Аку-аку - Хейердал Тур (читаем книги онлайн без регистрации txt) 📗
Вечером профессор Пенья второй раз сошел на берег, причем с какой-то телеграммой в руках. Несколько человек из тех, кому он показал эту телеграмму, поспешили ко мне и испуганно рассказали, что она подписана министром просвещения Чили, который уполномочил Пенью конфисковать весь археологический материал экспедиции и привезти с собой на «Пинто».
Губернатор был потрясен, капитан «Пинто» бессильно развел руками, патер Себастиан не мог ничего понять. Если Пенья в самом деле наделен полномочиями от министра, никто на острове не сможет ему помешать. Придется экспедиции отдать все добытое археологами из земли за эти месяцы вплоть до последнего кусочка кости и образца древесного угля. Наши чилийские друзья готовы были сделать все возможное, чтобы выяснить, в чем дело, и было решено пригласить профессора Пенью на конференцию круглого стола в маленьком кабинете патера Себастиана. Все от души надеялись, что будет найден выход и материалы экспедиции не конфискуют.
Тем временем о телеграмме прослышали и пасхальцы. Возмущенные, они пришли ко мне и заверили, что никто не имеет права отнимать у меня вещи, купленные у них, они сами распоряжаются своим имуществом. Эстеван и Лазарь особенно волновались за скульптуры, которые я от них получил. Правда, Лазарь считал, что мне достаточно призвать на помощь своего аку-аку, и тогда никто ничего не тронет на моем корабле. Бургомистр страшно расстроился, сознавая, что это он во всем виноват. Но ничего, он пойдет к самому Пенье и скажет, что у меня на борту есть только такие вещи, которые я купил у владельцев, то есть у жителей деревни, что я ни одной находки не присвоил!
— Мы имеем право отдавать и продавать свои вещи, кому захотим, — повторил дон Педро и отправился разыскивать Пенью. Одновременно мы решили, что командир «Пинто» объедет остров со свитой и познакомится с работой экспедиции, а уже потом соберем конференцию. Ведь корабль все равно простоит в бухте больше недели. Пенья со своими студентами совершит верховую экскурсию с Гонсало в качестве гида, а потом они под наблюдением Билла приступят к самостоятельным раскопкам на поляне Тепеу, где в прошлом стояли камышовые хижины.
На следующий день море разбушевалось, накат с ревом разбивался о скалы. Волнение не давало высадиться на берег тем, кто оставался на «Пинто», и не пускало обратно на корабль тех, кто накануне переправился на остров. Последние нашли приют у патера Себастиана, который был для них сказочной фигурой, некоронованным королем острова Пасхи. И они до того замучили старого священника вопросами и фотографированием, что он в конце концов не выдержал и сбежал из дому. Придя ко мне, патер спросил, нельзя ли отправиться на экспедиционное судно — там хоть посидим спокойно, отдохнем от толкучки. Прибой не страшен, найдем кого-нибудь знающего фарватер, и он проведет нас между рифами.
На молу, где кончала свой бег череда высоких бурлящих волн, мы увидели расстроенного бургомистра. Он попросил нас захватить и его, дескать, ему нужно переговорить со мной.
— Присоединяйтесь к нам, дон Педро, — приветливо сказал патер Себастиан, подобрал подол сутаны и, опираясь на руку капитана, шагнул в пляшущий на волнах катер.
Наши уже позавтракали, и стюард пригласил нас к столу, предложив бутерброды. Патер Себастиан любил поесть, а бутерброды с пивом ему особенно нравились. Я тоже на аппетит не жалуюсь и в ряду материальных благ очень высоко ставлю добрую трапезу. Гости составили мне достойную компанию, ели за милую душу, явно наслаждаясь жизнью, хотя корабль медленно покачивался на волнах.
Пиво у нас было в жестяных банках, и патер Себастиан кивком дал понять, что можно дать банку бургомистру, — ведь покупает же он вино на «Пинто». Бургомистр страшно обрадовался и продолжал налегать на бутерброды, подливая себе из банки пива в стакан. Но патер Себастиан понемногу сбавил темп, потом, смущенно улыбаясь, попросил извинения: он не ожидал, что качка окажется такой сильной. Наш капитан проводил его на палубу, подышать свежим воздухом у борта, а дон Педро спокойно положил себе на тарелку новую порцию отличной закуски. Как только мы остались одни, он подвинулся ко мне и, не переставая жевать, повел речь об аку-аку. Мол, уж мне-то нечего бояться, что у меня что-нибудь отберут: разве наши объединенные аку-аку не задержали на целый день большой военный корабль?!
