Мили ниоткуда (Кругосветное путешествие на велосипеде) - Сэвидж Барбара (онлайн книга без TXT) 📗

Покончив с ужином, мы поблагодарили всех за «карту» и, оставив журнал нашим новым друзьям, направились обратно в бетонный «склеп». Хозяин чайной переживал, как бы мы не замёрзли, но мы уверили его в том, что наше ложе будет достаточно тёплым.

Посёлок погрузился в тишину. Такие современные и обычные для любого захудалого городишка звуки телевизоров, радио и автомобилей, шумы водопровода и водопадов спускаемой в уборных воды здесь отсутствовали начисто. Дети, все как один, мирно посапывали в постелях, лишь редкие «окапюшоненные» долговязые фигуры маячили в темноте возле уснувших домов. «Капюшоны» приветливо кивали нам, казалось, в воздухе разлилось чувство всеобщего умиротворения. Мы же с Ларри, «пометив территорию» на самом краю селения, нырнули в кромешную тьму нашего бокса и задвинули за собой тяжёлую дверь.

Пока я ощупью отыскивала свой спальник, мне вдруг вспомнились наставления одной немки, с которой я познакомилась ещё в Испании.

«Если вы всё-таки вознамерились посмотреть Марокко,— убеждала она,— то непременно заранее забронируйте себе места в приличном отеле. Требуйте себе номер с надёжным дверным замком. Не будет лишним, зная этих непредсказуемых марокканцев. Очень опасный народ, все без исключения. Не только ограбят, но ещё и горло перережут. Они тащат всё, что плохо лежит».

Улыбнувшись своим мыслям, я скользнула в спальник и погрузилась в сон, преисполненная благодарности к «непредсказуемым и опасным» марокканцам.

Наутро, позавтракав в «пенале» и победив рифлёную дверь, мы зашагали к общинному источнику. Мужчины и дети уже спешили в горы к своим стадам и посевам, но, завидев нас у источника, они сворачивали с курса поглазеть, как мы моем посуду. Двое мужчин упорно допытывались у нас о чём-то, но мы, увы, не понимали вопроса. Наконец один из них сгорбился и, скрестив руки на груди и стиснув пальцами плечи, показательно задрожал, а потом мотнул головой в сторону нашего бетонного убежища.

— Интересуются, не продрогли ли мы ночью,— заключил Ларри.

Мы дружно помотали головами, и все рассмеялись. Прежде чем двинуться дальше на юг, мы заглянули в чайную и поблагодарили хозяина за гостеприимство. С южной оконечности плато, где дорога спускалась вниз с перевала, открывался вид на вершины высоких гор, протянувшихся на востоке. Воздух был всё ещё влажен и прохладен, и мне впору было влезть в спортивные брюки и свитер, пришедшиеся как нельзя кстати, так как мне уже и самой захотелось прикрыть ноги и руки в знак уважения исламской традиции.

— Оп-па, похоже, впереди затор,— сообщила я Ларри, пока мы, не работая педалями, по инерции катились под уклон к подножию горы.

Впереди, перекрыв дорогу, стояли двое с мотоциклами. Ещё издали было видно, что мотоциклисты вооружены. Как и большинство марокканцев, эти двое были немногим смуглее испанских южан. Оба рослые, крепкого телосложения, черноволосые, с густыми усами. Выражение глаз самое что ни на есть свирепое. Мы с Ларри продолжали катить до полной остановки. На дороге, кроме нас,— ни души.

— Паспорт,— потребовал тот, что пониже.

Это были полисмены. Выудив паспорта из притороченной к рулю багажной сумки, мы протянули их патрульным. Полицейские с любопытством разглядывали наши велосипеды, затем паспорта, в недоумении вперились в корочки.

— Ю-най-тед стейтс оф А-ме-ри-ка? — громко вслух прочёл один из них.

— American? — недоверчиво спросил долговязый.

— Точно,— подтвердил Ларри.

— Но как твоя сюда попал с велосипед? — В отличие от своего франкоговорящего напарника, тот, что пониже, худо-бедно изъяснялся по-английски.

— Мы прилетели из Америки в Испанию вместе с велосипедами. А сюда добрались из Барселоны.

— Далеко-далеко. Куда едешь Марокко?

— Фес.

— American? — переспросил длинный.

Он всё ещё не верил ни глазам, ни ушам, недоумевая, как это американцев занесло в Марокко, да ещё на велосипедах. Спасибо, напарник объяснил.

