Путешествие и приключения капитана Гаттераса - Верн Жюль Габриэль (электронную книгу бесплатно без регистрации txt) 📗
— Благодарю, — сказал Гаттерас, пожимая руку боцману.
— Если мы долго не будем возвращаться, — добавил капитан, — подождите вскрытия льдов и постарайтесь продвинуться к полюсу. Если же другие не согласятся на это, то не думайте больше о нас и ведите «Форвард» в Англию.
— Такова ваша воля, капитан?
— Да, безусловно такова! — сказал Гаттерас.
— Ваше приказание будет исполнено, — кратко отвечал Джонсон.
Когда это решение было принято, доктор пожалел, что ему придется расстаться со своим старым другом боцманом, хотя и понимал, что капитан поступает благоразумно.
Плотник Бэлл и Симпсон также приняли участие в путешествии. Первый, человек крепкий, мужественный и преданный, мог быть весьма полезен при устройстве на снегу лагеря; второй, хотя и менее решительный, вошел в состав экспедиции, потому что мог принести пользу как охотник и рыболов.
Таким образом, в отряд вошли: Гаттерас, доктор, Бэлл, Симпсон и верный Дэк. Кормить приходилось четырех человек и семь собак. Соответственно этому было рассчитано количество провианта.
В первых числах января температура в среднем держалась на -33°F (-37°C). Гаттерас с нетерпением ждал перемены погоды и то и дело посматривал на барометр, на который, однако, не следовало полагаться. Под высокими широтами этот прибор утрачивает свою точность. Природа в полярных странах во многом отступает от своих общих правил: так, при ясном небе не всегда наступает похолодание, а при выпадении снега не обязательно повышается температура. Барометр, как замечено многими полярными путешественниками, нередко падает при северных и восточных ветрах; когда он падает, наступает хорошая погода; когда он поднимается, выпадает дождь или снег. Словом, его указаниям не рекомендуется доверять.
Наконец, 5 января восточный ветер принес некоторое потепление — ртуть в термометре поднялась до -18°F (-28°C). Гаттерас решил выступить в поход на следующий день; он не мог видеть, как на его глазах разрушали судно. Вся надстройка на юте уже перешла в печь.
Итак, 6 января, несмотря на метель, был дан приказ о выступлении. Доктор сделал последние наставления больным; Бэлл и Симпсон молча пожали руки своим товарищам. Гаттерас хотел было сказать на прощание несколько слов экипажу, но раздумал, заметив, что на него со всех сторон устремлены враждебные взгляды. Ему показалось даже, что на губах Шандона промелькнула ироническая усмешка. Кто знает, быть может, глядя на дорогой его сердцу «Форвард», Гаттерас несколько мгновений колебался, не решаясь уходить.
Но отменить свое решение он уже не мог: нагруженные и запряженные собаками сани ждали путешественников на ледяном поле. Бэлл пошел впереди, другие следовали за ним. Джонсон добрую четверть мили сопровождал путешественников; затем Гаттерас попросил его вернуться на бриг, и старый моряк ушел, на прощание помахав рукой уходящим.
В эту минуту Гаттерас, обернувшись, в последний раз взглянул на бриг, мачты которого исчезали в метельной мгле.
29. ЧЕРЕЗ ЛЕДЯНЫЕ ПОЛЯ
Маленький отряд направился к юго-востоку. Симпсон управлял собаками. Дэк усердно помогал гарпунщику, и его, по-видимому, не слишком удивляло ремесло сородичей. Гаттерас и доктор шли сзади, а Бэлл разведывал путь, ощупывая лед палкой с железным наконечником.
Потепление предвещало близкий снегопад. И в самом деле, вскоре снег повалил крупными хлопьями. Метель, застилая даль, увеличивала трудности похода. Путешественники часто сбивались с прямого пути и двигались медленно, проходя в среднем по три мили в час.
Поверхность ледяного поля от жестоких морозов и ветров стала шероховатой и ухабистой. Сани то и дело встряхивало, и на неровностях они сильно кренились. Но все обходилось благополучно.
