Мили ниоткуда (Кругосветное путешествие на велосипеде) - Сэвидж Барбара (онлайн книга без TXT) 📗
— Да потому, что мы всегда поступаем так, как хочется тебе, вот я и не стал себя особо утруждать.
— Снова-здорово! Мы всегда делаем то, что ты пожелаешь, тебе ли об этом не знать!
Ну а затем, стоя возле велосипедов, то и дело срываясь на крик, мы оба поведали друг другу, до чего нам осточертело это путешествие, мусор и грязь, «неравнодушные» ко мне испанские свистуны и как мы устали друг от друга.
— Вот доберусь до Севильи и сразу же лечу домой! Довольно! С меня хватит! Конец! Я еду домой! — надрывалась я.— И я не желаю тебя больше видеть!
— Отлично! Взаимно! Мы оба устали!
В гневе Ларри сгрёб мой велосипед и швырнул его в кювет. Я бросилась за велосипедом, подняла его и выволокла на дорогу, вскочила в седло и отчаянно заработала пятками.
Я понятия не имела, едет ли Ларри следом, это как раз меня заботило меньше всего. Минут через десять — пятнадцать Ларри нагнал меня.
— Давай-ка слезем и поговорим,— сказал он удивительно спокойным тоном.
— Нет. Мне нужно успеть на самолёт,— вырвалось у меня.
— Живей, давай успокоимся и всё обсудим.
Не удостоив его ответом, я молча катила себе куда глаза глядят. Ларри держался сзади, он хотел дать мне ещё немного времени, чтобы взять себя в руки.
— Ладно, так и быть,— в конце концов сдалась я.
Мы уселись бок о бок на краю дороги, и Ларри обнял меня за плечи. Что там мусор, ветер, грязь и пролетавшие мимо мотоциклисты, мы оба просто перестали их замечать. Мы жалели, очень жалели о том, что успели наговорить друг другу. Ларри сетовал на то, что устал и раскис, я же попыталась приободрить нас обоих.
— Сейчас мы переживаем кризис, только и всего,— вслух рассуждала я.— Нам следовало бы предвидеть, что на протяжении нашего двухгодичного путешествия мы время от времени будем попадать в такие вот «ямы». Нам было чудесно в Марокко. Рота пробудила в нас ностальгию, и мы приуныли, потому что нам было грустно расставаться с Ли и Шейлой. Да и встречный ветер не прибавил нам бодрости. Но очень скоро должно случиться нечто такое, что непременно изменит дело к лучшему. Так всегда и бывает.
— Послушай, самое главное для нас — это поддерживать друг друга, особенно по мере того, как мы продвигаемся на восток и путешествие становится всё труднее. И если один из нас раздражён или подавлен, вместо того чтобы орать на него, другой должен взять инициативу в свои руки и успокоить взгрустнувшего, щадя при этом его чувства. Для того чтобы пережить трудные времена и мрачные настроения, нам нужно поддерживать друг друга. То есть приложить какие-то реальные усилия обоюдно, скажем, не заводиться, если у другого что-либо не ладится, пусть даже и в самых благоприятных обстоятельствах.
— Я люблю тебя, Ларри. Я вряд ли смогла бы справиться с этим в одиночку. Извини, что я вышла из себя. Теперь я постараюсь быть более чуткой. Всё будет хорошо. Возможно, Португалия окажется райским местом, а если и нет, то не всё ли равно, ведь нас ждёт встреча с моими родителями. Не пройдёт и месяца, как они будут в Мадриде.
Ближе к ночи, забившись в спальники, мы тесно прижались друг к другу. Мы по-прежнему тосковали по дому, но вместе с тем уже чувствовали новую близость, зарождающуюся между нами. Сознание того, что нам больше не с кем разделить радости и тяготы нашего путешествия, куда бы ни завела нас дорога, ещё больше укрепляло наши отношения.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
ПОРТУГАЛЬСКИЙ РАЙ
Ах, Португалия! Благодарение Богу за прекрасную, гостеприимную, не испорченную цивилизацией, к тому же явно пощадившую наши кошельки Португалию. Хотя дороги в ней — хуже некуда.