— Американцы путешествовать только туравтобус! — сказал он.— Вы — нет. Вы ехать велосипед. Это хорошо. Давайте мы поможем.

Сопроводив нас в придорожную чайную, они велели её хозяину принести нам еды. Тот протянул нам карликовую булочку и пригоршню плавленых сырков в фольге. Полисмен немного поторговался.

— Не хватало только добавить ещё чуток сырку к тем двум фунтам, что мы купили в Сеуте,— простонал Ларри.— Но ведь, чёрт возьми, не станешь же спорить с этими ребятами.

Мы рассмеялись и, поблагодарив полисменов и хозяина заведения, покатили дальше на юг.

После нескольких часов езды по поросшим травой холмам дорогу неожиданно наводнили люди — мужчины, женщины, дети двигались на юг кто пешком, кто верхом на ослах с большими корзинами, притороченными по бокам от сёдел. Мы забеспокоились. Казалось, всё горное население совершало некий массовый исход, и мы гадали, не произошла ли здесь или только должна была произойти какая-то крупная катастрофа, о которой мы не имели ни малейшего представления. Однако, несмотря на то, что люди перемещались достаточно быстро, все они не выказывали ни малейшего беспокойства. Какой-то почтенный старец на ослике, ведомом под уздцы женщиной, при виде нас принялся истерически хохотать. Для бесконечных просторов марокканских дорог велосипедисты — зрелище почти небывалое, не встретишь их и в малых городках. Вот почему марокканцам виделось в нас нечто странное и удивительное. Пролавировав около десяти миль в сплошном потоке людей и ослов, мы наконец добрались до его конца, то есть до крупного селения. Тут мы и обнаружили, что причина массовой миграции — не что иное, как базарный день.

В центре селения возвышалась круглая кирпичная стена с единственными, но широкими воротами. За стеной крестьяне выставляли на продажу свой товар, бродячие торговцы с импровизированных прилавков продавали пляжные полотенца и свечи. Кишевший народом рынок был до того грязен и унавожен, что передвигаться там можно было лишь по сколоченным из досок сухим мосткам. Нам не мешало бы заглянуть на рынок и прикупить продуктов к обеду, но тогда нам пришлось бы оставить велосипеды с наружной стороны стены, вне поля зрения.

— Не знаю, как ты, но я-то давно понял: слухи о том, что марокканцы в общем и целом представляют собой шайку отпетого ворья, сильно преувеличены,— заявил Ларри.— Во всяком случае, здесь вряд ли кто позарится на наши велосипеды. Похоже, все они всё же с уважением относятся к тому, что мы делаем. По-моему, можно спокойно оставить велосипеды и здесь, никто их и пальцем не тронет. Как ты думаешь?

Хоть я и слегка покривила душой, но всё же решила, что стоит рискнуть. Использовав весь спектр мимики и жестов, Ларри попросил одного из трёх десятков мальцов, столпившихся вокруг нас, присмотреть за велосипедами, пока мы будем делать покупки. Мигом смекнув, что именно ему, достойнейшему из достойных, оказана «высокая честь» охранять имущество двух гостей-иностранцев, он мигом принял крайне важный вид и занял позицию возле велосипедов. Теперь я уже знала наверняка, что беспокоиться не о чём. На базаре, пробравшись через болото грязи и ослиного помёта, мы оглядывали прилавки, выбирая продукты. Торговцы подсовывали нам увесистые пакетики восточных сладостей, приветливо выкрикивая: «Bon jour, madam! Bon jour, monsier!» [*] Араб, говоривший по-испански, продал нам два фунта апельсинов, немного моркови, цуккини, лука и помидор. Всё это, вместе взятое, обошлось нам в неслыханную сумму — в полтора доллара. Стоит ли говорить, что в тот самый миг перед парой небогатых велосипедистов, да к тому же больших любителей поесть, страна предстала в наилучшем свете. Подкинув ко всему прочему лично от себя пакетик сладостей, марокканец пожелал нам доброго пути. К полудню мы добрались до Уаззана, единственного города на всём пути от Тетуана до Феса, и сделали остановку, чтобы загрузиться питьевой водой и хлебом. Бакалейщик посоветовал нам поискать воду в баре туристического отеля, находящегося чуть дальше на той же улице, что и бакалейная лавка. Во внутреннем дворике отеля за столиками отдыхали, потягивая лёгкие напитки, две испанские пары. Завидев нас верхом на велосипедах, одна из испанок разинула рот от изумления.