Пять недель на воздушном шаре - Верн Жюль Габриэль (электронные книги без регистрации TXT) 📗
Когда все эти меры сочтены были недостаточными, начали применять более грозные. Выстроили в боевом порядке солдат, вооруженных луками и стрелами; но тут «Виктория» начала округляться, спокойно поднялась и оказалась недосягаемой для их стрел. Шейх схватил мушкет и прицелился в шар. Но зорко следивший за ним Кеннеди опередил его и, выстрелив из своего карабина, раздробил мушкет в его руках.
Этот неожиданный выстрел вызвал страшный переполох. Все мгновенно разбежались по своим хижинам, и город точно вымер.
Наступила ночь. Ветер совсем спал. Надо было примириться с необходимостью оставаться на высоте трехсот футов от земли. Внизу была кромешная тьма, ни единого огонька. Тишина стояла мертвая. Доктор удвоил бдительность, ведь очень может быть, что в этой тишине таится западня.
И как оказался прав Фергюссон, будучи настороже! Около полуночи весь город словно запылал. В воздухе переплетались сотни огненные линий.
– Вот странная вещь! – проговорил доктор.
– Господи помилуй нас, этот огонь как будто поднимается и приближается к нам, – сказал Кеннеди.
И в самом деле. Среди страшных криков и мушкетных выстрелов вся эта масса огня поднималась к «Виктории». Джо приготовился сбрасывать балласт. Фергюссон очень скоро сообразил, в чем дело.
Тысячи голубей, к хвостам которых прикрепили горящее вещество, были пущены на «Викторию». Перепуганные птицы разлетелись, описывая в воздухе огненные зигзаги. Кеннеди стал палить из всех имеющихся ружей в огненную стаю, но что мог он поделать против бесчисленного множества врагов! Голуби уже кружились вокруг «Виктории», и шар, отражая огни, сам казался заключенным в огненную сетку.
Доктор, не задумываясь, сбросил кусок кварца, и шар моментально поднялся выше стаи огненных птиц. Еще часа два видно было, как они там и сям кружились в воздухе, но мало-помалу. число их все уменьшалось, и, наконец, огоньки совсем исчезли.
– Теперь мы можем спокойно заснуть, – объявил доктор.
– А знаете, совсем недурно придумано для дикарей, – проговорил Джо.
– Они нередко пускают в ход таких голубей, которые поджигают в деревнях соломенные крыши, – заметил доктор, – но на этот раз наша «летающая деревня» поднялась выше пернатых поджигателей.
– Вижу, что воздушному шару не страшны никакие враги, – заявил Кеннеди.
– Нет, ошибаешься, – возразил доктор.
– Какие же?
– Да неосторожные малые в его же корзине. Так вот, друзья мои, будемте начеку всегда и везде.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Стоя на вахте, Джо около трех часов ночи заметил, что город под ним стал, наконец, удаляться, – «Виктория» тронулась в путь. Кеннеди и доктор проснулись.
Фергюссон взглянул на компас и с удовольствием убедился, что ветер несет их к северо-северо-западу.
– Нам везет, – проговорил он. – Все нам удается. Еще сегодня мы увидим озеро Чад.
– А большое оно? – поинтересовался Кеннеди.
– Довольно большое, дорогой Дик. В самых длинных и широких своих местах оно тянется миль на сто двадцать.
– Полет над водным пространством внесет некоторое разнообразие.
– На однообразие мы вообще жаловаться не можем, да к тому же все протекает при наилучших условиях.
– Что верно, то верно, Самуэль. Ведь, не считая отсутствия воды в пустыне, мы как будто не подвергались другим серьезным опасностям.
– Во всяком случае, «Виктория» все время вела себя как нельзя лучше. Сегодня у нас двенадцатое мая, а вылетели мы восемнадцатого апреля. Итого, в пути мы двадцать пять дней. Еще деньков десять – и мы закончим наш полет.
– Где же именно?
– Вот этого я сказать тебе не могу. Да и не все ли это равно?
– Ты прав. Доверимся провидению, пусть оно направляет нас и хранит, как хранило до сих пор. Разве сейчас мы похожи на людей, пронесшихся через самую губительную страну на свете?
– Видишь, мы были в силах лететь, и мы полетели!
