Питкернское преступление - Жаколио Луи (книги онлайн без регистрации полностью .txt) 📗
III
Вскоре после описанных событий «Bounty» прибыл на рейд острова Таити, который Кук и Бугенвиль вполне справедливо называют новой Цитерой.
«По мере нашего приближения к острову, — говорит Бугенвиль, — нам навстречу выезжали все новые и новые пироги с туземцами, наконец их накопилось так много, что мы с трудом могли найти место, куда бросить якорь. Все они старались знаками показать свое расположение, кричали „тейе“, т. е. друг, и спрашивали гвоздей и серег. Вместе с мужчинами в пирогах находились и женщины, отличавшиеся редкой красотой и прекрасным телосложением. Большинство из этих женщин приехали без всяких одеяний, и только некоторые из них были искусно завернуты в куски материи»…
До установления французского протектората над островами подобный прием оказывался всем мореплавателям, и картина встречи, которую описывает нам французский адмирал, вполне верна.
И вот после восьмимесячного перехода «Bounty» кинул якорь в гавани Таити. Вид земли и сотни пирог, наполненных туземцами, произвел на экипаж судна умиротворяющее действие: все ссоры, готовые уже выразиться в диких поступках, были забыты, и даже Блиг стал немного человечнее, несмотря на свой суровый темперамент. Он улыбался, сделался почти вежлив и не отдавал уже более бесцельных приказаний, так раздражавших в плавании моряков. Можно любить море безумно, но всегда после длительного перехода по страшной водной пустыне оставишь его с радостью. Что может быть приятнее, как очутиться в тени тропических лесов, где едва заметною струйкой пробиваются серебристые ручейки, видеть, как лучи солнца играют на листве задумчивых лесов, смотреть с невольным трепетом на громадные горы, вершины которых теряются в выси небес, смотреть на настоящих людей, еще не исковерканных цивилизацией, каждое слово которых свободно от всякой дисциплины… Все это живые и сильные удовольствия, но ими мы все же в значительной степени обязаны морю так же, как птица обязана клетке, а человек одиночному заключению тем счастьем, которое они испытывают, очутившись снова на свободе.
Надо отдать справедливость Виллиаму Блигу, что он сделал доброе дело, сильно удивившее весь экипаж, ожидавший, что дисциплина будет здесь так же сурова, как и на море. По его приказанию всех людей разделили на пять групп, которые исполняли по очереди все работы на бриге, так что каждый матрос был занят из пяти дней только один. Наконец, в заключение Блиг объявил собравшимся офицерам, что имеет позволение простоять на Таити пять или шесть месяцев.
Надо знать этот прелестный во всех отношениях остров, чтобы понять, с каким восторгом было принято это известие. Если бы Блиг был более ловок, то он мог бы заставить весь экипаж думать, что все его распоряжения продиктованы желанием сделать приятное своим подчиненным, но он не только не поступил так, но наоборот заставил всех думать, что действовал подобным образом в силу полученных приказаний.
И действительно, Адмиралтейство, назначив его командиром за блестящие способности в морском деле, знало его крайнюю суровость и ту железную дисциплину, которую он поддерживал строгими мерами среди матросов, а потому позаботилось само определить порядок стоянки на островах Товарищества. Когда узнали, что это распоряжение Блига вызвано приказанием свыше, то ему, конечно, никто не был благодарен за его мнимую снисходительность.
Тем не менее, в течение шестимесячной стоянки «Bounty», драма, которую я описываю, остановилась на мертвой точке. Казалось, что ненависть и рознь не могли существовать на этом поэтическом острове.
Здесь громадные пенящиеся волны с шумом разбиваются о гранитные и базальтовые скалы, там обширные равнины, покрытые душистыми цветами, орошаются многочисленными ручьями, через которые ползучие лианы перебрасывают живые мосты, тогда как вдали виднеется задумчивый лес.
Таити представляет ряд очаровательных равнин, где все свидетельствует о неистощимом плодородии. Углубитесь в долину Фаатаца, и перед вами предстанет величественная картина, после двух часов ходьбы вы очутитесь перед гранитной стеной, высотой более пятисот метров, а выше еще увидите громадную гору, всю покрытую лесом, с вершины которой спускается каскад. Дойдя до отвесной стены, бурный поток падает с высоты пяти или шести сот метров на базальтовую скалу и оттуда уже спокойно течет по равнине.