В свою очередь я похвастался шепотом, что узнал от своего аку-аку, какие вещи кроме уже обещанного мне моко хранятся в пещере бургомистра. Полагая, что сходные для некоторых пещерных скульптур Эстевана и Лазаря черты могут быть присущи и каким-то изделиям в пещере бургомистра, я очень приблизительно их описал. Дон Педро опешил и на миг даже забыл про еду. Неужели мой аку-аку побывал в его тайнике? Признав, что я не ошибся, бургомистр стал допытываться: что еще я узнал от своего аку-аку? Больше ничего, ответил я, ведь дон Педро сам собирался до отъезда посвятить меня во все тайны своей пещеры. Он успокоился и примолк. Вошел стюард, принес еще бутербродов. Бургомистр опять наложил себе тарелку, предаваясь дотоле неизведанным радостям холодных закусок. Взялся за банку с пивом и печально посмотрел на меня: пусто. Я как раз хотел выйти на палубу, спросить патера Себастиана, как он себя чувствует, и тут мне на глаза попалась банка с пивом, оставленная стюардом на бочке возле двери. Выходя, я поставил эту банку перед доном Педро, который расправлялся с бутербродами, а пустую выбросил за борт.
Патер Себастиан совершенно оправился на свежем воздухе, и мы разговорились с ним; вдруг из кают-компании донесся вопль ужаса.
В три прыжка я очутился у двери и увидел прижавшегося к переборке бургомистра, который с искаженным лицом и вытаращенными глазами показывал рукой на банку с пивом.
— Кто поставил ее здесь, кто ее поставил! — кричал он диким голосом.
Неужели стюард принес плохое пиво? Нам уже попадались банки с забродившим пивом, может быть, бургомистр решил, что мы задумали его отравить? Я понюхал пиво.
— Кто ее поставил, все банки были пустые, когда ты уходил! — надрывался бургомистр, словно его осаждали духи.
И тут меня осенило: да он, похоже, не заметил, как я заменил пустую банку полной!
— А что, после меня сюда никто не заходил? — спросил я осторожно. — Нет, никто!
— Ну, тогда это мой аку-аку сделал.
Бургомистр и не подумал сомневаться. Вот это аку-аку, он такого еще никогда не видел! Дон Педро поглядел на меня с завистью: невидимый слуга подносит мне пиво, стоит только пожелать! Понемногу он отошел и снова принялся за еду, но все время глядел в оба — не случится ли еще что-нибудь таинственное. Остаток масла он завернул в бумажную салфетку и сунул в карман, после чего, сытый и довольный, вышел к нам на палубу. Тем временем капитан снялся с якоря и осторожно подвел судно ближе к берегу под прикрытие маленького мыса.
Случай с пивом поразил бургомистра куда больше, чем каменные киты и все прочее. И когда мы под вечер, оседлав прибой, съехали на берег, он отвел меня в сторонку и шепотом сообщил, что аку-аку упорно уговаривает его сходить в пещеру и взять что-нибудь для сеньора Кон-Тики. Он и сам не прочь, но сперва надо получить согласие своей бабушки. А я и не знал, что у него есть бабушка! Где же она находится?
— Да там, за Ханга Пико, под цементной плитой у самой дороги, — ответил бургомистр.
Я оторопел, представив себе старую женщину, придавленную упавшей плитой, но тут же сообразил, что покойная бабушка попросту похоронена около Ханга Пико. Бургомистр доверительно объяснил, что днем или при луне ее спрашивать никак нельзя, только в полной темноте. Но он при первом же подходящем случае сходит туда и, если она разрешит, сделает, как велит аку-аку, — наведается в пещеру.
На следующий день мы подняли якорь и вернулись к лагерю в Анакене, а команда «Пинто» приступила к разгрузке. Гонсало повел на экскурсию профессора Пенью и чилийских студентов; им давали объяснения наши археологи, временно оставшиеся без рабочих. Мы вели светскую жизнь: то обед на «Пинто» для всех нас, то прием в честь командира корабля со свитой у губернатора, а затем и в Анакене. Когда в лагерь прибыл Пенья со своей кавалькадой, снова состоялся пир, и гости остались у нас ночевать. Один из студентов-археологов, боливиец, пришел в восторг при виде красной колонновидной скульптуры в Винапу и коленопреклоненного великана у подножия Рано Рараку: он вел раскопки в Тиауанако и тотчас узнал в наших находках типы изваяний, которые видел у себя на родине.
