Открытие великой реки Амазонок - Малкес Б. Н. (читать полную версию книги txt) 📗
В своем «Повествовании» Карвахаль связывает гибель большей части экспедиции Ордаса с настойчивыми слухами о неких христианах, живущих в плену у индейцев. Вот что пишет на рубеже XVI–XVII вв. об этой догадке Карвахаля Антонио де Эррера: «…было ясно, что то могли быть люди либо Диего де Ордаса, либо Алонсо де Эрреры…» Но Алонсо де Эррера, погибший в 1535 г. на Ориноко, не бывал на Амазонке) (См. монографию Casiano Garcia, Vida del Comendador Diego de Ordaz Descubridor del Orinoco. Mexico, 1952).
Однако, дабы было понятно то, что впоследствии стало ведомо о сей реке и каким путем ведомо, нельзя не упомянуть, что после того как маркиз Франсиско Писарро и его братья вышли победителями из затеянной со злым умыслом и к еще большей пагубе завершенной усобицы, в каковой был повержен в прах, бесчестно обижен, а замте и казнен сеньор аделантадо (Аделантадо — правитель, стоявший во главе гражданской и военной организации тех территорий, которые он сам открыл и завоевал) дон Диего де Альмагро со своими сторонниками, сии люди, заделавшись хозяевами положения, очень возгордились. Но я е согласии с тем, что впоследствии показало время, осмеливаюсь утверждать, что эта победа оказалась равно, если не более пагубной, как для победителей, так и для поверженных… (Здесь и ниже многоточиями обозначены сокращения в тексте (нами опущены места, не имеющие отношения к экспедициям Гонсало Писарро и Франсиско Орельяны)) (Франсиско Писарро и Диего Альмагро, поначалу соратники и компаньоны в завоевании Перу, прибегали, как известно, в развернувшейся между ними в 1537 г. открытой междоусобной борьбе к самым вероломным средствам.
Альмагро был казнен по приговору подготовленного в тайне суда в июле 1538 г. Судьба же четырех братьев Писарро сложилась не менее плачевно: Хуан погиб в схватке с индейцами еще в 1536 г., Франсиско был заколот 26 июня 1541 г. в собственном доме сторонниками Альмагро во главе с его сыном Диего Альмагаро-младшим (последний тоже не избежал участи отца и был казнен в сентябре 1542 г.), Гонсало сложил голову на эшафоте 10 апреля 1548 г. (правда, об этом Овьедо еще не мог знать), Эрнандо к тому времени, когда Овьедо писал настоящую главу, уже в течение десяти лет томился в темнице замка Ла Мота в городе Медина-дель-Кампо, где провел в общей сложности двадцать лет и откуда вышел за год до смерти в 103-летнем возрасте)
Но оставим это и возвратимся к цели нашего повествования — губернаторству Кито, тому самому, которое отдал во владение своему сыну Атабалибе великий король Гуайнакава (Гуайнакава (правильно — Гуаяна Копак) — властитель, при котором государство инков достигло наивысшего расцвета. Совершил ряд успешных завоевательных походов на север страны, после чего разделил свою империю на две части, из которых северную отдал своему любимому сыну Атауальпе (у Овьедо Атабалиба), а южную — старшему сыну Гуаскару Умер в 1523 или 1524 г.
Атауальпу испанцы во главе с Франсиско Писарро заманили в ловушку (Кахамарка, 1532 г.), а затем, несмотря на получение баснословного выкупа, казнили (1533 г.)). Своим наместником в эту провинцию маркиз дон Франсиско Писарро послал капитана Себастьяна Беналькасара… Этот Беналькасар бросился вдогонку за Ороминави, одним из военачальников Атабалибы, который, узнав о пленении своего государя, бежал с немалой толикой его сокровищ. На поиски золота и выступил Беналькасар; дорогою же он разорил индейцев Кито и» его окрестностей. Тогда же он и основал город Сан-Франсиско (Сан-Франциско-де-Кито — первоначальное название современного города Кито, столицы республики Эквадор. Основан в 1535 г. несколько южнее разрушенного древнейнкского города Кито) — первый и наиглавнейший христианский град из тех, что имеются ныне в названной провинции Кито.
В ту пору сей Беналькасар получил множество вестей о корице — так можно полагать, если верить ему на слово, тому, что сам он здесь, в сем городе Санкто-Доминго, рек, возвращаясь [из Испании], облаченный полномочиями правителя Попаяна. И его мнение было таково, что сыскать оную корицу можно в направлении реки Мараньон, а везти ее в Кастилию и Европу следует по названной реке, и он полагал, что вряд ли в том ошибается, ибо убеждение сие сложилось у него на основании сообщений индейцев, разумеется, если только те сообщения не были лживыми; сведения же сии он почитал верными и поступали оные к тому же от многих и многих индейцев.
