Собрание сочинений в 12 т. Т. 3 - Верн Жюль Габриэль (книги бесплатно без регистрации txt) 📗
С четверть часа продолжалась эта жестокая борьба с одной из самых грозных стихий. Беглецы не представляли себе точно, какое расстояние покрыли, но, судя по быстроте бега коней, оно должно было быть немалое. Между тем лошади, находясь уже по грудь в воде, продвигались с величайшим трудом. Гленарван, Паганель, Остин - все считали себя уже погибшими, обреченными на страшную смерть. Лошади уже едва достигали ногами дна, глубина же в шесть футов воды грозила всадникам гибелью.
Не поддается описанию смертельная тоска этих восьми людей, на которых неотвратимо надвигался чудовищный водяной вал. Они чувствовали свое бессилие в борьбе со стихийным бедствием, превышающим человеческие силы. Не от их воли зависело теперь собственное спасение.
Прошло пять минут, и лошади поплыли. Теперь их несло вперед бурным и стремительным течением, равным самому быстрому галопу их коней. Быстрота превосходила двадцать миль в час.
Спасение казалось невозможным, как вдруг раздался голос майора:
- Дерево!
- Дерево? - воскликнул Гленарван.
- Там, там! - отозвался Талькав, указывая пальцем на гигантское ореховое дерево, одиноко поднимавшееся из воды саженях в восьмистах от них.
Подгонять спутников Талькаву не пришлось. Все понимали: любой ценой следовало достичь дерева, внезапно возникшего на их пути. Лошади, видимо, уже не в силах были доплыть до него, но люди могли еще спастись: течение несло их к дереву. В этот миг лошадь Тома Остина глухо заржала и исчезла под водой. Он высвободил ноги из стремян и поплыл, мощно рассекая руками воду.
- Хватайся за мое седло! - крикнул ему Гленарван.
- Спасибо, сэр, - ответил Том Остин. - Руки у меня крепкие!
- Как твоя лошадь, Роберт? - спросил Гленарван, обернувшись к юному Гранту.
- Она плывет, сэр, плывет, как рыба.
- Внимание! - громко крикнул майор.
Не успел он произнести это слово, как огромный вал настиг беглецов; чудовищный, в сорок футов вышиной, он обрушился на них с ужасающим шумом. Люди и животные - все исчезли в пенящемся водовороте. Колоссальная масса воды, в несколько миллионов тонн весом, понесла их в своем бешеном водовороте.
Когда вал схлынул, путешественники всплыли на поверхность и наспех пересчитали друг друга. Все были налицо, но лошади все, кроме Тауки, исчезли.
- Смелее! Смелее! - подбадривал Паганеля Гленарван, поддерживая его одной рукой и работая в воде другой.
- Ничего… ничего!… - отозвался почтенный ученый. - Я даже доволен…
Но чем он был доволен, так навсегда и осталось неизвестным, ибо конец фразы бедняге пришлось проглотить вместе с большим количеством тинистой воды. Майор спокойно плыл вперед стилем, который одобрил бы любой учитель плавания. Матросы скользили, как два дельфина, попавшие в родную стихию. Что касается Роберта, то, уцепившись за гриву Тауки, он плыл вслед за ней. Лошадь, мощно рассекая грудью воду, инстинктивно плыла к дереву, куда, впрочем, несло ее и течение.
До дерева оставалось теперь саженей двадцать; несколько минут спустя весь отряд, к счастью, доплыл до него. Не будь дерева, гибель была бы неизбежной.
Вода заливала дерево до самых нижних ветвей, и потому взобраться на него было очень легко. Талькав, бросив лошадь, подсадил Роберта и первым вскарабкался на дерево, вскоре его могучие руки помогли остальным измученным пловцам устроиться в безопасном месте.
А Тауку между тем быстро увлекало течением прочь. Она поворачивала к своему хозяину умную морду и, встряхивая длинной гривой, ржала, словно призывая его на помощь.
- Ты бросаешь ее на произвол судьбы! - сказал Паганель Талькаву.
- Я?! - воскликнул индеец.
