Гостеприимная Арктика - Стефанссон Вильялмур (электронные книги без регистрации txt) 📗

Во время моего пребывания в Европе я получил первое неприятное известие: капитан Педерсен отказался от участия в экспедиции, так как его кто-то уверил, будто для того, чтобы иметь право командовать «Карлуком», необходимо перейти из американского гражданства в канадское. Насколько это мнение было необоснованно, доказывает тот факт, что капитан Бартлетт, которого мы пригласили после отказа Педерсена, сохранил свое американское гражданство в течение всей экспедиции. Бартлетт обладал обширным опытом по плаванию среди льдов в Атлантике и в свое время командовал «Рузвельтом» — судном Пири; последний дал мне о Бартлетте наилучший отзыв.

За исключением крупного масштаба научных заданий и многочисленности научного персонала, наша экспедиция не отличалась никакими особенностями от прочих полярных экспедиций последнего времени. Поэтому ее снаряжение не стоит описывать. Можно лишь отметить, что, по мере того как происходили сборы, оно становилось все более многочисленным и громоздким. Во-первых, океанографические приборы оказались значительно менее портативными, чем мы полагали; во-вторых, большинство наших научных специалистов были новичками в полярной практике, но, тем не менее, считали безусловно необходимым весь намеченный ими комплект снаряжения. Часть последнего действительно пригодилась впоследствии; но многое было только помехой, которой мы напрасно обременили экспедицию, стараясь угодить нашим ученым. Наличие крупных денежных ресурсов имело ту плохую сторону, что нам нечего было возразить, когда научный персонал настаивал на покупке тех или иных приборов, говоря, что, если они и не понадобятся, потеря сведется лишь к стоимости этих приборов и их перевозки.

Независимо от снаряжения я решил разделить экспедицию на две партии: южная, возглавляемая д-ром Андерсоном, должна была действовать в районе залива Коронации, производя более подробные и разнообразные научные исследования, тогда как северная партия, возглавляемая мною лично, должна была направиться к «полюсу недоступности» и выполнять преимущественно задания географического характера. Для, осуществления этого плана требовалось два судна: «Карлук» для северной партии и «Аляска» — для южной. В дальнейшем наше снаряжение разрослось настолько, что пришлось купить в Номе «Мэри Сакс» в качестве вспомогательного судна для обслуживания обеих партий, причем предполагалось, что она будет использована Мерреем для океанографических работ. Впоследствии, по мере того как суда выбывали из строя или использовались для выполнения заданий, не предусмотренных первоначальным планом, приходилось покупать другие суда.

ГЛАВА I. ЧЕТЫРЕ СТАДИИ В ИССЛЕДОВАНИИ АРКТИКИ

В истории исследований Арктики можно наметить четыре основных стадии, последовательно сменявших одна другую. Когда в доисторические времена скандинавы переселялись на север Европы, а эскимосы и другие народы монголоидного типа — на север Азии и Америки, стремясь к полярным побережьям, представлявшим благоприятные условия для охоты, — эти странствия не были полярными экспедициями в современном смысле. Доисторические переселенцы продвигались медленно и привыкали к новой обстановке настолько постепенно, что при этом совершенно отсутствовали искания, риск и героические усилия, которые мы привыкли считать неотъемлемыми признаками исследовательских экспедиций. Нам представляется, что исследователю Арктика должна казаться ужасной. Но в ней, конечно, не было ничего страшного для народов, которые постепенно заселяли ее, предпочитая ее странам, расположенным южнее.

Северянам пребывание на севере нисколько не тягостно. Хотя из северной Норвегии эмигрировало много жителей, они почти никогда не направлялись в тропические страны и предпочитали поселиться в таких местах, как Манитоба или Аляска, где климат такой же холодный, как в Норвегии, или даже гораздо холоднее. Поверхностному наблюдателю может показаться поразительным, что рунические надписи [1], вырезанные на камнях скандинавами, были найдены на гренландском побережье к северу от Упернивика, т. е. под такой широтой, что достигший ее в XVI в. Джон Дэвис прославился этим. Но человек, вырезавший руны и, несомненно, побывавший еще дальше на севере, вероятно, не приобрел этим никакой славы у себя на родине; то, что он выжил при гренландских холодах, не могло удивить его земляков, подобно тому как зулуса не удивляет, что его соседи выдерживают тропическую жару.