Когда этот капитан уезжал отсюда [в Перу], в мыслях у него, однако, не было отправиться на поиски той [корицы]. Тем паче, что Гонсало Писарро пустился на розыски оной много раньше или, может быть, в то время как Беналькасар бродил, еще вокруг да около. [Гонсало Писарро] решил, что он найдет и обнаружит оную корицу в глубине страны, у самых истоков-той великой реки. О том, как проходили эти розыски, будет поведано в следующей главе.
Глава II
в коей будет продолжено повествование о событиях, упомянутых и намеченных в названии предыдущей главы, а также рассказано о сведениях, что имеются о короле Эльдорадо, о том, как и каким путем была открыта нежданно-негаданно капитаном Франсиско де Орельяной река Мараньон, по которой он проплыл вместе с пятьюдесятью испанцами до, Северного моря; как капитан Гонсало Писарро возвратился в Кито, потеряв навсегда большую часть христиан, которых брал с собою на поиски корицы; здесь будут также затронуты кроме перечисленных и другие события, о коих должно упомянуть» по ходу нашей истории.
Едва маркизу дону Франсиско Писаррш стало ведомо, что Беналькасар без его на то соизволения ушел из Кито, он направил, туда Гонсало Писарро, своего брата. Этот Гонсало Писарро овладел городом Санкто-Франсиско и частью той провинции и возг намерился идти оттуда на поиски корицы; и некоего великого государя, владеющего-сокровищами, о коих в сих краях ходит, большая слава, и прозванного из-за них Эльдорадо.
Когда я спросил, по какой причине величают того государя Золотым касиком или королем, то испанцы, кои жили<в Кито и прибыли сюда в Санто-Доминго (более десяти из нихх еще и поныне живут в сем городе), ответствовали, что, насколько это можно уразуметь со слов индейцев, тот великий сеньор или государь постоянно ходит покрытый [слоем] толченого золота, да такого мелкого, как толченая соль, ибо ему мнится, что облачаться в какое-либо иное одеяние будет не столь, красиво; что украшать себя золотым оружием либо золотыми» вещами, кои выковываются при помощи молотка, либо чеканятся, либо изготовляются каким иным способом, — грубо и обыденно, ибо другие сеньоры и государи носят оные, когда, им вздумается, но вот осыпаться золотом — дело редкое, необычное, новое и куда более дорогое, ибо все, что каждодневно поутру одевается, вечером скидывается и смывается, выбрасывается и смешивается с землей, и проделывается сие каждый божий день. И расхаживать вот так, как он расхаживает, — эдаким манером одетым или прикрытым — вошло у него в обычай^ и не кажется ему ни непристойным, ни постыдным и весьма ему по нраву, ибо подобное облачение не скрывает и не уродует ни стройной его фигуры, ни его красивого телосложения, коими он очень гордится, и потому не желает прикрываться какой-нибудь одеждой либо платьем. Я, не раздумывая, предпочел бы золотую пыль из покоев сего властелина пескам из самых богатых, золотых россыпей, какие только сыщутся в Перу или Hat всем белом свете! Таким образом, со слов индейцев, получается, что этот касик, или король, несметно богат и что он очень могущественный сеньор; каждое божье утро он вымазывается сплошь в какой-то липкой жидкости или смоле с очень приятным запахом и поверх нее осыпает себя и облепливает толченым золотом, настолько мелким, что оно прилипает к телу, и, весь облепленный златом с головы до пят, он сверкает, словно золотая статуя, изваянная рукою великого мастера. И я так мыслю, раз этот касик может себе такое позволить, — значит, должны у него быть очень богатые копи, где добывалось бы золото подобного качества; и я такого золота, какое мы, испанцы, зовем меж собою «летучим» (volador), видел на материковой земле предостаточно, и притом мелкого, так что с ним можно без труда сотворить то, о чем здесь было говорено (>Судя по всему, среди индейцев муисков (чибчей), живших на север от Кито, существовал некогда религиозный обычай, напоминающий тот обряд, который описывает здесь Овьедо. В озере Суэска (Колумбия, департамент Кундипамарка) было даже найдено изображение церемонии этого обряда в виде группы условных фигурок из листового золота (до второй мировой войны оно хранилось в Лейпциге). Легенда о Золотом короле — Эльдорадо (dorado по-испански значит — золотой, позолоченный) превратилась со временем в легенду о стране сокровищ, затерянной в дебрях южноамериканского материка, и послужила поводом для большого числа безрезультатных экспедицией, которые сыграли, однако, выдающуюся роль в географическом изучении Нового Света (насколько живуча эта легенда и насколько мало до сих пор изучены центральные области Южной Америки, можно судить по тому, что попытки поисков Эльдорадо предпринимались даже в XX в.)).