Гаттерас и его товарищи кутались в шубы, сшитые по гренландской моде. Правда, они не отличались изяществом покроя, зато были отлично приспособлены к климатическим условиям. Лицо было плотно закрыто узким капюшоном, непроницаемым для ветра и снега, наружу выглядывали только глаза, рот и нос. Впрочем, их и не следовало защищать от ледяного воздуха, потому что нет ничего неудобнее поднятых воротников и кашне, быстро каменеющих на морозе, — вечером их пришлось бы разрубать топором, а такой способ раздевания весьма неприятен, даже в арктических странах! Необходимо давать свободный выход дыханию, потому что выделяющиеся при этом пары, встречая препятствие, немедленно замерзают.
Беспредельная, утомительная своим однообразием равнина тянулась вдаль. Кругом громоздились льдины, торосы самых разнообразных очертаний, которые под конец начинали казаться одинаковыми, ледяные глыбы, словно отлитые по одному образцу; нередко встречались и ледяные горы, прорезанные извилистыми долинами. Путешественники шли с компасом в руках и лишь изредка перебрасывались словами. Открывать рот на таком морозе — сущее мучение, так как между губами мгновенно образуются острые кристаллы, не тающие даже от теплого дыхания. Каждый ощупывал перед собой дорогу палкой. Бэлл оставлял глубокие следы в мягком снегу; остальные шли по его следам; где проходил Бэлл, там могли пройти и другие.
По всем направлениям тянулись, то и дело скрещиваясь, следы медведей и песцов; но в первый день не заметили ни одного из этих зверей. Охотиться на них было бы и опасно и бесполезно, ибо не следовало обременять сани, без того сильно нагруженные.
Обычно во время таких походов путешественники оставляют по дороге съестные припасы, скрывая их от диких зверей в тайниках, замаскированных снегом, и на обратном пути постепенно забирают продовольствие, которое им таким образом не приходится возить с собой.
Но Гаттерас не мог прибегнуть к этому средству на ледяных, по всей вероятности, подвижных полях. Склады можно устраивать на суше, но не на ледяных полях, к тому же у капитана не было уверенности, что они вернутся назад тем же самым путем.
В полдень остановились на привал под защитой ледяной горы. Завтрак состоял из пеммикана и горячего чая; живительная влага быстро подняла у всех настроение. Поэтому путники сильно налегали на чай.
После часового отдыха отряд снова двинулся в путь. В первый день прошли около двадцати миль. К вечеру люди и собаки выбились из сил.
Однако, несмотря на усталость, для ночлега необходимо было построить снежный дом; палатки было бы недостаточно. Сооружение домика заняло полтора часа. Бэлл оказался очень искусным строителем; глыбы наколотого ножами затверделого снега быстро накладывались одна на другую; когда выросли стены, стали возводить купол. Верхняя глыба, составлявшая замок свода, придала необходимую прочность всей постройке. Мягкий снег заменял известку, заполнял промежутки между глыбами и, твердея, прочно их связывал.
В эту импровизированную пещеру вело узкое отверстие, в которое можно было протискиваться только ползком; доктор не без труда прополз в него, другие последовали за ним. Ужин быстро приготовили на спирту на походной кухне. Температура в снежном домике была вполне сносной, и бушевавший снаружи ветер не проникал в него.
— Кушанье подано! — весело провозгласил доктор.
Путешественники подкрепились обычною пищей, однообразной, но питательной. После ужина все думали только о сне; брезент, разостланный на снегу, предохранял от сырости. Путешественники просушили свои чулки и обувь у походной кухни, а затем все трое, завернувшись в шерстяные одеяла, легли спать под охраной четвертого, который караулил и не давал снегу заметать отверстие хижины. Без этой предосторожности путешественники рисковали быть заживо погребенными.
Дэк находился вместе с людьми; гренландские собаки остались снаружи; поужинав, они забились в снег, и вскоре над ними намело сугроб.
