Вокруг света на автомобиле - Лысенко Владимир (читаем книги бесплатно .txt) 📗
ЭПИЛОГ
Закончив кругосветное путешествие на автомобиле, я завершил второй в своей жизни этап путешествий.
А первый многолетний этап был посвящен рафтингу (сплаву по горным рекам), в котором (как я уже писал ранее) я совершил всё, что только можно как-то заформализировать (я сплавился со всех восьмитысячников и самых высоких вершин всех континентов, совершил сплавы-первопрохождения в Китае с двух самых высоких вершин мира – Эвереста и Чогори, спустился по горным истокам двух величайших рек мира – Амазонки и Нила, наконец, установил в Тибете рекорд высокогорности сплава – 5600 м).
Читатели моей первой книги («На катамаране с высочайших вершин мира») знают, с какими опасностями и трудностями мне пришлось при этом столкнуться. А для тех, кто не читал эту книгу, я немного повторюсь.
Осуществление этого грандиозного проекта (посвященного рафтингу) потребовало от меня максимальной отдачи во всех отношениях (физическом, психологическом и т. д.), при этом проведение ряда экспедиций было сопряжено с большим риском. Впрочем, за всю свою походную жизнь я рисковал очень много раз (и не только во время заграничных экспедиций). Приведу лишь несколько примеров.
Много лет назад (когда я еще был студентом) при сплаве по Хандыге в Якутии (этот случай я уже описывал, но лишь вкратце) на реке случился дикий паводок, вызванный непрекращавшимся дождем (как сказали мне на водомерном посту в селении Прижим, за сутки уровень воды в реке поднялся на пять метров). Доселе спокойная река взбесилась. Я со своим напарником Сашей Горбом все же рискнул отправиться в плавание на байдарке. На одном из образовавшихся через прибрежные камни водопадов мы перевернулись, меня затащило под какую-то скалу, и в течение почти двух минут я находился там в кромешной темноте, не зная толком, где верх, где низ, однако не предпринимая активных действий (нас учили в подобной ситуации, чтобы сэкономить кислород в легких, не делать резких движений, пока тебя не «выплюнет» на поверхность). И лишь когда кислород в легких практически иссяк и у меня начались глотательные судороги, я стал отчаянными взмахами рук грести вверх, и мне все-таки удалось выплыть на поверхность. Я начал было глотать спасительный воздух, но тут оказалось, что я всплыл в каком-то мощном струйном пороге, и здоровые валы стали накрывать меня с головой. Но мне повезло: рядом проплывало большое бревно, за которое я успел ухватиться. Однако возникла новая проблема. В те времена было принято сплавляться в прорезиненных охотничьих штанах (приклеенных к сапогам), опоясанных резиновым ремнем (чтобы внутрь штанов не попадала вода). Но за две минуты пребывания под водой последняя все-таки заполнила штаны, и в итоге оказалось, что я плыл по реке фактически с двумя огромными гирями на ногах. Эти гири никак не позволяли мне встать на ноги на мелких участках реки. Меня, как бревно, тащило по этим мелям, я считал своим копчиком все камни, но встать не мог. В конце концов с помощью соответствующих гребков руками сделал так, что мое тело прибило к галечному острову, я (опять же – как бревно) закатился на него и только тогда смог подняться на ноги.
Не менее серьезные чрезвычайные происшествия случились при сплаве по Бий-Хему в Саянах. Так получилось, что я не смог «стыковаться» с группой, сплавлявшейся с верховьев (а я «заходил» снизу от Тоора-Хема – на моторке до водопада, а затем пешком) – я опоздал на день, а группа ушла с оговоренного заранее места встречи на сутки раньше оговоренной даты «стыковки». Так как я собирался присоединиться к экипажу плота (и, естественно, кроме личного снаряжения, двух гермомешков и одного весла, ничего с собой не взял – ни гондол, ни топора), то пришлось около двухсот километров сплавляться по Бий-Хему (до Тоора-Хема) на связке полувлажных бревен (которые держали лишь часть моего веса) и спасательного жилета. Конструкция была жутко инерционной. Я опасался, что нас затянет в водопад в конце первого участка сплава. Этого не случилось, но произошло другое. На одном из крутых поворотов реки у левого берега образовался большой залом из бревен, куда потащило мое «судно» (а я восседал на нем без спасжилета). Как я ни пытался уйти от скопления бревен, сделать это мне не удалось. И меня вместе с моим псевдоплотом затащило под залом. Я плыл под водой, естественно, с открытыми глазами. Зрелище было жутким. Над моей головой и возле нее проносились бревна, и я с трудом успевал увернуть голову от них. Это был настоящий подводный слалом. В какой-то момент я заметил свободное пространство между бревнами, схватился руками за них, подтянулся и оказался на поверхности воды, а затем залез на верх залома. Мой «плот» заклинило среди бревен. Я с трудом высвободил из них свой спасжилет и принялся за вязку нового «плота» из таких же полувлажных бревен (сухих поблизости не было).