Здесь находятся знаменитые цитерские яблони со своими золотистыми плодами, целые леса лимонных и померанцевых деревьев стоят совершенно не эксплуатируемые рукой человека, эти плоды поедаются дикими свиньями, отчего их мясо приобретает необычайно приятный вкус, громадные пальмы, листьями которых туземцы покрывают свои хижины, хлебные деревья и кокосовые пальмы занимают громадные пространства, доставляя здоровую и легкую пищу… И среди этой тропической растительности громадные ананасы, растущие без всякого ухода, смешивают свой запах с благоуханием тысячи всевозможных растений.
Под сенью этой роскошной растительности стоят легкие хижины туземцев, они покрыты громадными листьями, чего вполне достаточно, чтобы предохранить их обитателей от солнца и дождя, и ленивый, мечтательный таитянин живет, любуясь на океан, который, разбиваясь о рифы, окружает его родной остров пенящимся кольцом.
Если вы подойдете в полдень к любой из хижин, то увидите мужчин и женщин, беспечно отдыхающих или курящих сигаретки… Это час сиесты, и едва глава семейства заметит вас, как он тотчас же, хотя и с трудом, поднимется к вам навстречу и укажет место около себя на ковре из мха. Затем он в знак привета протянет вам свою сигаретку, а вы затянувшись, передадите ее соседу, и так она обойдет всех пока опять не попадет к хозяину, вам никто ничего не сказал, но вы уже член семейства.
Мало-помалу молодые девушки открывают глаза… От устремляют на вас бархатные взгляды, начинают курить быстрее и переговариваются между собою одними глазами. Наконец, они сговариваются, и одна из них поднимается дает вам докурить свою сигаретку, затем удаляется на не сколько шагов, чтобы сорвать какой-нибудь плод, который ловко бросает в вас, и убегает в лес.
Если вы ничего не имеете против смуглой дочери тропи ков, то бежите за ней в лес, где и находите ее в нескольких шагах от хижины. Таитянка не умеет скрывать своих чувств и остается дочерью природы, страстно любящей и доказывающей свою любовь. Она верит, как бессмертные певцы Индии и Греции, что все в мире возобновляется и поддерживается любовью.
Когда вы, оставив лес, вернетесь вместе с молодой таитянкой под зеленую кровлю, старый начальник в восторге пожмет вам руку и назовет своим сыном… Тогда вы можете здесь оставаться недели, месяцы, годы, будете жить на общем поле, получать свою долю плодов, рыбы и птиц, но вместе с тем потеряете свое имя: например, красавица, которая, доставив вам новую родню, зовется Тофа — вахинэ (вахинэ означает женский пол), тогда вы к ее имени прибавите название мужчины и будете уже называться Тофа-тан т. е. муж Тофы, ваши дети будут считаться законным и иметь родню. Вы можете услышать, что их зовут счастливыми, и на ваш вопрос почему, вам ответят:
«Их любят дети, люди, как по ту сторону великого моря, так и здесь!.. »
Этим они стараются намекнуть на европейское происхождение их отцов.
И в этой счастливой стране, где человек спокойно развивается под горячим солнцем, всякий чужестранец, сейчас же получает все гражданские права и его называют Тейо — брат, друг, — а девушка, сердце которой свободно, приветливо улыбается ему и говорит о своей любви. Нет после этого ничего удивительного, что даже серьезный Бугенвиль сознается, что сдерживать себя на Таити очень трудно.
Спустя двадцать четыре часа после прихода «Bounty», все офицеры и матросы по обычаю страны женились и разместились в бамбуковых и лиственных хижинах. Остров принял праздничный вид: жарились дикие свиньи, готовилась рыба в лимонном соку, молодые островитянки усердно кололи кокосовые орехи для приготовления таро, этой важной принадлежности стола таитянина, а померанцевое вино, приготовленное еще накануне, бродило в особых сосудах.