И, кинувшись в бурные воды, он вынырнул саженях в десяти от дерева. Через несколько минут рука его уже уцепилась за гриву Тауки, и оба - лошадь и всадник - поплыли по течению к туманному горизонту севера.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
Птичий образ жизни
Дерево, на котором Гленарван и его спутники нашли приют, имело сходство с ореховым. Листва его была блестящая, а макушка закругленная. В действительности же это было «омбу», растущее одиноко среди аргентинских равнин. Его огромный искривленный ствол уходит в землю не только толстыми корнями, но и могучими побегами, придающими ему особую устойчивость. Потому-то оно и устояло против штурма исполинских валов.
Омбу достигало футов ста высоты и могло покрыть своей тенью окружность в шестьдесят туазов. Основой этой громады был ствол в шесть футов толщиной и тянущиеся от него три массивные ветви. Две из них поднимались почти вертикально. Они поддерживали огромную крону листвы, разветвления которой, скрещенные, перепутанные, словно сплетенные корзинщиком, образовали непроницаемые тайники. Третья ветвь вытянулась почти горизонтально над ревущими водами, а нижние листья ее почти купались в воде. Эта ветвь была словно мыс зеленого острова, окруженного океаном. На таком гигантском дереве было достаточно места. Его роскошная листва давала вдоволь доступ воздуху и прохладе. Глядя на бесчисленные, вздымающиеся чуть не до облаков ветви, перевитые лианами, и на сквозившие сквозь них просветы в листве, можно было, право, подумать, что на стволе этого дерева вырос лес.
Появление беглецов на омбу спугнуло целые стаи пернатых. Птицы взлетели на верхние ветви, криками протестуя против столь вопиющего захвата их обиталища. Птиц, которые тоже нашли себе приют на этом одиноком дереве, было великое множество: сотни черных дроздов, скворцов, изаков, ильгуэрос, но больше всего колибри - пика-флор - с лучезарным оперением; когда колибри полетели, то, казалось, будто порыв ветра сорвал с дерева все цветы.
Таково было убежище, подвернувшееся маленькому отряду Гленарвана. Юный Грант и ловкий Вильсон, едва взобравшись на дерево, тотчас же залезли на его верхушку. Сквозь лиственный зеленый купол они с высоты окинули взглядом необъятный горизонт. Океан, созданный наводнением, окружал их со всех сторон; не видно было ни конца его, ни края. Ни единого другого дерева не поднималось над этой водной равниной, - лишь одинокое омбу трепетало под напором бушевавших вокруг него волн. Вдали, увлекаемые с юга на север стремительным течением, проносились вырванные с корнями стволы деревьев, сломанные, скрученные ветви, солома с кровель разрушенных ранчо, балки, сорванные водой с крыш эстансий, трупы утонувших животных, окровавленные шкуры и плывшая на качающемся дереве целая семья ягуаров, которые, рыча, вцепились когтями в свое утлое судно. А дальше Вильсону удалось разглядеть еле заметную темную точку. То был Талькав на своей верной Тауке, исчезавшие вдали.
- Талькав! Друг Талькав! - крикнул Роберт, протягивая руку в ту сторону, куда скрылся мужественный патагонец.
- Он спасется, господин Роберт, - сказал Вильсон. - А теперь пойдемте к лорду.
Спустя минуту Роберт Грант и матрос, спустившись с «трехэтажных» ветвей, были уже на верхушке основного ствола. Здесь сидели Гленарван, Паганель, майор, Остин и Мюльреди, каждый сообразно своим вкусам: кто верхом, кто уцепившись за ветки. Вильсон рассказал о том, что видел с вершины омбу. Все единогласна присоединились к его мнению, что Талькав не погибнет, но не было уверенности в том, кто кого спасет: Талькав Тауку или Таука Талькава.
Несомненно, что положение пришельцев омбу было более угрожающим, чем Талькава. Дерево, повидимому, устоит перед напором воды, но прилив мог затопить его до самой верхушки, ибо эта часть равнины превратилась теперь в глубокую ложбину, образуя в этот час как бы природный водоем. Гленарван прежде всего распорядился сделать зарубки на стволе омбу, чтобы по ним следить в случае подъема за уровнем воды, но она не поднималась - повидимому, наводнение достигло наибольшей высоты. Это несколько успокоило путешественников.
- Что же мы теперь будем делать? - спросил Гленарван.
- Вить гнездо, черт возьми! - весело отозвался Паганель.
- Вить гнездо! - воскликнул Роберт.