Другое ЧП случилось уже в конце сплава. До Тоора-Хема оставалось километров двадцать, однако уже вечерело. «Ракета» из Тоора-Хема в Кызыл уходила в 8 часов утра следующего дня, поэтому я всячески стремился успеть попасть в этот райцентр до вышеуказанного времени и решил идти как можно дольше (ведь порогов на Бий-Хеме больше не ожидалось). Однако погода не благоприятствовала задуманному. Небо было закрыто тяжелыми, свинцового цвета, тучами. Из-за них переход ото дня к ночи произошел очень быстро. Буквально за несколько минут я оказался в кромешной темноте и совершенно не видел берегов. Тут меня потащило через какие-то протоки, в кромешной мгле хлестало ветками береговых деревьев, перевернув мой «плот» несколько раз. Я подумал, что жизнь дороже моих вещей, отвязал от «плота» свой спасжилет и надел его на себя. Нас еще несколько минут трепало ветками деревьев, и, наконец, всё успокоилось, я попал в какую-то заводь. Ощутил ногами дно реки и потихоньку вылез на берег. Естественно, абсолютно всё было мокрым, я сильно замерз, а у меня осталась сухой лишь одна-единственная спичка. Это был крайне ответственный и волнительный процесс – разжигание костра при наличии лишь одной спички. К счастью, мне удалось осуществить задуманное, и я смог высушить вещи.
Еще один пример. При сплаве по Соху на Памиро-Алае случился у нас переворот (я шел на катамаране-двойке с напарником). Напарник почти сразу оказался на берегу, а я не хотел бросать катамаран, поэтому забрался на него и пытался причалить к берегу. Но, на мою беду, мы приближались к одной из пяти метровых щелей на Сохе (здесь берега сходились, и вся река – до этого шириной метров сорок – забивалась в метровую щель среди отвесных скал, где разламывалось всё, что туда попадало). Мне чудом удалось зачалить свой катамаран в трех метрах от этой щели, когда, как казалось, уже невозможно было избежать трагического исхода. Вообще нужно сказать, что мое жизненное кредо – везде и всегда бороться до конца, даже если на благоприятный исход остается лишь один шанс из ста.
И в моих заграничных экспедициях не удалось избежать чрезвычайных происшествий. Тот тяжелый случай во время сплава с Эвереста в Непале по реке Дудх-Коси ниже Джубинга, когда при прохождении через щель между камнями я вынужден был поставить на бок свой катамаран, мог закончиться для меня самым трагическим образом. Тогда получилось так, что после прохождения мощнейших 2-2,5 метровых сливов и огибания огромного валуна у правого берега я неожиданно увидел, что далее вся река с ходу протискивается в щель шириной 1 метр (мой катамаран имел ширину 2,2 м), образуя за ней водопад 2 м высотой. Катамаран навалило на камень и начало разламывать. Ничего другого не оставалось, как поставить его на бок (сам я при этом находился между гондолами) и в таком вертикальном положении пройти эту щель. После падения с водопада бурлящий поток оторвал меня от катамарана и вырвал из рук весло. Через несколько метров после первого водопада шла вторая метровая щель с еще одним двухметровым водопадом. Меня бросило туда. На некоторое время я погрузился в белую пену, ничего не видя впереди. Если бы падающему потоку повстречался какой-нибудь камень, то мне уже не пришлось бы писать эти строки.
