Пешком через Ледовитый океан - Херберт Уолли (список книг .TXT) 📗
Когда доктор Кернер открывал один глаз, Аллан кивал головой и что-то непроизвольно ворчал. Солнце находило дыру в облаках и на мгновение освещало льдину. Наша большая бесформенная палатка отбрасывала длинную тень на ледяную поверхность, казавшуюся теперь незнакомой, так как первый зимний снег прикрыл мусор и грязь, испещрявшие все пространство вокруг нашего лагеря, и превратил влажно-зеленую, изъеденную выемками ледяную поверхность в ослепительно-белую пустыню. Каждая яма, каждая трещина стали теперь ловушкой, а скопление острых, как бритва, кристаллов таило скрытую угрозу. Мы перешли от лета к осени. Через пять недель солнце скроется и мы быстро погрузимся в зиму.
Настало время идти дальше.
До 20 сентября нам следовало найти хорошую льдину для зимнего лагеря. Льдина, на которой мы провели лето, не годилась: она была слишком далеко на востоке, чтобы ее подхватило трансполярное течение, которое унесло бы нас к полюсу. Моя цель заключалась в следующем: удержаться на 85° 30 с. ш. и 175° 00 з. д. к тому времени, когда было намечено сбрасывание зимнего пополнения запасов. Мы будем считать себя счастливыми, если нам удастся достичь этого места, продвигаясь по столь опасной поверхности.
8 НЕСЧАСТНЫЙ СЛУЧАЙ С АЛЛАНОМ
Озерки, проедавшие насквозь льдину, представляли собой бездонные ямы, затянутые тонкой пленкой льда под мягким покровом снега; длинные ледяные кристаллы, напоминавшие ряд острых, как бритва, копий и устилавшие ложа бывших озер талой воды, были скрыты под тонким слоем снега; края старых трещин и разводий опасно надламывались, а прикрытые снегом каналы шуги, извивавшиеся среди торосистых полей и нагромождений ледяных обломков, были еще глубоки – по колено.
4 сентября мы двинулись в путь с тяжелым грузом, но, пройдя всего несколько миль, были вынуждены разбить лагерь. На следующий день погода была пасмурной и мы двигались еще медленнее, прощупывая каждый фут нашего пути. 6-го, не пройдя и 400 ярдов, наткнулись на полосу битого льда, преградившую путь к северо-западу; к тому же Аллан, пытаясь тащить свои тяжело нагруженные нарты, ушиб спину. 7-го нам не удалось продвинуться ни на шаг: битый лед был в непрестанном движении, а ветер дул не в нужном нам направлении. 8-го, решив, несмотря на погоду, выбраться из этого опасного района, мы прошли еще около 400 ярдов. И тут нам пришлось остановиться: Аллан неудачно споткнулся и упал навзничь возле нарт. Прошло несколько минут, прежде чем Фриц и я поняли, что Аллан расшибся, так как мы шли впереди него, пытаясь проложить дорогу через обломки ледяных глыб и густую шугу, преграждавшие нам путь. Когда мы вернулись к Аллену, то увидели, что его стало сильно знобить. Не могло быть и речи о том, чтобы перенести его в более безопасное место. Пришлось поставить палатку в нескольких ярдах от нарт и буквально втащить Аллана через рукавный вход и уложить в спальный мешок. К этому времени его начали мучить жестокие боли.
Кен поместился в палатке с Алланом, впрыснул ему морфий и уложил поудобнее. Немного времени спустя он вышел и сказал мне, что, по его мнению, у Аллана смещение диска, хотя не исключена вероятность сильного растяжения связок. Нам следовало как можно скорее доставить Аллана в более безопасное место, ибо льдина, на которой мы разбили лагерь, имела в поперечнике немногим больше 100 ярдов, а наши палатки находились примерно в 30 ярдах от границы активной зоны битого льда. Итак, было решено, что на следующее утро мы с Фрицем отправимся на поиски группы льдин, на которых провели лето. Но у нас не было надежды, что нам удастся вернуться туда той же дорогой, по которой мы пришли сюда, так как за это время произошло перемещение льда и проход вряд ли сохранился.
На утро с двумя нартами, рацией и запасом продовольствия на десять дней мы отправились в путь навстречу ветру и поземке. Через некоторое время нам все же удалось найти нашу летнюю льдину и, с трудом продвигаясь по своим следам, мы отметили дорогу назад флажками. Вечером я послал радиограмму Фредди Чёрчу для передачи ее в Лондон:
«№ 399. 100831. Херберт – Фуксу. Срочно и секретно.
