От Энтото до реки Баро - Булатович Александр Ксаверьевич (серии книг читать онлайн бесплатно полностью .txt) 📗

Я провел два дня в гостях у любезного хозяина, познакомившего меня также с своей женой, очень милой, но на вид почти девочкой. Ей 14 лет, но, по её собственным словам, Демесье уже её третий муж Визиро [11] Асалсфеч (дословно — заставляющая проходить), — племянница императрицы Таиту, вышла первый раз замуж 9-ти лет и недавно, по желанию этигье [12], развелась со своим вторым мужем и вышла замуж за дадьязмача Демесье. Печальна жизнь женщин высшего класса в Абиссинии. Насколько там женщина низшего класса свободна, настолько жизнь женщины высшего — замкнута. Целые недели, а иногда и месяцы не выходят они из эльфиня [13], они всегда окружены десятками девушек-рабынь; тут же всегда находятся несколько мальчиков, сыновей подчиненных дадьязмачу знатных людей, которых обучают этикету и грамоте, и все это охраняется несколькими мрачными, сморщенными, безусыми евнухами.

14-го ноября, попрощавшись с дадьязмачем и его женой, я покинул любезного хозяина. Он меня проводил с флейтами и со всем своим войском до берега Дидессы и на прощание подарил мне великолепного мула с серебряным убором. Я ему в свою очередь, по его просьбе, подарил ружье Гра, 100 патронов и часть моей походной аптечки, всех лекарств понемногу, а также несколько бутылок водки. К трем часам дня мы переправились через широкую Дидессу. Груз и люди перевозились галласами на маленьких выдолбленных в стволе дерева челноках, а лошадей и мулов переправляли вплавь. Во время переправы случилось маленькое несчастье. На челноке находились один из моих слуг и галлас. Слуга держал поводья моей лошади и только что подаренного мула, чтобы переправить их на ту сторону. Но новый мул, как только перестал чувствовать дно под ногами, круто повернул назад к берегу. Повод попал под корму челнока и последний опрокинулся. Мой слуга, не умевший плавать, чуть не утонул, но это было, к счастью, близко от берега, так что подоспевшие галласы спасли его, бывшие же при нем трехлинейная винтовка и еще кое-какие вещи пропали. Вся переправа длилась три часа. Дидесса здесь довольно широка (300–400 шагов) и очень полноводна. Берега поросли громадным вековым лесом, перевитым лианами, свешивающимися до воды. Река изобилует рыбой, крокодилами и гиппопотамами. Во время переправы галласы старались шуметь как можно больше, чтобы отогнать крокодилов. Леса на берегу Дидессы, в этом месте, тянутся узенькой полосой, за которою идет широкая равнина, поросшая сплошной пятиаршинной травой, совершенно скрывающей и всадника, и лошадь. Дорогу пересекает густая сеть сплетающихся между собой тропинок, между которыми трудно разобрать, какие проложены животными, и какие людьми, а высокая трава скрывает от вас все ориентировочные пункты. Благодаря этому, в конце концов вышло, что мы сбились с пути и разошлись с нашими мулами. Пришлось заночевать в уединенном галласском хуторе, состоящем из пяти домов. Почти половина его населения вымерла в этом году от лихорадки. На наши оклики появился мальчик, совершенно истощенный, с накинутою на худые плечи бараньей шкурой— это была его единственная одежда. Он весь дрожал от лихорадки, а из дома слышались стоны еще нескольких больных. У входа было навалено несколько куч камня и на них наброшены пучки высохшей травы, клочки материй, зерна кофе и несколько бус и раковинок. Это галласы умаливали жертвами лихорадку, чтобы она прошла мимо их домов. Долина Дидессы одна из самых лихорадочных. Лихорадка тут особенно сильна, и ежегодно уносит много жертв. Но болезнь бывает только от мая — июня до октября — ноября. Другое вредное свойство этой местности то, что всякая маленькая рана легко обращается в язву; почти все население поражено ими.