– Да здравствуют воздушные путешествия! – крикнул Джо. – После двадцати пяти дней полета мы вполне здоровы, сыты и хорошо, даже, быть может, чрезмерно хорошо, отдохнули. Мои ноги, например, попросту онемели, и я ничего не имел бы против того, чтобы размять их, пройдя миль тридцать.
– Это удовольствие ты уж доставишь себе в Лондоне, – сказал доктор. – Мы выехали втроем, как Денхем, Клаппертон и Овервег, как Барт, Ричардсон и Фогель, и оказались более счастливыми, чем наши предшественники; мы все еще вместе – все трое. И нам очень важно не разделяться. Если бы один из нас вдруг очутился где-нибудь вдали от «Виктории» в минуту внезапной опасности, когда ей было бы необходимо подняться, – кто знает, быть может, мы никогда больше и не встретились бы. Вот почему, откровенно говоря, я не особенно люблю, когда Кеннеди отправляется на охоту.
– Но все-таки, дорогой Самуэль, ты разрешишь мне еще заняться моим любимым делом? Недурно ведь было бы пополнить наши запасы. Кроме того, вспомни: когда ты звал меня с собой, ты ведь соблазнял меня чудесной охотой. А я что-то мало отличился на этом поприще, не в пример Андерсону и Кёммингу.
– Дорогой Дик, или память тебе изменяет, или ты из скромности просто умалчиваешь о своих подвигах, но мне кажется, что, не говоря уже о мелкой дичи, у тебя на совести жизнь антилопы, слона и пары львов.
– Что все это значит, друг мои, для охотника, у которого под дулом ружья проносятся, кажется, все существующие на свете животные!.. Погляди-ка, погляди! Вон там целое стадо жирафов!
– Так это жирафы? – воскликнул Джо. – Но они не больше моего кулака.
– Это потому, что мы на высоте тысячи футов, а вблизи ты убедился бы, что они раза в три повыше тебя.
– А что ты скажешь, Самуэль, об этом стаде газелей, – продолжал Кеннеди, – или о тех страусах?.. Они мчатся как ветер.
– По-вашему, эти птицы – страусы? – опять удивился Джо. – Но это куры, настоящие куры.
– Послушай, Самуэль, нельзя ли было бы как-нибудь к ним приблизиться?
– Приблизиться, конечно, можно. Дик, но спуститься-то на землю нам нельзя. А тогда, скажи на милость, какой толк убивать зверей, которыми невозможно воспользоваться? Еще будь это лев, тигр, гиена, я, пожалуй, понял бы тебя – все-таки одним свирепым зверем на свете стало бы меньше, – но таких мирных животных, как газель или антилопа, право, не стоит убивать исключительно для удовлетворения охотничьих инстинктов. Вообще же, друг мой, мы теперь будем держаться на высоте футов ста от земли, и если тебе попадется на глаза какойнибудь хищный зверь, – что же? Всади ему пулю в сердце, ты лишь доставишь нам удовольствие.
«Виктория» мало-помалу снизилась, но все еще держалась на порядочном расстоянии от – земли. Ведь в этом диком густонаселенном крае всегда можно было ждать непредвиденных опасностей.
Путешественники летели теперь над рекой Шари. Очаровательные берега ее прятались в густых зарослях деревьев всевозможных оттенков. Лианы и другие вьющиеся растения сплетались, образуя яркую гамму красок. Крокодилы лежали на солнце или ныряли в воду с легкостью ящериц. Играя, они выбрасывались на многочисленные, разбросанные по реке, зеленые островки. Так шар пронесся над цветущей областью Маффатаи.
Около девяти часов утра доктор Фергюссон и его друзья достигли, наконец, южного берега озера Чад. Так вот оно, это Каспийское море Африки, самое существование которого так долго считалось басней, до чьих берегов добрались только экспедиции Денхема и Барта!
Доктор попробовал набросать теперешние контуры озера, уже сильно отличавшиеся от занесенных на карту в 1847 году. Постоянную карту этого озера получить невозможно. Дело в том, что берега озера покрыты почти непроходимыми болотами – в них едва не погиб Барт, – и болота эти, заросшие тростником и папирусом в пятнадцать футов вышиной, время от времени затопляются водами озера. Даже местные города, расположенные на берегу, часто затопляются, как случилось в 1856 году с городом Нгорну; гиппопотамы и аллигаторы ныряют теперь в тех самых местах, где недавно еще возвышались дома жителей Борну.