Булыжные мостовые, ух! После полного оборота педали и я, и мой велосипед запрыгали и затарахтели вперёд, трясясь по «пьяным» неровным каменным брускам. Время от времени колёса проваливались в огромные щербины на месте отсутствующих булыжников или же в слишком широкие щели между ними. Я как можно крепче впилась в руль, но вопреки всем усилиям моя «пятая точка» вовсю отплясывала болезненную джигу на прыгающем седле. Пока велосипед не замедлил ход почти до полной остановки, а тряска не прекратилась, я не отважилась нажать на другую педаль. Когда же, робко осмелившись, я сделала это, то «влипла» в ещё более сильную болтанку, дребезжание и крен. Господи! Даже в Марокко не было такой напасти!
Половина утра ушла на то, чтобы одолеть десяток миль булыжных дорог через Лиссабон и его северный пригород. Велопокрышки шириной в дюйм с четвертью и булыжник — вещи явно несовместимые. К тому времени, когда мы добрались до асфальта, втулка заднего колеса на велосипеде Ларри дала трещину, нам же, на пути в Мадрид, оставалось проделать ещё сто сорок миль до испанской границы. Португалия, как мы успели выяснить, не отличалась ровными современными дорогами. Добрая часть нашего маршрута пройдёт по булыжнику и гравию.
Кроме встряски мозгов, барабанной дроби, выбиваемой зубами, тяжёлой скачки и сломанной втулки галоп по неровной дороге вызвал ещё кое-что; нечто такое, что повергло нас в ужас. Когда в первый раз это ещё только начиналось, Ларри и словом не обмолвился. Он продолжал крутить педали ещё около получаса, надеясь, что всё пройдёт, когда же этого не случилось, он съехал с дороги. Мы находились в пустынной, безлюдной местности близ Эворы, в восьмидесяти милях восточнее Лиссабона, когда Ларри уселся на обочину и тупо уставился в пустоту. Взгляд его затуманил ужас, смешанный с недоумением.
— Что случилось? — спросила я.— Похоже, тебя крепко контузило на бесконечном булыжнике.
— Всё, им — хана. Они сдохли,— ответил Ларри.
— Кому — хана?
— Они омертвели,— повторил он. Голос его звучал более чем удручённо.
— Слушай, я понимаю, что омертвели. Ты уже это сказал. Вот бы ещё узнать, кто — они.
— Мои гениталии.
— Ох.
— Сдохли,— заявил он в третий раз.— Они онемели, никуда не годятся, и это продолжается уже целый час. Всё, финиш, Барб. Всё пропало, пропало, пропало.
Мы оба в молчании сидели рядышком на краю дороги в ожидании того, что же произойдёт дальше. Ничего не скажешь, жестокий удар для двадцатидевятилетнего мужчины, когда его половой орган теряет всякую чувствительность. Мучительные полчаса Ларри сидел неподвижно, оплакивая свою невосполнимую потерю. Затем с его лица вдруг неожиданно слиняло выражение безысходности. Он издал долгое, обнадёживающее «а-а-а» и возвёл глаза, благодаря милосердные небеса. Теперь он уже испытывал покалывание в той самой онемевшей части тела. И уже через несколько минут его «хозяйство» пришло в норму. Позже, пообщавшись с другими велосипедистами, протрясшимися по булыжным мостовым Центральной Европы, он узнал, что «синдром омертвевших гениталий» — обычное дело.
И всё же стоило проехать сотни миль по булыжнику, грунтовке и щербатому асфальту. В Европе осталось не так много по-настоящему уютных уголков Старого Света, и вот она — Португалия. Португалия, где крестьяне, как встарь, перевозили грузы на осликах, пасли коров и коз на улицах крошечных городишек; где женщины на улице стирали бельё в цементных общественных бассейнах, а затем несли его домой, балансируя с корзиной на голове, и где во многих сельских домах не было ни электричества, ни водопровода.
В первый же день в Португалии, в крохотном городке на южном побережье, в маленькой лавочке мы попросили полдюжины яиц и бутылку питьевой воды. Хозяин послал свою дочь на задворки выбеленного домика посмотреть в курятнике.
— Сожалею,— сказал он, когда она вернулась, принеся всего четыре яйца.
Он покачал головой. Даже куры теперь не те — не так несутся, как раньше. А что до бутылочной воды, так он её просто не держит — хотя обождите. Дочь снова была послана с поручением. На сей раз она возвратилась с длинной верёвкой, к концу которой была привязана четырёхлитровая бутыль. Хозяин протянул это хитроумное приспособление Ларри и указал за окно: в двух шагах от лавки находился общественный колодец.