В отличие от постоянных жителей севера, привыкших к нему, Дэвис и Гудсон в самом конце XVI и начале XVII столетия уже были полярными исследователями в современном смысле. Они являются типичными представителями первой стадии исследований, когда Арктика внушала всем такой ужас, что в пределы ее отваживались проникнуть на кораблях лишь ненадолго и только летом, с тем чтобы, по возможности, вернуться на юг до осени. В те времена думали, что люди нашей расы, выросшие в мягком климате, например в Англии, не могут пережить полярной зимы или же, если и выживут, то с такими страданиями, которые не окупятся никакими наградами.

Во второй стадии, типичным представителем которой является Эдуард Парри (конец 20-х — начало 30-х годов прошлого столетия), полярной зимы всё еще боялись; но некоторые храбрецы уже решались подвергнуться ее ужасам. В те времена борьба с холодом и штормами принимала форму «траншейной» войны. Смелый мореплаватель проникал на корабле насколько возможно дальше на север, а затем, так сказать, «окапывался» и ждал, пока пройдет зима, а весной выходил из своего убежища. В этой стадии исследований считалось большим достижением, что группа Парри, тащившая с собой повозку, совершила в начале лета переход через о. Мельвиль, хотя пройденное при этом расстояние составляло лишь несколько десятков миль. Для прогресса «полярной техники» удачным было то обстоятельство, что Джон Росс (в 1829 г.), которому случилось действовать совместно с эскимосами, позаимствовал у них некоторые методы, например, использование саней и, отчасти, собак. Впрочем, эти методы он применял неумело, как новичок. Поразительно, что ни один исследователь не догадался прямо обратиться к эскимосам и полностью усвоить их образ жизни и способы передвижения; вместо этого почему-то сочли нужным самостоятельно изобретать все средства существования и передвижения, которые были изобретены эскимосами уже много веков назад. Леопольд Мак-Клинток значительно опередил своих предшественников по части «полярной техники»; но если бы он равнялся не по своим коллегам-исследователям, а по эскимосам, то достиг бы несравненно больших успехов. К началу деятельности Мак-Клинтока путешествие на расстояние в сотню миль, в апреле или в мае, считалось замечательным достижением и совершалось с большим трудом и лишениями, тогда как под конец деятельности названного исследователя, продолжавшейся менее двадцати лет, путешествие в тысячу миль уже совершалось без непосильных трудов и чрезмерных опасностей.

И все же страх перед зимой продолжал тяготеть над всеми полярными исследователями. Даже Мак-Клинток не решился начать до апреля свой знаменитый переход с о. Мельвиль на о. Принца Патрика. Нэрс, который в свое время служил в качестве лейтенанта у Мак-Клинтока, тоже не смог отрешиться от этого предрассудка и впоследствии, в 1876 г., самостоятельно командуя экспедицией, утверждал, что командиры не должны заставлять своих людей путешествовать по Арктике до апреля.

Затем наступила третья стадия полярных исследований, типичным представителем которой является Пири; она ознаменовалась таким крупным шагом вперед, какого не наблюдалось ни в одной из предшествовавших стадий. Для читателей, не знакомых с полярными условиями, значение этого шага можно пояснить следующим сравнением. Нам неизвестно, когда и как доисторический человек впервые поплыл на плоту или в челне, и об этом приходится лишь догадываться. Однако можно с уверенностью сказать, что первые, мореплаватели, отпихивавшиеся от дна толчками шеста и «переползавшие» из одной бухты в другую, боязливо держались у берегов и больше всего на свете опасались ветра, который мог превратить мирную гладь вод в бушующие волны, грозящие гибелью пловцам и их суденышкам. В те времена все были убеждены, что ветер — враг моряков. Но когда люди приобрели больше знаний и опыта, ветер превратился из врага в друга. Искусство плавания под парусами успешно развивалось, и моряк уже стал опасаться штилей, столь отрадных его предкам, и молиться о ниспослании того самого ветра, которого они так страшились. Наконец настало время, когда ветер помчал парусные суда через широчайшие океаны, и люди уже не представляли себе, чтобы морской транспорт мог существовать без его помощи.