливами Асенсьон и Эспириту-Санто еще один кокаль. Что за дорога идет дальше, он совсем не знал. Когда-то к югу от Эспириту-Санто тоже были кокали, но недавние ураганы смели их начисто.
— Сомневаюсь, — сказал дон Хорхе, — что ты сумеешь пройти дальше залива Асенсьон. Конечно, если найдется проводник, ты можешь идти через джунгли и добраться до Фелипе-Каррильо-Пуэрто, бывшего Чан-Санта-Круса, а там уже отыщешь тропы для мулов, что ведут к Четумалю. Сейчас заканчивается строительство дороги от Фелипе-Каррильо-Пуэрто до Четумаля. Впоследствии она соединит Четумаль с Меридой.
Однако меня такой путь не устраивал. Уж если я хочу добраться до Белиза пешком, лучше идти прямой дорогой, чем в обход.
Теперь я уже был закаленным пешеходом, чувствовал уверенность в своих силах и знал, что на худой конец можно попытаться пройти около самой береговой линии. Но в глубине души я все же надеялся встретить какого-нибудь индейца, который бы согласился стать моим проводником.
Мое решение пробиваться пешком к Белизу со стороны могло бы показаться чистейшим безумием. Но я думал, что, если уж все будет складываться плохо, всегда можно вернуться обратно в Танках. От Белиза меня теперь отделяли двести миль. Двести миль девственной, неисследованной территории. И конечно, я рвался вперед. Если мне уже удалось открыть четыре никому до сих пор не известных поселения древних майя, то сколько же открытий ждет меня впереди! К тому же после черепашьих яиц я готов был есть все что угодно. А у индейцев наверняка найдется какая-нибудь дичь, и, без сомнения, это будет получше того, чем я питался на кокалях.
На следующее утро, купив у дона Хорхе мазь от комаров, несколько фунтов печенья и две дюжины пачек сигарет, я отправился на его джипе к развалинам Тулума. Вполне сносная дорога сперва шла вдоль кокаля дона Хорхе, а затем сворачивала к другой, отдаленной плантации Гонсалесов. Проехав пять миль, мы миновали посадочную площадку, расчищенную в джунглях позади утеса, подымающегося над морем. Странно было подумать, что благодаря этой полянке я могу через несколько часов оказаться в цивилизованном мире, тогда как на земле меня отделяла от него целая сотня миль непроходимых джунглей. Втайне я радовался, что сезон дождей сделал посадочную площадку непригодной. Очень уж не хотелось встретить в Тулуме туриста, прибывшего по воздуху, в то время как сам я потратил столько усилий, добираясь до развалин пешком.