Ночью я разослал всех на поиски мулов и груза, но разыскать их и соединиться удалось только к 12 часам следующего дня и мы заночевали в доме встретившего нас шума дадьязмача Тасамы, Ато Балайнеха. Он занимает должность судьи — уамбыр — половины владения дадьязмача Тасамы, находящейся между реками Дидесса и Габа. Но его главная обязанность, кроме управления собственным участком, — наблюдение за правильностью взимания податей другими шумами. И тут, как и раньше, я был принять крайне радушно. Между прочим, Ато Балайнех воспользовался тем, что представился законный случай собрать дурго с галласов, и потребовал в десять раз больше, чем было надо, а когда те части не донесли, то он заковал их начальника. По моим настояниям, последний был освобожден.

Ато Балайнех — интересный тип абиссинца старого закала: сухой, живой, иногда жестокий, по-видимому храбрый, не такой утонченно-вежливый, как нынешние придворные императора (когда они этого хотят по крайней мере), грубый и гордый, но в то же время готовый, в случае надобности, целовать вам ноги и попрошайничать. Он участвовал в последней экспедиции в Ауссу и, как утверждает, убил 32 данакиля. Стрелять он не умеет, а пользуется исключительно копьем.

По ту сторону Дидессы дорога поворачивает к юго-западу, и местность резко меняется. Тут все сплошь покрыто лесом и кустарником. Возвышенная и холмистая местность перерезана узкими, глубокими долинами, в которых спускающиеся с вершин Каффы многочисленные речки несут в Баро или Габу свои чистые, как хрусталь, воды. Все эти долины густо заросли кофе. В воздухе очень сыро, по утрам обильная роса. Тут царство вечной весны, и нет времени, когда бы не было деревьев в цвету. Лет 10–12 тому назад эта местность была сплошь заселена и, кажется, не было и кусочка хорошей земли не обработанного. Но падежи скота, последовавший за ними голод и истребление населения при покорении края — наполовину его обезлюдили. Проезжая, вы ежеминутно встречаете среди зарослей правильные линии кактусов колкуала, означавшие прежде границы владений, или бывшие непосредственной оградой усадьбы. Теперь кругом — все сплошной кустарник, густо перевитый колючими лианами. Изредка встречаются поселения галласов, окруженные бананами, кое-где в чаще видны полянки, где между срубленными и поваленными деревьями растет горох — по этой картине можно судить о плодородии почвы. Посеянное прямо в необработанную землю дает, тем не менее, прекрасный урожай. Вблизи поселений все высокие деревья увешаны ульями; мед этой местности славится своей крепостью. Общее впечатление, производимое этим краем, в высшей степени отрадное: если к какой-либо стране можно применить название «текущая молоком и медом», то именно к этой.

16-го ноября мы перешли реку Добона по мосту и ночевали в доме галласа. Семейство состояло из хозяина, отец которого был убит абиссинцами при покорении, его матери и двух жен. Одна из них редкой красоты. Сам хозяин, по-видимому, примирился с судьбой, но мать смотрела на абиссинцев со страхом и злобой, и всю ночь просидела у костра.

17-го мы по очень трудной дороге дошли до реки Габу и, перейдя ее по мосту, ночевали в доме баламбараса [14] Мансура.

Он был с дадьязмачем в набеге, и нас приняла его жена.

Берега реки Габы обрывисты, и не допускают переправы в брод. Этим воспользовались, и по ту сторону моста устроили заставу для сбора пошлины со всех ввозимых и вывозимых товаров, её значение, кроме того, еще военное, в том отношении, что она препятствует дезертирству. Тут у меня пал отличный мул. Накануне он был еще совершенно здоров, а в 11 час. дня, спускаясь к реке Габе, мгновенно заболел: из ноздрей повалила белая пена, и через две минуты он пал.

19-го мы перешли реку Сор, тоже по мосту. Берега Сора, как и Габы, сплошь заросли кофе.

21-го утром, торжественно встреченные наместником дадьязмача Тасамы, фитаурари Вальде Айбом, вышедший за 3 версты от города со всем наличным гарнизоном, мы въехали в город Гори. Это крайний абиссинский город на юго-западной границе. Вышедшие на встречу войска поклонились мне до земли и, окружив, повели в приготовленный для нас дом. Из находящейся в Гори церкви вышел на встречу весь причт с крестами и образами; священник прочел Отче наш, а затем началось пение, сопровождавшееся пляской.