С огорчением сообщаю, что Джилл серьезно повредил себе спину. Хеджес подозревает либо смещение диска, либо тяжелое растяжение связок, и то и другое может давать рецидивы. В настоящее время нечего и думать о том, чтобы попытаться пересечь зону битого льда и вообще в это время года продолжить путешествие. Вынуждены вернуться на летнюю льдину, которую после непродолжительных поисков нашли. Джилла, поддерживая наркотиками, как можно скорее переправим на летнюю льдину. Если в ближайшие несколько дней не произойдет чудесного исцеления, придется попросить Арктическую исследовательскую лабораторию вывезти его на «Цесне», которая доставляет нам геофизическое снаряжение».
10-го Фриц и я совершили второе путешествие на летнюю льдину, захватив на этот раз небольшой груз необходимых запасов, который мы оставили на складе примерно в миле к югу от старого летнего лагеря. Поблизости обнаружили между двумя льдинами замерзшее озеро морской воды. Ледяной покров на нем достигал восьми дюймов; это был пресноводный лед, и мы предполагали, что через неделю он станет достаточно толстым, чтобы служить в случае необходимости посадочной площадкой для «Цесны», а возможно, даже для двухмоторного «Оттера». К 11 сентября боль у Аллана распространилась дальше по спине, но стала не такой острой, и он готов был на трудное для него путешествие, чтобы мы могли уйти из зоны активного льда, где был разбит наш лагерь. Итак, Фриц, Кен и я сняли палатку над Алланом и перенесли его в спальном мешке на перевернутую вверх дном надувную лодку, привязанную к нартам Кена. Мы перевезли Аллана, обложенного со всех сторон подушками, защищенного от ветра и снега резиновым полом палатки, не причинив ему особых мучений, на старую летнюю льдину, до которой было две мили.
В пути, конечно, не раз обсуждали различные планы действий. Кен разъяснил нам значение анализов, проделанных им для выяснения диагноза, и возможные последствия рецидива. Он считал, что Аллана необходимо эвакуировать, если это окажется возможным. Напротив, Аллан был готов рискнуть, и мы с Фрицем, понимая, что на месте Аллана мы рассуждали бы точно так же, поддерживали его.
Как руководитель экспедиции, я должен был решить нелегкие вопросы: будет ли возможность эвакуировать Аллана зимой, если у него произойдет обострение, могу ли я взять на себя ответственность за судьбу Аллана, всей партии, а также летчиков спасательной эскадрильи, если он останется на льдине? Разумеется, я тщательно обдумал вставшую передо мной проблему, перебрал все мотивы «за» и «против». Польза от того, что Аллан останется с нами на зиму, если только у него не будет рецидива, не вызывала сомнений: даже если он окажется не в состоянии принимать участие в выполнении программы геофизических исследований, то все же сможет руководить ими. Будучи обреченным на сидячий образ жизни, он все же не без пользы проведет с нами зиму, к которой мы так тщательно готовились и которую предвкушали; если он перезимует с нами, то, вероятно, сможет остаться здесь с сотрудниками Ламонтской геологической экспедиции, которые прибудут примерно 1 марта, чтобы принять станцию и продолжить геофизические наблюдения.
В ответ на запрос экспедиционного комитета Кен приготовил подробное медицинское заключение, переданное мной по радио 12 сентября и направленное начальнику военно-медицинского колледжа. 13-го Кен послал второе медицинское заключение. В тот же день я получил радиограмму от сэра Вивьена Фукса. В ней говорилось: «Военно-медицинский колледж решительно настаивает на том, что Джилла следует эвакуировать при первой возможности; он не должен продолжать санный переход, даже если поправится, так как его присутствие может привести к гибели всей партии».
14-го и 15-го мы с Фрицем произвели тщательную рекогносцировку, и я сообщил по радио Фредди, что мы нашли хорошее место для зимнего лагеря, откуда до разводья около полумили в любом направлении. Найденная нами льдина имела примерно полторы мили в длину и в ширину. Она была, однако, окружена множеством взломанных ледяных полей, и кое-где уже произошло сжатие льда. Я сообщил также, что на озерках вокруг льдины мы обнаружили множество длинных ровных полос, из которых наиболее подходящими были две: одна – около полумили в длину, другая – около трех четвертей мили, но, прежде чем ими воспользоваться, надо подождать, пока лед на них станет значительно толще. 17 сентября я информировал комитет: «… Джилл останется с экспедицией до марта 1969 года, когда его сменят геофизики Ламонтской геологической обсерватории. Имея в виду большие расстояния, которые придется преодолеть следующей весной, и ограниченные возможности Джилла, я пришел к твердому убеждению, что бросок к Шпицбергену должны совершить Кернер и я. Партия из двух человек сможет продвигаться быстрее, чем в том случае, если нас будет трое. Поэтому Хеджес останется с Джиллом в зимнем лагере, пока их не сменят ламонтские геофизики. Это даст возможность Кернеру и мне раньше выйти в путь. Тогда путешествие и научная программа экспедиции могут быть завершены и все четверо участников будут полностью способствовать ее конечному успеху».
