Нас вызывает Таймыр? Записки бродячего повара. Книга вторая - Вишневский Евгений Венедиктович (серия книг .txt) 📗
— Увы! Сожалею, но это совершенно невозможно. У нас самих работы — выше головы. Вон, не угодно ли взглянуть, десять срочных радиограмм, — он кивнул на пачку радиограмм, валявшихся на столе, — и все работа, работа, работа... Да мало того, у одного нашего парня из триангуляционного отряда отец умер, без сына хоронить не хотят, ждут. А отряд тот на горе сидит, как его оттуда снимешь, тем более туман у них там, низкая облачность, машину посадить никак не возможно...
— Но ведь ваши начальники твердо обещали нам, — растерялся Лев Васильевич. — Там же вся наша работа...
— Что с них возьмешь? — вновь грустно улыбнулся завхоз. — Разве же они нашу ситуацию знают. Они же масштабами мыслят. А дело-то у нас в руках. Я ведь уж и так за вас вертолетчикам хвоста накрутил...
— Вы? — вытаращил глаза я.
— Ну да, — снова развел руками завхоз, — они же ведь без разрешения нашим горючим в тундре заправились... Да мало того, двое суток неизвестно где шлялись, а у нас тут дел видимо-невидимо!..
— А вот это вы бросьте, — строго оборвал его Лев, — во-первых, вылетали они на аварийно-спасательные работы по приказу своего командира, и, сколько времени эти работы у них заняли — это их и наше дело. А если бы они горючим в тундре не перезаправились, то уж и не знаю, сколько еще пришлось бы вашим начальникам на берегу Мурптамы-Тари куковать!..
— Да о чем вы говорите? — вмешался я. — Погода-то была какая? Помните?.. Ведь все равно бы ни один рейс, кроме аварийно-спасательного, не выпустили...
— Нет, с вами, как я вижу, говорить бесполезно, — махнул рукой Лев Васильевич, — с вас толку, что с козла молока. Где ваши начальники? Хотелось бы взглянуть им в глаза и задать кое-какие вопросы...
— Продолжать разговор в таком тоне я отказываюсь, — обиженно прошепелявил завхоз и отвернулся к окну, давая понять, что аудиенция окончена.
— Ну ничего, мы отыщем их, — грозно сказал я, — они небось в гостинице. Мы еще и вопросы им зададим, и в глаза плюнем, если понадобится! — С этими словами мы вышли, сильно хлопнув дверью, чем окончательно и бесповоротно испортили отношения с геодезическими начальниками (но, к счастью, не с самими геодезистами).
Рассерженные и расстроенные возвращались мы к себе в общежитие, а по дороге ждала нас нечаянная радость: возле столовой мы нос к носу столкнулись с нашими тулай-кирякскими визитерами, геодезистами Володей (начальником), другим Володей (его помощником) и Игорем. Хозяйственный Василий Васильевич улетел уже домой в Иркутск. Обнялись, расцеловались.
— Вы куда сейчас? — спросил Лев Васильевич.
— Да вот, в столовую, — почему-то смутился Володя (начальник).
— С ума сошли, — обиделся я, — да разве можно в здешнюю столовую ходить?! Ко мне, ко мне, ко мне.
Через час мы уже сидели за столом, плотно заставленным едой (согудай из сигов; салат из рыбьих печенок; солянка из муксуна; сиги, жаренные в остром кляре; шашлык по-таймырски из муксума), был, конечно, коньяк.
— Вы не рассерчали на нас тогда? — осторожно спросил Володя (начальник). — Мы ведь пообещали вас подбросить до Косистого и не залетели. Но нас, к сожалению, гидросамолетом с Мурптамы-Тари сняли.
— А на гидраче как к вам подсядешь? — пояснил другой Володя. — А вы, наверное, подумали: трепачи парни и больше ничего...
— Ничего мы такого не подумали, — успокоил ребят я, — мы же видели «Аннушку» третьего августа... И все поняли.
— Четвертого августа, — уточнил Володя (не начальник), — к нам на базу высокое начальство завезли, а нас тем же рейсом сняли.
— Дерьмовое у вас начальство, — укоризненно заметил я, — извините.
Володя (начальник) грустно улыбнулся и развел руками.
Поздно вечером пошли в гостиницу, надеясь выяснить отношения с геодезическими начальниками. Но сделать этого не удалось: нам попросту не открыли, хотя, я убежден, начальники были у себя в комнате.
