В ловушке - Санин Владимир Маркович (книга регистрации .txt) 📗
Этюд из личной жизни полярника
Оркестр неожиданно заиграл полузабытую мелодию, и они пошли танцевать.
— Этот вальс постарел вместе с нами, — сказала Вера, — У него такие же морщины, как у меня.
— Ты очень красива, — сказал Семенов. — Прости, я стал совсем неуклюж.
Сердце мое, не стучи, Глупое сердце, молчи…
— Какая она грустная. — Вера кивнула на певицу. — Наверное, жена полярника или моряка.
— Вернемся, на нас смотрят. Я разучился танцевать.
— На твоих ногах уже унты?
Их столик был расположен удачно, в дальнем и тихом углу.
— Не пей больше, Сережа.
— Сегодня коньяк для меня — вода. Улыбнись, прошу тебя. Будь как на той фотокарточке, которая на обоих полюсах со мной прозимовала.
— Ты любишь ее, а не меня, твоя жизнь прошла с ней… Мы женаты пятнадцать лет, из них дома ты был четыре с половиной года.
— Четыре года и восемь месяцев, родная моя Пенелопа.
— Я не Пенелопа, Сережа. Пенелопа сделала ожидание своей профессией. Она могла это себе позволить, ей не надо было спешить на работу, бегать в кулинарию и кормить детей.
— Но ты же знаешь…
— Знаю… Знаю все, что ты скажешь. И призвание, и наука, и высокие широты…
— Через это я уже прошел, дорогая. Но Восток..
— И это знаю… Я сто раз обмирала по ночам, когда представляла тебя там, в этой космической стуже. Да, Восток — твое детище, Сережа. Но ведь, кроме этого детища, которое можно законсервировать, у нас есть двое детей, которых законсервировать нельзя… И самое грустное для них, что я все понимаю и не лягу у порога, чтобы удержать тебя.
— Спасибо.
— Нынешний год високосный.
— Это так важно?
— На один день больше ждать.
— Один день!
— Не день, сутки. С каждым годом все тяжелее, Сережа… Наверное, возраст.
— Ты для меня всегда двадцатилетняя.
— Только для тебя.
— Этого мало?
— Много. — Вера взъерошила ему волосы. — Очень много… Другой судьбы у нас уже не будет.
— Тебе не повезло, ты полюбила полярника… Ну вот, наконец-то ты улыбнулась.
— Знаешь, еще в детстве, совсем девчонкой, я загадала однажды: если завтра кончатся дожди и будет солнце, моя жизнь сложится счастливо.
— И наутро были дожди?
— Солнце встало, Сережа.
— Я вернусь и больше тебя не оставлю.
— Не обманывай себя, тебе, как белому медведю, нужен снег. Такова уж, видно, моя участь на этой земле — ждать и дни считать. Налей мне тоже, я хочу быть пьяной. Иначе я сейчас же разревусь. За что будем пить?
— Помнишь, ты дала мне на Льдину маленький томик стихов? Там были такие слова: «Как будто бы железом, обмокнутым в сурьму, тебя вели нарезом по сердцу моему».
— Сережа, я немедленно разревусь. За что будем пить?
— За твое долготерпение, дорогая. За твою любовь.
— Ну, хорошо. Будь здоров.