16 августа
Днем на галечную косу, служащую аэродромом Косистого, плюхнулся монстр «Ан-12», прибывший к геодезистам. Начальство и большинство рабочих у них стало собираться домой.
Часов около четырех пришел к нам Игорь, чтобы сообщить, что их поле кончилось и с этим самолетом они улетают нынче в Иркутск. Он принес нам в ситцевом мешочке килограммов пять молодой розовой картошки и с полдюжины зеленых пупырчатых огурцов. Второй день Игорь молчалив, сумрачен, ни в какие дискуссии не вступает, за что мы ему весьма признательны.
Вечером, когда я солил того самого гольца, что летчики подарили Наташе, пришел Олег (второй пилот) и, слегка помявшись, спросил:
— У вас пожрать там ничего не осталось? Столовая уже закрыта, а у нас в общежитии какая-то авария с электричеством.
Я пригласил наших летчиков на ужин и после него взял с ребят честное слово, что больше они в столовую ходить не будут, а питаться станут у нас.
«Ан-12» нынче так и не улетел, но геодезические начальники весь день, как могли, уклонялись от встречи с нами, и это им удалось (что очень трудно в таком крохотном поселке, как Косистый).
17 августа
Рано утром явился Игорь и сообщил, что «Ан-12» в Иркутск пока не летит. Он будет ждать того парня из триангуляционного отряда, у которого умер отец. Сесть к ним по-прежнему невозможно, но зато сейчас хорошее прохождение радиоволн, так что парню велено взять с собой резиновую лодку, минимум вещей и спуститься до равнинной тундры. Там его подберет вертолет.
— Тут, понимаете, какое дело, — тараторит Игорь (куда делась вся его молчаливая сумрачность!), — без парня никак хоронить нельзя: один он мужчина в семье, остальные — бабы. Так что, как говорится, обстоятельства выше нас, а потому обижаться на наших начальников вы никак не должны! Был бы еще хоть один мужик в семье, тогда, конечно, другое дело, а так...
Часа через четыре мы услышали «наш» «Ми-4». Летчики подобрали парня в условленном месте. Парень — краше в гроб кладут: худой, лохматый, с воспаленными красными глазами, спутанной рыжей бородой, весь черный от грязи, горя и усталости. С грузом в семьдесят килограммов пришлось ему спускаться пешком до большой воды, а потом что есть мочи гнать на резинке. Летчики дали небольшого крюка и сами, никого не спросясь, завернули к нам на Тулай-Киряку (причем сделали две посадки: в основном лагере и на выселках) и захватили с собой не только все наши образцы и все имущество, но даже и две здоровенные «поздравительные» плиты («С днем рождения, Женя!» и «Живи, Евгений, наш добрый гений!»). Кроме того, они завернули еще к кому-то на точку и привезли нам здоровенный (еще парное мясо!) олений окорок (не хотят они быть у нас нахлебниками!).
Когда мы разгружали вертолет, на поле рысцой выбежал завхоз и, совершенно игнорируя нас со Львом Васильевичем, заорал на летчиков:
— Это что же за самоуправство?! Вы какое задание имели?! Я вам этот рейс не подпишу! И учтите, сегодня же сообщу в авиаотряд! Нет, ну как, как с такими людьми работать?!— Последний вопрос предназначался, разумеется, не нам, это просто был крик души.
Олег подошел к завхозу и взял его за пуговицу.
— Что-о-о-о?!! — спросил он свистящим шепотом. — Да мы вообще нынче лететь права не имели: погоды нет, задания нет, саннорма на пределе. Мы из-за парня полетели, а не из-за тебя, черта толстопузого, сморчка шепелявого! А про камни ты вообще молчи! Мы обещали геологам их образцы вывезти и вывезли. Они с тобой, как с человеком, поступили, начальство твое вонючее вывезли, а ты с ними как, а?! Эх ты, гнида!
Потерявший дар речи завхоз ретировался и, грозя пальцем, скрылся с наших глаз.
Вечером у нас в общежитии состоялся небольшой сабантуй, посвященный окончанию поля (я в русской печке испек олений окорок целиком, нашпиговав его чесноком и орехами). Были, разумеется, наши вертолетчики, а с ними их друзья — летчики и геодезисты Володи (Игорь почему-то, слава богу, не пришел). Слегка захмелев, я уговорил и этих летчиков питаться у меня, что, впрочем, мне не стоило большого труда.
